в сторону живых статуй, усмехнулся, заметив ужас, мелькнувший в глазах обеих. — И не забудь обещание!

Вольх кивнул.

Ветер улыбнулся мне:

— Держись, Настенька! — и порывом воздуха рванул вверх.

Я чувствовала, как он исчезает там, в луче света, который падал на алтарь.

Вольх подошёл и коснулся моего лба.

— Ты вся горишь, Настя!

— Да…

Я чувствовала, как жар возвращается и меня всё сильнее трясет, даже по поверхности застывшей в чаше воды пошли круги. Вольх подложил руки под мои ладони, не касаясь чаши и помогая мне удержать её.

— Быстро! Павел помоги! Глоток с тёмной стороны!

Я посмотрела на Вольха и прошептала:

— Нет! Я хочу жить!

— Глоток! С тёмной! Стороны! — едва ли не по слогам приказным тоном проговорил мужчина. — Быстро!

Он своими руками поднял чашу к моим губам. Павел подхватил меня сзади.

— Настя, быстрее, этот жар не к добру! Мы не сможем его сдержать!

Когда чаша наклонилась и вода смочила занемевшие губы, пришлось сделать глоток.

Задохнулась, чувствуя, как от губ онемение катится телу… Краем сознания уловила, как Вольх повернул моими руками чашу другой стороной, поднеся к моим губам родниковую свежесть живой воды. Павел, тем временем, запрокинул мне голову и ледяная влага потекла в рот… Едва не закашлялась, вода скользнула в горло, принося свежесть и лёгкость.

— Ещё!

— Вольх! — попытался остановить Павел…

— Павел, ты ведь знаешь… — одёрнул чародей.

— Боюсь, богам это не понравится…

— У неё есть слово богов, — твёрдо произнес Вольх.

Он ещё раз поднес чашу к моим губам. На этот раз отпила уже сама — глоток, другой, третий… Не могла напиться!

— Довольно, Настя…

Сглотнула. В глазах прояснилось и я посмотрела на мужчину.

— И что всё это значит?

— Это значит, отныне ты будешь здорова и будешь жить долго.

Заглянула в чашу — воды почти не убыло. И тут взгляд остановился на женщинах — они горели ненавистью.

Эти две красотки меня крепко ненавидят. Неужели только за то, что могу держать в руках эту чашу? Или за те глотки, что заставили сделать мужчины?

Отвлёк Мирлис, в лучших кошачьих традициях, потёршийся о мои ноги. Стало смешно — ещё немного и пацан вообще срастётся со своей шкуркой! Вдруг вспомнила о видении, показанном Василисой, и повернулась к Павлу.

— Павел, а что с вами было? Мне показали вас с Мирлисом в каких-то застенках…

— Ерунда, — отмахнулся оборотень, разматывая красиво светившуюся в полумраке пещеры верёвку (и откуда только взял?), — наверняка просто навеянное видение. Мы мчались к вам, потом этого вот рыжего от цепи освобождали, потом Вольх тебя услышал. Некогда было по застенкам сидеть, — Павел весело сверкнул глазами.

— Хватит болтать, — сурово произнес Вольх. — Вяжи этих красавиц, а я Финистом займусь, не нравится мне его сон…

И тут я вспомнила.

— Ему в волосы какую-то штуковину Наинэ воткнула. Я видела!

Вольх наклонился над неподвижным телом принца оборотней и провёл по его волосам. В руках оказался гребешок. Небольшой, на четыре зубца. Золотой, с парой чёрных камней инкрустированных в какого-то сказочного зверя.

Финист вздохнул и его щёки слегка порозовели. Вот только просыпаться он, похоже, не собирался.

Павел успевал следить за Вольхом и ловко увязывать светящейся веревкой руки женщин. Обе шипели и, кажется, пытались оказать сопротивление, но безуспешно. Похоже, кто-то магией заставил их стоять неподвижно.

Чародей поводил руками над распростёртым телом.

— Придётся пробовать другой способ, — окликнул Павел, понявший, что наследник оборотней не просыпается. — Слишком долго спит. Живая вода поможет!

Вольх кивнул и выпустил с ладони приличных размеров светящийся шарик.

— Сейчас, давай сначала с дамами разберёмся. Настя, ты как? — встревоженный взгляд в мою сторону.

— Нормально.

— Подержишь ещё пару минут?

— Странный вопрос, — обиженно буркнула я. — Стою как подставка битый час и вдруг такая забота…

Со стороны Павла и Рыжего донеслись смешки, а Вольх вздохнул и слегка развел руками, типа — ну, извини… Подошел к основательно связанным “дамам” и начал вокруг них чертить круг, непонятно откуда взявшимся жезлом. Я с интересом наблюдала. Первый раз видела у него такую штуку.

Потом чародей принялся изображать красивые руны, светившиеся в темноте, потом вспышка… И мы остались вчетвером.

— Где они? — ошеломлённо спросила я.

— У оборотней. Надо разобраться с влюблённостью Финиста, с заклинанием, с твоим появлением… Да много с чем. И, как мне кажется, Кощея мы напрасно винили. Тут эти две красавицы постарались, — ответил Вольх, уже более твёрдо стоящий на ногах. — Теперь давай Финистом займёмся. Его ты лечить будешь.

Кивнула, и подошла к лежащему телу.

— А что делать-то?

— Окропи его водой. Он всего лишь спит. Потом дай сделать глоток — память вернётся.

Так и сделала с помощью Вольха. Чародей помог наклонить чашу совсем чуть-чуть, что бы на лицо спящего капнуло всего несколько капель. Финист открыл глаза, недоумённо глядя на окружающих. Отпил немного из прикоснувшейся к губам чаши, стряхивая наваждение, потряс головой, ещё раз осмотрелся.

— Дядя?! Где я и откуда вы все?

— А про меня как всегда забыли.

Все глянули на рыжий комочек у моих ног.

— Забудешь про тебя, как же!

Финист подхватил Мирлиса на руки и демонстративно почесал за ухом. Оборотни расхохотались.

Мужчины радовались победе, а я стояла столбом, держа обеими руками чашу, и понятия не имела, что теперь делать.

Павел кратко сообщил Финисту где мы и что тут делаем, рыжий вставлял в разговор свои пять копеек… Вольх что-то искал в сумке на поясе…

Пришлось покашлять, напоминая о себе и том, что мои проблемы ещё не закончились — чаша всё ещё в моих руках и держать её легче не становится!

Мужчины смутились.

Вольх достал красиво расшитую салфетку и постелил на полу.

— Настя, ставь сюда. Никто теперь её не тронет. Сейчас…

Чародей сделал какой-то пасс и утопленные мной в чаше флаконы оказались у него в руках. Пустые! Это всё сначала, что ли?!

С облегчённым вздохом опустила чашу на салфетку и забрала протянутые склянки. Точно пустые, я даже потрясла. За всё это время в них не попало ни капли воды! Ну, как так-то?!

— А почему они пустые?! — возмущённо взвыла я.

— Чаша даст воду только прошедшему Путь, — спокойно ответил Павел.

— И откуда ты это знаешь?

Оборотень рассмеялся:

— Настя, это Кощей думал, что о его тайне не знает никто. Да только живая и мертвая вода в нашем мире вещи хоть и крайне редкие, но, кому надо, известные. Добываются они с огромным трудом, в очень редкие периоды, как вот сейчас. Но и до Кощея их добывали. Не для него же это всё создано, — обвел