в ладонях, за неимением другой емкости, воды из озера и выплеснули остатки, не пролившиеся по дороге, в лицо участковому. Тому стало легче, и он смог сесть, прислонившись спиной к валуну.

– Где? – непонятно для Олега спросил он, озираясь.

Но Коля его понял.

– Этот негодяй сбежал, Илья Семенович, – сказал он, изображая негодование. – Дал такого стрекоча, аж пятки засверкали.

– Задержать, – пробормотал капитан Трутнев. – Он очень опасен!

– Я все снял на камеру, – сказал Владимир, подходя. – Будете смотреть, Илья Семенович?

Подошел Михайло, неся на руках бабку Ядвигу, которая тихо постанывала. Было непонятно, то ли у нее было что-то сломано, рука или нога, то ли она просто сильно ударилась о землю при падении. Однако это не мешало ей нежно обнимать сына за шею и прижиматься к его груди. Олегу даже показалось, что старуха притворяется, изображая, что пострадала намного больше, чем это было на самом деле, чтобы вызвать жалость сына. Но он ничего не сказал. А сам Михайло принимал стоны матери за чистую монету.

– Кто это сделал? – глухо спросил он.

– Городской мужик в кожаном плаще, – с готовностью пояснил Коля. И показал рукой направление: – Он вон туда побежал!

– Его надо задержать, – снова требовательно повторил участковый. Казалось, им владела одна навязчивая идея, и он все время пытался встать, чтобы самому броситься в погоню, но ноги не слушались его.

Михайло бережно опустил мать на траву и попросил Олега:

– Присмотри за ней.

После этого он бросился в ту сторону, куда убежал Белозар. Как только Михайло скрылся из вида, бабка Ядвига перестала стонать, тем самым подтвердив подозрения Олега, и встала с травы, отказавшись от его помощи. У нее был почти счастливый вид, который она пыталась скрыть, прикрывая лицо концами черного платка.

– Снимите с нее наручники, – потребовал Олег у участкового, который тоже уже пришел в себя и поднялся с земли, придерживаясь за валун. – Проявите милосердие!

– Не положено, – сухо ответил капитан Трутнев. Несмотря на происшествие с Белозаром, он все еще не забыл неприятное чувство, вызванное признанием бабки Ядвиги. – И не просите. Хватит с меня одного беглеца.

– Никуда она не сбежит, – возразил Олег.

Но полицейский уже не слушал его. Он разворачивал свой пакет, с которым пришел на озеро. Это оказался большой черный полиэтиленовый мешок, внутри которого мог поместиться человек. Участковый подал его Коле и Георгию, коротко приказав вложить в него утопленника.

– Придется нести тело до поселка, – пояснил он. – Не оставлять же здесь.

– Не донесем, – заявил Коля. – Он огромный и тяжелый, как слон. Нам что с Георгием, надорваться прикажете?

Но участковый успокоил его, сказав, что помогут юный звонарь и новый хозяин Усадьбы Волхва, которые будут их с Георгием подменять в пути. Согласие Олега никто не спрашивал, и он понял, что возражать бесполезно. Утопленника поместили в мешок, Георгий и Коля взяли его с двух сторон, и они тронулись в обратный путь, от озера в Кулички. Никто не вспомнил об оставленной на берегу рыболовной сети. Не говорили и о Михайло, который так и не вернулся.

Шли медленно, часто останавливаясь. Всю дорогу Коля стенал, жалуясь на усталость, иногда ему вторил Георгий, все остальные подавленно молчали. Только перед самым поселком участковый произнес, обращаясь к бабке Ядвиге:

– Следственный эксперимент продолжим завтра. А эту ночь, гражданка Новак, вам придется провести в полицейском участке.

Бабка Ядвига ничего не сказала на это, равнодушно отвернувшись. А Олег подумал о том, как хорошо, что этих слов не слышал Михайло. Он явно воспротивился бы, и кто знает, чем все закончилось бы. Полицейский был до крайности раздражен и, недолго думая, мог бы запереть в камере «за неповиновение властям» и самого Михайло.

А это помешало бы осуществить то, что Олег задумал.

Глава 34. Побег не удался

Белозар бежал, не разбирая дороги. У него было только одно, ослепляющее разум, желание – оказаться как можно дальше от озера, на берегу которого лежал неправдоподобно громадный, пропитанный водой, как губка, мертвый Сашка, казалось, глядевший на него укоризненным взглядом мертвенно-белесых глаз.

Полицейский был не прав, подозревая Белозара в равнодушии. Он привык к Сашке и жалел, что тот умер. Если бы его можно было воскресить, Белозар не пожалел бы никаких усилий и средств для этого. Но это было невозможно, против смерти бессилен сам Перун, а предаваться бессмысленному горю Белозар считал глупостью, недостойной жреца величайшего из языческих богов. Это было бы проявлением слабости. Отомстить – это другое дело. Белозар даже знал, кому он будет мстить – наследнику Ратмира. Из-за него умер Сашка, это было очевидно Белозару. Он не винил себя за то, что послал Сашку в Кулички, и тот погиб, выполняя его приказ.

Когда Белозар выдохся, и бежать уже не оставалось сил, он остановился и огляделся. Вокруг были непроходимые заросли. Первозданные, дикие, угрожающие. И ни одной тропинки, проложенной людьми или зверями. Только бурелом. Он не узнавал местность. И не знал, куда идти.

«Я заблудился!» – пронеслась мысль.

Белозар запаниковал. Он был городской житель, и лес внушал ему страх, будучи для него terra incognita, территорией, полной опасности и ловушек. Белозар слышал, что из леса можно выйти, если ориентироваться по солнцу или поросшим мхом с северной стороны стволам деревьев. Но эти знания были для него китайской грамотой. Он не смог бы отличить мха от лишайника, образующегося на деревьях из-за потрескавшейся коры или слишком густой кроны. А солнца не было видно, его закрывали купы деревьев, непроницаемым шатром раскинувшиеся над головой. Было сумрачно, словно уже наступила ночь. И очень тихо. Пугающе тихо. Казалось, что не он, а лес прислушивается к нему – к его шагам, дыханию, голосу. И готовится напасть на него.

Ветка громко хрустнула за его спиной, словно кто-то невидимый, пытаясь незаметно приблизиться, неловко наступил на нее. Белозар вздрогнул и снова побежал. Вернее, хотел бежать, но не мог, потому что ему приходилось преодолевать причудливо переплетенные гигантские корни деревьев, поваленные ветром стволы, закиданные валежником овраги и множество других естественных препятствий, постоянно возникающих перед ним. Белозар двигался, как улитка. Он изодрал свой кожаный плащ об острые сучки, тот свисал лохмотьями. Карман оттягивал пистолет, который Белозар забрал у полицейского, сам не зная зачем. Белозар хотел его выбросить, но передумал. Оружие придавало ему уверенности.

Вскоре Белозар начал замечать, что он не один в лесу, словно тот привык к человеку и перестал таиться. То он видел птицу, замершую на верхушке ели, как гигантская шишка. То замечал серые тени, безмолвно скользившие