– Если такое случится, можешь забирать весь ковен Шамплейн даром, – прыснула я, кинув ей на колени ее дурацкий кристалл, а затем отодвинулась от стола и встала.

– Неудивительно, что ты до сих пор не стала полноправной Верховной, – вздохнула она, отложив приборы и вставая следом. – С таким нетерпением сложно усидеть на месте и чему-то научиться! Мальчики! – Она обратилась сразу к двоим, но ни Коул, ни Гидеон не повернулись. – Побудьте здесь. Думаю, вам есть о чем поговорить. А ты, Тюльпана, наверняка найдешь себе занятие в парке аттракционов. Ради него сюда со всего мира приезжают! Даже из Польши.

Тюльпана замерла – уже отодвинула стул, чтобы подняться, но вдруг передумала. Ее глаза распахнулись, взор устремился на кованые ворота, увешанные яркими плакатами и конфетти, за которыми слышался детский смех и скрип скоростных вагонеток. Что-то влекло ее туда, заставляя разрываться между своим долгом перед ковеном и заманчивым предложением Ферн, суть которого ускользала от меня.

– Ты не пожалеешь, – пообещала она Тюльпане, хитро улыбнувшись.

Убедившись, что я не против, Тюльпана убежала. Я пристально взглянула на названную сестру. Так было даже лучше – только Ферн и я. Только Дефо.

– Будь начеку, – шепнула я Коулу, сжимающему вилку с наколотым равиолем так крепко, будто он собирался вот-вот вонзить ее в глаз Гидеона.

Надеясь, что все обойдется, я приготовилась к бою и направилась за Ферн, которая уже перешла на другую сторону улицы.

– Ты будешь извиняться или как?

– А разве ты приехал сюда, чтобы выслушивать мои извинения?

– Нет, но для твоего же блага стоило бы начать именно с них…

– Я не собираюсь оправдываться перед тобой, Коул.

– А я не собираюсь отпускать тебя из-за стола, пока ты не объяснишься, Гидеон.

Сигнал машин заглушил продолжение их разговора. Уповая на здравомыслие Коула, я протиснулась через толпу зевак и ускорилась, чтобы не упустить Ферн из виду. Она уверенно шагала в сторону центрального молла, не собираясь меня ждать.

– Только не говори, что ты позвала меня на шопинг, – буркнула я, незаметно изучая ее: прямая осанка, сердцевидное личико, модельная фигура. Если бы не скрытое безумие, была бы совсем красавицей. – Так куда мы идем?

– За обновками, конечно! Не представляешь, сколько лет я мечтала прошвырнуться по магазинам с подружкой.

– У тебя биполярное расстройство? – Ферн захихикала, будто я отпустила комплимент ее прическе. – Кажется, ты ясно дала понять, что твоя цель – уничтожить меня.

– Не тебя, а лишь твое Верховенство.

– Это одно и то же. Я – Верховенство во плоти. Или… О… Подожди, кажется, я поняла! Тебе скучно? – Я развернулась к Ферн лицом, идя спиной вперед. – Скучно и одиноко. Иначе в чем смысл твоих поступков? Доставать меня и моих друзей, вместо того чтобы путешествовать по миру, пить «Маргариту» где-нибудь на Брайтон-Бич или, в конце концов, проклинать бездомных в Индии. Ты провела в заточении больше ста лет… И не придумала ничего лучше, как посвятить свою жизнь отмщению давно умершей Виктории, а не наслаждаться свободой? Серьезно?

– Ты очень глупа, если думаешь, что отмщение и свобода – несовместимые вещи, – ответила Ферн, разглядывая сияющие витрины с модными туфлями-лодочками. – С даром телепортации я могу придумывать план возмездия, сидя на вершине пирамиды Майя. Что, кстати, и делала на прошлых выходных. Ты была там? Великолепное место для пикника! Мне его Джулиан показал.

У меня засосало под ложечкой лишь от одного упоминания этого имени. Это не ускользнуло от внимания Ферн: она ехидно ощерилась, крутя на пальце брелок с миниатюрой Эйфелевой башни.

– Джулиан… – просмаковала я. На вкус это имя было кислым, как уксус. – Значит, он все-таки выжил. Надеялась, истечет кровью где-нибудь по дороге.

– Нет, он в полном здравии, не беспокойся.

Я лишь промычала в ответ, отметив, как радушно Ферн отзывалась о Джулиане. Неужели он вернулся к ней после того, как узнал о предательстве? О том, что она вырезала его руками всю нашу семью и ее невозможно воскресить даже при помощи Sibstitisyon… Это не укладывалось в голове – я все еще помнила истошный смех Джулиана, срывающийся на болезненный крик. Его взгляд, исследующий собственные ладони, будто они все еще в крови маленького Ноа и остальных. Джулиан – мстительный, продуманный психопат, методично устраняющий все препятствия на пути своей одержимости, – не мог просто позволить такому быть. Мне оставалось только догадываться, что он задумал или что Ферн не договаривает, предпочитая обсуждать наш уговор.

– Ты успешно выполнила одно из условий, я это очень ценю. Но ты помнишь насчет первого пункта?

– Ты о чем?

– О Вестниках даров.

Пришлось приложить титаническое усилие, чтобы ничем себя не выдать. Я стойко выдержала испытывающий взгляд Ферн, небрежно пожав плечами:

– Они еще не у меня. Все оказалось несколько… сложнее.

– Хм, очень странно. Я была уверена, что Аврора сама прибежит к тебе…

Она отстала от меня, не допуская даже мысли, что я могу осмелиться солгать ей. Неужели она настолько уверена в своем превосходстве? Или же в моей слабости?

– А протез Джулиана, случаем, не у тебя остался? – поинтересовалась она, решив отмотать наш разговор назад и вернуться к прошлой теме. – Он вернулся без него. Печально… Одна из моих лучших работ! Каково это, Одри, когда тебя любят сильнее, чем собственные конечности?

Ферн рассмеялась, будто действительно находила это смешным. Она глумилась и над Джулианом, и над Коулом одновременно, терзаемая завистью напополам с восхищением. Я выучила это еще в десять лет: если женщина что-то упорно высмеивает, с большой вероятностью это «что-то» и есть ее ахиллесова пята.

– Наш брат отрубил себе руку ради тебя, – продолжила она. – А Коул распрощался со зрением. Слыхала, даже Барон Суббота остался от тебя в восторге и пророчит тебе статус его посмертной любовницы. Что же в тебе такого особенного, что ты сводишь мужчин с ума?

– Как минимум я умею вовремя затыкаться, – огрызнулась я, обернувшись к Ферн. – Поэтому ты забрала Гидеона? Потому что хотела, чтобы кто-то сходил с ума и от тебя?

Я торжествовала, заметив злые искры в глазах сестры. Такие же играли и в глазах Джулиана в детстве, когда я обыгрывала его в теннис или ловила сачком самую красивую бабочку.

– Нет, я забрала Гидеона, потому что посмотрела на твоего атташе и захотела себе своего. Красивый мальчик на побегушках… Аксессуар каждой уважающей себя ведьмы. Ну, сама знаешь.

Я ответила на ее невинную улыбку, не сдав позиций, и мы вошли в стеклянные двери молла, переполненного золотым блеском и галдящими посетителями. Здесь было не просто изобилие магазинов, а их избыток – на любой вкус, карман и день недели. Сотня бутиков и даже свадебное агентство, готовое поженить вас «прямо здесь и в эту секунду, аминь». От пестрых пайеток на платьях промоутеров и неоновых вывесок разбегались глаза. Я повернулась к лавке с необычным лавандовым мороженым и успела только облизнуться на него, когда над ухом раздалось: