ответил Джиральди. – В том числе самый большой приют и улицы, на которых жили вышедшие на покой легионеры.

Исана помрачнела:

– Великие фурии. Он настоящее чудовище.

– Однако у него получилось. – Голос центуриона стал отстраненным. – Человек не может без конца смотреть, как убивают стариков и детей. Ты должен что-то делать. Даже если это глупо.

– Насколько серьезны потери, которые понес Церерус?

– Калар и его сын лично участвовали в атаках. Церерус потерял половину рыцарей. Почти всех рыцарей Воздуха. Если бы не вмешались дон Майлс и рыцари Коронного легиона, они бы все погибли. Сам Церерус был ранен, когда вызволял рыцарей из ловушки. Он и дон Майлс выступили против Калара и его сына возле стен приюта. Насколько я слышал, это была поразительная битва.

– А мой опыт подсказывает, что слухи редко правильно передают детали, – раздался тихий голос со стороны двери.

Исана повернулась и обнаружила стоявшего в дверях дона Майлса. Он все еще оставался в доспехах, лишь шлем держал в руке. На его доспехах и шлеме Исана заметила множество царапин и вмятин. Ткань туники возле локтя правой руки пропиталась кровью, ладонь лежала на рукояти гладия. Седые волосы Майлса были коротко подстрижены, как и положено легионеру, от него пахло потом, ржавчиной и кровью. Он не отличался крупным телосложением, у него были самые обычные черты лица, но Исана знала, что он поразительно честный и преданный воин. Заметно прихрамывая, он вошел в комнату, и, хотя он говорил с Исаной и Джиральди, он не сводил глаз с человека, лежавшего в ванне.

– Церерус сделал вид, что ранен, и заманил их в ловушку. Они пришли, чтобы взять его, а я прятался на чердаке. Мне удалось серьезно ранить мальчишку, Калар запаниковал и вынес сына с поля боя.

– Командир, – с поклоном сказал Джиральди. – Я слышал, что Калар пытался вас за это сжечь.

Майлс пожал плечами:

– У меня было неподходящее для этого настроение. – Он кивнул Исане. – Домина, вы знаете, кто я такой?

Исана посмотрела на Линялого, потом перевела взгляд на Майлса. Они были братьями, однако Майлс, как и вся Алера, считал Арариса мертвым в течение двадцати лет.

– Я знаю, – тихо ответила она.

– Я хочу попросить об услуге. – Он посмотрел на Джиральди, показывая, что обращается и к центуриону. – Несколько минут вашего времени, домина?

– Она работает, – сказал Джиральди, и, хотя он говорил с уважением, не вызывало сомнений, что центурион не намерен идти на компромиссы. – Ей нельзя отвлекаться.

Майлс несколько мгновений колебался, словно не мог принять решение.

– Я говорил с госпожой Верадис. Она сказала, что времени может и не быть.

Исана отвела взгляд в сторону. На нее накатило отчаяние, усталость мешала сосредоточиться.

– Все в порядке, Джиральди, – наконец сказала она.

Центурион крякнул, поклонился Исане и захромал к двери.

– Только совсем недолго, господин, – сказал он. – Вы обещали.

Майлс кивнул, дожидаясь, когда Джиральди уйдет. Потом он подошел к Линялому, опустился на колени и положил ладонь на голову лежавшего без сознания раба.

– Он весь горит, – прошептал Майлс.

– Я знаю, – ответила Исана. – Я делаю все, что в моих силах.

– Мне следовало прийти раньше, – с горечью сказал он. – Я должен был приходить каждый день.

Снаружи донеслись раскаты грома, сопровождавшие атаку заклинателей огня, и пламя расцвело, превратив пустоту в раскаленную белую сферу. Раздался ответный гром, сражение разгорелось с новой силой.

– Вы были заняты, – сказала Исана, но в ее усталом голосе появилось легкое удивление.

Майлс покачал головой:

– Дело не в этом. Просто… – Он нахмурился. – Мой старший брат. Он всегда побеждал. Он участвовал в схватках, из которых не мог выйти живым, но ему удавалось. И даже после того, как он погиб, он сумел вернуться. Ему потребовалось двадцать лет, но он это сделал. – Майлс покачал головой: – Непобедимый. Может быть, какая-то часть моего разума не хотела признать, что это не так. Что я могу…

«Потерять его», – мысленно закончила за него Исана.

– Он меня слышит? – спросил Майлс.

Исана покачала головой:

– Я не знаю. Иногда он приходит в себя, но с каждым днем его речь становится все более невнятной.

Майлс прикусил губу и кивнул, и Исана ощутила глубину его скорби, боли и сожалений. Он посмотрел на нее, и в его глазах появился почти детский страх.

– Значит, Верадис сказала правду? – спросил Майлс. – Он умрет?

Исана знала, что́ Майлс хочет от нее услышать. В его взгляде читалась мольба о надежде.

Она посмотрела ему в глаза:

– Вероятно, но я не собираюсь сдаваться.

Майлс заморгал и сделал движение правой рукой, словно стирал пот со лба. В результате он испачкал лицо кровью, запекшейся на рукаве.

– Ладно, – тихо сказал он и наклонился над больным. – Рари… Это Майлс. Я… – Он склонил голову, не в силах найти нужные слова. – Я здесь, Рари. Я с тобой. – Он посмотрел на Исану. – Я могу хоть как-нибудь помочь?

Исана покачала головой:

– Он… очень устал. Очень болен. И перестал сражаться. Он не хочет поправиться.

Майлс нахмурился:

– Это на него не похоже. Почему?

Исана вздохнула:

– Я не знаю. Он приходил в себя всего на несколько мгновений. И даже в эти секунды его слова звучали не особенно осмысленно. Быть может, его переполняет чувство вины. Или он слишком устал.

– Командир! – позвал высокий голос. Наверное, один из пажей цитадели. – Мой господин срочно требует вас к себе.

Майлс посмотрел на Исану.

– Иду! – крикнул он, затем на секунду наклонился к больному. – Я должен прийти сюда еще раз, прежде… Пожалуйста, передайте ему, что я приходил его навестить.

– Конечно, – сказала Исана.

– Спасибо, – ответил Майлс.

Майлс ушел, Джиральди заглянул в комнату и тут же закрыл дверь. «Наверное, он стоит в коридоре, прижимаясь спиной к двери, чтобы мне больше никто не мешал», – подумала Исана.

Майлс сказал правду. Линялый был не из тех, кто сдается. Он двадцать лет прожил с чувством вины из-за смерти Септимуса, однако не пытался покончить с собой и не предавался отчаянию.

Значит, тут что-то еще. Нечто важное.

«Проклятые во́роны», – подумала Исана. Если бы он мог поговорить с ней. Хотя бы недолго. От разочарования она заскрипела зубами.

Снаружи доносились раскаты грома, продолжалась магическая битва. Пели трубы, били барабаны. Ревели тысячи глоток. С мрачного неба доносился злобный гром.

Исана допила бульон, выбросила все посторонние мысли из головы и вернулась к работе.

Глава 28

Командир Сирил внимательно посмотрел на Эрена и задумчиво нахмурился. Он долго изучал слишком блестящую серебряную монету – все курсоры получали от Гая такие, символ их полномочий. И