Убеждая себя в том, что совершает большую глупость, он далсебе шанс передумать. Для этого отправился в комнату Сереги. Где-то здесь, вотв этом отделении огромного гардероба, всегда лежали пакеты с нераспечатаннымирубашками, футболками, ветровками… К счастью, привычки бывшего шурина неизменились, а родители не наводили в шкафу порядка, пока сыночек пребывал вместах не столь отдаленных. То и дело подходя к окну и при свете фонаряразглядывая вещи, чтобы не напялить что-нибудь невообразимое, Юрий выбралльняную голубоватую рубашку и хлопчатобумажный серый джемпер – все новехонькое,еще с фирменными этикетками. Обзавелся также носовым платком. Подумал – и взялсинюю каскетку. Здесь, как в той Греции, было все. Спасибо, Серега, что тызапаслив, как хомяк!

Время, отведенное на раздумье, истекло. Теперь надо былорешиться – уходить подобру-поздорову или ввязаться еще в одну авантюру.Почему-то Юрий чувствовал, что просмотр кассеты будет означать какие-тонепомерные лишние хлопоты. А нужно ему это?! «Меньше знаешь – лучшеспишь», – сурово сказал он себе и кивнул в знак согласия.

Приняв решение, он быстрым шагом двинулся к балкону, взялсяуже за дверь, но вдруг рука, словно против воли, вцепилась в портьеру изадернула ее. Уже в кромешной тьме Юрий вернулся в угол, где стояли телевизор ивидеомагнитофон, включил их и сунул кассету в прорезь. Засветился экран, видакс тихим щелчком затянул кассету в свое нутро – и Юрий едва успел приглушитьзвук, прежде чем из динамика раздалась оглушительная дробь.

Палочки так и порхали над барабаном, который висел на шее урумяного парнишки в красной пилотке. Таким же красным, как пилотка, был игалстук на его шее. Пионерский галстук.

Камера отъехала от лица юного барабанщика и устремилась кдругому пареньку, который не менее самозабвенно трубил в горн. Юрийпорадовался, что вовремя выключил звук.

Картинка на экране снова сменилась. Теперь в кадре былнебольшой отряд пионеров, маршировавший на месте, воздев в салюте ладони кпилоткам. Ребятишек было четверо: два пацана и две девчонки в плиссированныхюбочках выше колен и строгих белых рубашечках, застегнутых под горлышко. Наногах белые гольфы, туфельки на низких каблуках. Вот одна из девочек вышлавперед и, по-прежнему держа руку косо над головой, обратилась с рапортом квожатой, которая стояла под роскошным знаменем с кистями и с портретомразвенчанного вождя.

Увидев лицо этой вожатой, Юрий не поверил своим глазам. Данет, быть такого не может… Это же Инга! Инга, сестра Алёны!

Инга, впрочем, была сейчас совершенно другая, чем когдавалялась на продавленном диване в компании двух голых самцов. Вид у нее былнеобычайно деловитый и даже, можно сказать, невинный.

«Это что, секта какая-то?» – подумал Юрий в полнойрастерянности.

Рапорт закончился. Пионерка шагнула в строй. Инга опустиларуку и, с улыбкой взглянув на маленький отряд, вдруг принялась развязыватьгалстук.

Видимо, сбор окончился.

Видимо, так… Две пионерки мигом последовали примеру вожатой.Глядя на нее невинными детскими глазами, они тоже начали развязывать галстуки,а когда справились с ними, аккуратно сложили на письменный стол, стоявший подзнаменем. Следом настал черед пилоток, которые были прикреплены шпильками иприколками к аккуратно уложенным косичкам. Этот процесс длился довольно долго,потому что пилотки то и дело цеплялись за бантики. Инга, справившись со своейпилоткой, отправилась помогать пионеркам.

Горнист и барабанщик стояли в это время в классическихпозах, изображавших готовность снова трубить и отбивать марш, и тут Юрийвпервые заметил некую несообразность происходящего. Мальчишки-то уже явно вышлииз пионерского возраста! Им было не меньше пятнадцати-шестнадцати, то естьдавно пора бы и в комсомоле быть! Да и девочкам тоже.

Тем временем пионерки покончили с пилотками и бантиками и попримеру вожатой принялись расстегивать беленькие блузочки. Под блузочками небыло ничего…

Палочки снова замелькали в руках барабанщика, и,подстраиваясь под эту дробь, пионерки четко и ритмично совершили полныйстриптиз, оставшись только в белых гольфах.

Вслед за этим обнажившаяся вожатая подошла к горнисту и,забрав у него трубу, приставила к своему неприличному месту – сохраняя при этомвсе то же серьезное, даже ханжеское выражение лица. Однако тотчас на экранепоявились другие персонажи, и Юрий понял, что на пионерском сбореприсутствовали и посторонние. Почетные, так сказать, гости.

Почетными гостями было четверо голых мужиков. Их нагота,впрочем, была вполне объяснима, потому что пионерский сбор, как выяснилось,проходил… в предбаннике. В распахнутую дверь просматривался бассейн сауны, лицамужчин лоснились от пота, и, ей-же-ей, вполне объяснимо было желание «юныхпионеров» поскорее избавиться от своей тесноватой и жаркой формы!

Камера так быстро скользнула по зрителям, что рассмотреть ихбыло невозможно. Да и то, что вытворяла вожатая с горнистом, заслуживало, навзгляд оператора, куда большего внимания.

Теперь камера фиксировала все подробности неспешногораздевания мальчишки. Он стоял с каменным выражением лица (брови, похожие надве большие черные запятые, сурово сошлись к переносице, толстогубый рот плотносжат), как бы и не обращая внимания на то, что проделывали ловкие руки, однаконевооруженным взглядом было видно, что парень быстро дошел до точки кипения. Нуа остальные девочки прилежно повторяли преподанный урок, так что и барабанщиктоже оказался голышом.

Наконец Инга взяла горниста за руку и, скромно потупивглазки, подвела его к группе зрителей. И снова Юрий не смог рассмотреть их лици фигур. Они оказались прикрыты черными маскировочными квадратиками, но не все,а только три. Четвертым же зрителем… четвертым оказался не кто иной, как егобывший приснопамятный тесть – Егор Фролов!

Фролов недолго оставался пассивным зрителем. Вышел вперед,почесывая волосатое брюшко, и опустился на четвереньки. Барабанщик и горнистподходили к нему поочередно, пристраивались сзади, а он бил кулаками в пол отнаслаждения, и камера не пропустила ни одной судороги, искажавшей его потное,набрякшее лицо…

Что там происходило с остальными гостями и с девушками, чемзанималась ретивая пионервожатая – все это осталось за кадром. Скачкиизображения свидетельствовали, что пленка перемонтирована так, чтобызапечатлелась только оргия с участием Фролова. Закончилась картина зрелищемвообще отвратным до того, что Юрий резко выключил видеомагнитофон и ещекакое-то время сидел в темноте с закрытыми глазами, как если бы боялся, что,открыв их, снова увидит на экране свалку юношеских тел, сплетенных с распутнойплотью разъевшегося бывшего зека, а ныне – одного из столпов экономики «третьейстолицы».

Тряслись руки, когда Юрий доставал кассету, вкладывал ее вкоробку и нес в тайник.