– Сезон открыт с сентября по март, – отвечает Матвей со знанием дела. – И самый пик охоты приходится на конец сентября – октябрь и на конец февраля – март. Но за прогнозом северного сияния можно следить. Ближайшие выходные – отличная дата.

– Как за ним можно следить? – удивленно спрашиваю я.

– Обыкновенно, принцесса. Есть специальные сайты, где учитывается солнечная активность и облачность. Можно узнать примерную дату приближения солнечного ветра к поверхности планеты и еще несколько параметров. Выходные идеальны для охоты. Хотя, конечно, не факт, что мы все-таки увидим северное сияние. Но ты ведь хочешь хотя бы попробовать?

– Хочу! – Мои глаза загораются. – Но разве можно так просто взять, сорваться и…

Его ладонь закрывает мне рот.

– Я обо всем позабочусь, – говорит Матвей, пристально на меня глядя – так, будто призрак стоит за моей спиной. – Мы улетим завтра, в субботу. Полет в Мурманск займет около двух часов.

– Нет, Матвей, это слишком, – говорю я, убирая его руку и переплетая свои пальцы с его.

– В смысле – слишком?

– Мне нужно готовиться к конференции, – неуверенно говорю я.

– Это же северное сияние, принцесса. Ты ведь так хотела его увидеть. Ты должна его поймать, пока есть возможность. Мне уже нашли подходящий джет.

– Что это? – с подозрением спрашиваю я.

– Частный самолет. Бизнес-джет, – отмахивается он все с таким же странным взглядом.

– Не поняла. Ты хочешь, чтобы мы полетели на частном самолете?

– Да. В компании есть человек, который этим занимается – ищет джеты для внезапных командировок. – Для него это совершенно обыденно, а для меня сродни чуду.

– То есть ты хочешь, чтобы мы полетели на частном самолете охотиться за северным сиянием? – недоверчиво спрашиваю я.

Это звучит как сказка.

– Да. И ты не отказываешься, принцесса, жестко говорит Матвей. – Ты летишь.

– Но…

– Ты летишь, – повторяет он. – Это компенсация за то, что я пропал.

– Я не могу.

– Можешь. Ты говорила, что увидеть северное сияние – твоя мечта. А я обещал исполнить эту мечту.

Я сдаюсь, под его напором невозможно не сдаться.

– А домой когда? – спрашиваю я. – В воскресенье?

Чуть помедлив, Матвей, отводит глаза в сторону и кивает. Все же он очень странный.

Какое-то время мы сидим в кофейне, а потом он отвозит меня домой. Коротко и неожиданно глубоко и жестко целует меня на прощание, то ли не понимая, что мне нравятся такие поцелуи, то ли прекрасно это осознавая и дразня, а после уезжает.

Думая о Матвее и предстоящей неожиданной поездке, я стою под упругими струями душа и наконец понимаю, что было написано в его глазах. «Не соглашайся». Ночью мне снова снится недобрый сон.

Я и Матвей идем по снегу, держимся за руки и не чувствуем холода, хоть и одеты в летнюю одежду оба в белом. Над нами растекается кровавое северное сияние, сквозь которое светят серебряные звезды, но мы не смотрим на него – мы поглощены друг другом.

Матвей вдруг опрокидывает меня на спину я больно обо что-то ударяюсь. И, сев мне на грудь, начинает душить. Я пытаюсь закричать, но из моего горла вырывается только хрип.

Его сильные пальцы сильнее сдавливают мою шею, я задыхаюсь, бью по его рукам, но тщетно. Я вдруг вижу, как из темноты за спиной Матвея появляется монстр – он вырос и стал большим, еще более страшным. Тело человека, а голова чудовища. У монстра в руке нож, в котором отражаются всполохи небесного сияния. Глядя прямо в мои глаза, он заносит нож, собираясь вонзить его в Матвея. Я хочу его предупредить, крикнуть, чтобы он обернулся, чтобы увидел опасность, но Матвей продолжает меня душить.

Будто со стороны, я вижу, как лезвие входит в плоть, как Матвей заваливается на бок, как на его белой рубашке расцветает кровавая роза. Слышу его предсмертные хрипы и злобный хохот монстра.

Монстр склоняется ко мне, его мокрые пальцы рисуют на моих губах знаки, и я чувствую тошнотворный привкус крови.

Просыпаюсь я на полу – оказывается, во сне я свалилась с кровати, а подушка каким-то образом упала на мое лицо. Я тяжело дышу – не от нехватки воздуха, а от страшного сна, и мое сердце испуганно бьется о ребра. Вкус крови во рту не проходит.

– Ангелина! – вбегает в комнату перепуганная мама – она услышала мои крики. – Что случилось?

– Просто кошмар, – вымученно улыбаюсь я.

– Господи, у тебя кровь пошла носом! – пугается мама.

Я касаюсь пальцами носа и действительно вижу кровь. Мама помогает мне подняться и сесть в кровати, заставив наклонить голову чуть вперед. Она приносит мне лед в пакете, прикладывает к переносице и говорит что-то успокаивающее. Кровотечение проходит, а вот страх не оставляет меня, впивается в кожу невидимыми крохотными иголочками. Сон, в котором убивают Матвея, страшнее, чем все остальные.

– Ты снова кричишь во сне, – с горечью говорит мама, убирая лед. – Как в детстве, когда я только тебя…

Свою фразу она не продолжает. Замолкает почему-то.

– Я не помню, чтобы кричала, – отвечаю я. Я вообще ничего не помню. Мам, это разве нормально? Мои первые воспоминания начинаются примерно с первого класса.

– Нормально, Веточка.

– И фото детских у меня совсем нет.

– Я же говорила – при переезде потерялась коробка со всеми альбомами, – вздыхает мама. Тогда же компьютеров не было. Остался лишь один альбом со снимками твоего отца да с нашей свадьбой.

Она разговаривает со мной, гладит по волосам, успокаивает, и страх наконец начинает растворяться в ночи.

– Мам, а ты меня любишь? – спрашиваю я сонным голосом.

Она улыбается и накрывает меня одеялом – до самого подбородка.

– Конечно. Что за глупые вопросы?

– И я тебя, – шепчу я и проваливаюсь в сон.

Мне кажется, будто мама плачет на кухне.

В субботу начинается новая глава из жизни современной Золушки. Мы улетаем в Мурманск из Внукова на частном самолете. Для этого не нужно ни паспорта, ни билета, ни посадочного талона – мы проходим лишь контроль безопасности. В зале ожидания тоже не сидим – нам быстро предоставляют трансфер до самолета.

Я думала, что самолет будет крошечным, но это не совсем так – да, он меньше, чем остальные лайнеры, но при этом кажется внушительной серебряной громадиной. Огромной стальной птицей, которая поднимет нас в воздух. Я насчитываю семь иллюминаторов.

– Не бойся, – тихо говорит мне Матвей. – Это безопасно.

Он берет меня за руку и ведет за собой по непривычно низкому трапу, и мы оказываемся внутри «Челленджера-605». Салон кажется довольно просторным, как в бизнес-классе, комфортные кресла из белой кожи, двери и столики из темного дерева. Стюардесса в форме приветливо улыбается нам и выдает планшеты и удобные защитные наушники с оголовьем.