еще в этих грозных морях? Локон, пройдут годы, прежде чем ты овладеешь этим ремеслом.

– Может, это все-таки выход?

– А может, ты все-таки прекратишь придумывать себе испытания? И попытаешься признать то, чего боишься больше всего? – резонно заметил Хак. – Что друга тебе не спасти? Что пора отказаться от этой безумной затеи и позаботиться о себе?

Слова Хака возмутили Локон, но она ничего не ответила. Лоза, почувствовав человеческий гнев, сдавила пальцы, как будто ей было не все равно.

Хак зачерпнул ложкой воды и плеснул на лозу, и Локон заставила себя успокоиться. Все-таки несправедливо было сердиться на друга, ведь он помогал ей с опытами и даже неплохо наловчился балансировать на задних лапках. До знакомства с Локон ему приходилось так делать гораздо реже.

– Локон, – наконец нарушил тишину Хак, – мне не хочется тебя расстраивать. Но еще меньше хочется, чтобы тебе было больно. Ты столько опасностей пережила на этом корабле – и прекрасно с ними справилась. Но все это пустяки по сравнению с тем, что ждет тебя в Полуночном море.

– Да с чего ты взял? Никто не знает точно, что там за опасности. Я спрашивала и у Форта, и у Салэй, и даже у Улаама. Все как один твердят, что Полуночное море опасно. Но никто не объясняет, чем именно. Как заведенные повторяют одно и то же: «Колдунья пристально наблюдает за своими полуночными спорами… Корабли пропадают без вести… Там водятся чудовища…» Но на самом-то деле никто ни в чем не уверен.

Хак опять смочил лозу и тихо вздохнул:

– Помнишь, в последнем порту я сходил на берег?

– Как я могу забыть? Ты мне шесть историй рассказал о том, что с тобой приключилось в том порту.

– Да… Но одну, самую интересную, я придержал напоследок.

Локон внимательно посмотрела на Хака. Четыре побега лозы, обвивавшие ее пальцы, навострили головы-кончики, точно змеи, готовые к смертельному броску.

– На самом деле я сошел на берег, чтобы разыскать крысиную популяцию, – принялся объяснять Хак, заламывая лапки. – В наши дни не найдется острова, где нет моих сородичей. Разумеется, я толкую сейчас о говорящих крысах. Я навел справки и нашел крысу, которой довелось побывать на острове Колдуньи. Прежде чем ты спросишь, я отвечу – нет, эта крыса не знает, как попасть на остров. Она очутилась там совершенно случайно – с одним из кораблей. Зато эта крыса рассказала мне об опасностях, которые поджидают мореходов в Полуночном море.

– И ты хотел скрыть это от меня? – возмутилась Локон, и четыре лозы взмыли, прошив воздух, точно пики.

– Я просто не хотел тебя лишний раз распалять! – воскликнул Хак. – Локон, я ведь беспокоюсь! Хотя, наверное, все-таки стоит рассказать… Может, узнав обо всех этих опасностях, ты наконец осознаешь, во что ввязываешься…

(Кстати говоря, интересный факт! Когда говорят: «Я от тебя кое-что скрыл, но только ради твоего блага», это звучит не только обидно, но и унизительно. Очень эффективный способ выбить почву из-под ног. Отлично подходит хроническим пакостникам, что постоянно ломают голову, как бы кому-нибудь нагадить.)

Не без труда, но все же Локон поверила, что Хак и в самом деле за нее тревожится. В свою очередь, Хак, к счастью для себя, осознал, что отступать ему некуда. Как той девушке, что предложила взглянуть на ее татуировку аккурат в тот момент, когда все люди в комнате замолчали.

– Каждому, кто хочет встретиться с Колдуньей, надо пройти три испытания, – начал Хак. – Сдается, она та еще любительница драматургии… Первое испытание – самое очевидное. Оно заключается в том, чтобы пересечь Полуночное море.

– Ну, это нам теперь по плечу, – кивнула Локон. – Хойд подсказал нам путь, помнишь?

– Да, направление известно, – подтвердил Хак. – Но, Локон, ты разве не понимаешь? В Полуночном море, как и во всех других, идут дожди. И Колдунья исхитряется постоянно подкармливать существ, что рождаются из спор. Море кишмя кишит полуночными чудовищами размером с этот корабль. Помнишь тварь, которую ты создала, чтобы шпионить за Вороной? Думаешь, сможешь одолеть сотню таких, когда они нас атакуют?

Да уж, и впрямь пугающие подробности. Почувствовав страх Локон, лозы задергались, сползли с пальцев и спрятались в кулаках.

– Предположим, ты выживешь и доберешься до острова, – продолжил Хак. – Но едва сойдешь на берег, как столкнешься со стражей Колдуньи. С целым войском безжалостных металлических гвардейцев! А ведь они несокрушимы! Их даже огнестрельным оружием не убьешь. Всякого, кто осмелится высадиться на остров, стража схватит и бросит в темницу. Колдунью ты даже не увидишь. Можешь и не мечтать, что таким способом привлечешь ее внимание. Крыса поведала мне, что Колдунья считает недостойными аудиенции глупцов, способных попасться ее гвардейцам.

«Эх… – вздохнула Локон. – А ведь на плен я возлагала большие надежды!»

– И даже если ты каким-то чудом проскользнешь мимо гвардейцев, до Колдуньи все равно не добраться, – продолжил Хак. – Она живет в башне из нерушимого металла. И стены до того гладкие, что вскарабкаться невозможно. Ни единой зацепки. По вечерам Колдунья поднимается на крышу поговорить с лунами, но в башню есть только два прохода: запертые на таинственные запоры ворота и крошечное оконце, в которое влетают и вылетают ее почтовые вороны. Локон, попробуешь добраться до острова – тебя съедят полуночные монстры. Каким-то мистическим образом выживешь в море и высадишься на остров – стражи запрут тебя в клетку до конца жизни. Сумеешь сбежать от них – будешь сидеть под вороньим оконцем и пытаться докричаться до Колдуньи, пока не посадишь голос. У тебя ни единого шанса.

– Но ведь у Хойда как-то получилось, – возразила Локон. – Он ее видел. И Чарли, кстати, тоже.

– Чарли был похищен, – напомнил Хак. – Колдунья надеялась получить от короля выкуп. А что на самом деле случилось с Хойдом, одним лунам известно. Может, тоже похищение ради выкупа?

Локон откинулась на спинку стула. В какой-то мере речи Хака возымели действие. Заставили задуматься о том, что путь отнюдь не прост.

Однако сейчас размышлять об этом было некогда. Хватало других проблем. Какой смысл волноваться, что Локон будет проклята Колдуньей, если ей грозит драконий плен? Да и насчет дракона переживать не стоит: в любой момент может налететь дождевой вихрь и тогда корабль проткнут багряные шипы.

И Локон решила, что лучше вернуться к упражнениям с лозами.

47. Поэт

Сигнальный заряд лопнул под ногами Улаама. Извивающаяся, корчащаяся масса лоз обвила его под самый подбородок. Он попытался высвободиться, но вместо отчаянного рывка получился лишь жалкий мышечный спазм.

– Ну, что думаете? – спросила Локон, спеша на помощь с другого конца трюма. –