Карташ благоразумно не стал допытываться, откуда у него этотнесколько громоздкий, но сверхнадежный автомат, состоящий на вооружении толькоспецподразделений и только российского ФСБ. Воры снабдили или сам Туркменбаширасщедрился – какая, в сущности, разница? И еще одним обстоятельством искупалсянедобор боевых единиц: тем, что дом, в который им необходимо попасть, иприлегающие к дому окрестности Дангатар знал, как солдат кремлевской роты –устав несения гарнизонной и караульной службы. Знал с закрытыми глазами, зналдо кустика, до веточки, до скрипучей половицы и до несмазанных петель.

Поселок, раскинувшийся на окраине города Кары, столицыКарыйского велаята, напоминал небезызвестное Рублевское шоссе – тем, чтобогатые буратины понастроили себе элитного жилья. Дворец хякима находился здесьже. Нынешний хяким Батыр переехал сюда сразу после смерти прежнего хякимаАллакулыева под предлогом утешения семьи покойного. Вот только семья от такогоутешения почему-то сбежала почти сразу. Следом покинула дом вся прислуга. Ихместа заняли новые люди, вызванные сюда новоявленным хякимом Батыром.

Хотя кое-то из прежней прислуги уцелел на своих местах.Например, сторож абрикосового сада. Сад, тоже собственность хякима, находилсянапротив дома хякима, по другую сторону шоссе. Этим вечером, вечером накануне акции,Карташ и Дангатар наблюдали за домом хякима, лежа под абрикосовыми деревьями.

Сам дом отсюда, как и вообще с любой другой стороны, был невиден – его окружал густой сад. Как явствовало из рассказов Дангатара ивычерченной им план-схемы, вокруг дома (или, если называть вещи своими именами,вокруг дворца местного князька) простиралась территория размером с небольшойаул. И по этому аулу сегодняшней ночью они должны прогуляться с ветерком.

Если бы вдруг сейчас объявился абрикосовый сторож, егопришлось бы нейтрализовать – мало ли он всей душой принял нового хякима итолько его отпустишь, побежит к Батыру с тревожным сообщением. Но донаступления ночи сторож отсыпался, а его сыновья обходить сад ленились,полагались на собак. Собак же не было необходимости ни травить, ни стрелять,потому что зверюги обнюхали Дангатара, признали и, потеряв всякий интерес,убежали по своим делам. Но на всякий случай, во избежание эксцессов, пришлосьобработать костюмы химией.

– При мне такого разгильдяйства не было, – хмурозаметил Дангатар. – Трава у ограды не выкошена, обход территории каждыйчас не проводится. А посмотри направо, раз, два... между вторым и третьимстолбиком в сетке проделана дыра, видишь? Это, конечно, пацаны лазали, абрикосыворовали. Но дыра-то не заделана. А то и вовсе еще не обнаружена!

– Почему Сашка-племянник, а не брат? – невпопадспросил Гриневский, лежащий неподалеку.

Закономерный вопрос, Карташа он, признаться, и самогозанимал.

– Брат – не воин, – помявшись, сказал Дангатар.

– А пацан – воин?

– Тебе не понять...

– Ну да, знаю. Восток – дело тонкое.

– Я бы уточнил: «семья – дело тонкое».

– Признаться, не ухватываю логику и суть, –поддержал Таксиста Карташ. – А если убьют? Ты сможешь после этого смотретьв глаза его матери, жене своего брата?

– Ира сама его и отправила с нами.

– Кого? – вырвалось у Гриневского.

– Кого-кого! Сына. Сашку. Или ты думаешь, это я тащупацана под пули? Я просто не смог ей отказать. Она понимает, что такое семья ичесть семьи. Что не сделал в свое время брат, должен сделать его сын, иначе онне станет воином... И она права.

Карташ отчаялся разобраться в этой туркменскойСанта-Барбаре. Где тут разобраться, когда с каждым ответом на новый вопрос, всееще больше запутывается. Поэтому Алексей закрыл тему, пробурчав:

– Понятно. Вот теперь все понятно.

В общем, им осталось лишь убедиться, что сегодня вечеромникто к хякиму в гости не приехал, убедиться, что в доме на той стороне шоссевсе идет согласно заведенному распорядку, дождаться, когда окончательностемнеет, и приступать к работе.

Так прошел еще час.

– Возвращаемся, – сказал Дангатар.

Они вернулись в один из домов уже другого поселка, обычного,находящегося в двух километрах от шоссе, где им дал временное убежище молчаливыйкак рыба кузнец. Почему этот предать никак не может, а тот же сторож абрикосов– запросто, Карташ допытываться не стал, не столь уж и важно. Наверное,Дангатар знает, что делает.

Оставшееся до акции время провели в сборах. Подогнатьснаряжение, чтобы ничего не бряцало, не звякало, почистить оружие, проверить,как выходит из ножен нож... и прочая рядовая солдатская рутина, с которой, кудивлению Карташа, неплохо, показывая знакомство с предметом, справлялся иплемянник Дангатара, и пятеро откомандированных воровским сходняком боевиков.

Вышли в два ночи. В три двадцать пересекли шоссе вполукилометре от дома хякима. В своих черных комбинезонах слившиеся с ночью,они перемещались от куста к кусту, пока не добрались до ограды, опоясывающейвладения хякима Батыра. Темными стелющимися над землей тенями заскользили вдольограды, за которой шевелили темными мохнатыми ручищами вековые деревья. Адальше пришло время использовать их главное преимущество – ведь сегодня ониработали на объекте, охрану которого когда-то ставил тот человек, кто сейчасвел группу. Если знаешь яд – гораздо легче сообразить, какое требуетсяпротивоядие. Дангатар знал, какая стоит сигнализация, как ее нейтрализовать илипройти незамеченным. Знал, потому что ставил сам.

На крыше угловой башенки трижды, с неравными промежуткамимигнул тусклый огонек.

– Пора, – сказал Дангатар и надвинул на глазаприбор ночного видения «Филин», похожий на толстенные мотоциклетные очки.

Остальные слаженно повторили его движение и моментальнопотеряли индивидуальность. Теперь и не разобрать было, где Дангатар, где егоплемяш, а где простые боевики.

– Ну, с аллахом, – пробормотал Гриневский.

Девять бесшумных теней проникли на территорию дворца. Слевабеззаботно журчал невидимый в темноте, но в инфракрасных лучах загадочнофосфоресцирующий фонтан в виде девушки с кувшином на плече. Цепочкой онипересекли двор по заученной ломаной траектории, которая проходила аккурат через«мертвую» зону камер наблюдения, рассредоточились вдоль фасада, по обе стороныот широкой парадной лестницы в пять ступеней, ведущих к стреловидным, с видутяжеленным дверям. Шарообразные фонари на высоких витых ножках, мать их,освещали лестницу неярко, но все же действенно, подняться по ней незаметно, какминимум для камер, не было никакой возможности. Дангатар подал знак рукой, иодна из теней склонилась к неприметной коробочке, укрепленной подпереплетениями то ли плюща, то ли винограда, что ровным слоем покрывал стену.Лампы, за исключением лестничных, во дворце были погашены, лишь в окнахфлигелька, где, судя по всему, обитала прислуга, горел тусклый желтоватый свет.Еще двое теней отделились от фасада и неслышно скользнули в сторону флигеля.Силуэт у коробочки выпрямился, по-американски показал колечко из указательногои большого пальцев: типа все о’кей, сигнализация и видеокамеры внешнегопериметра отключены. Очередная парочка людей в черном исчезла в направлениипарадных ворот.