Не выживет Радожский.

Хотя Ежи подозревал, что стоит князю узнать, что способ имеется, он рискнет. Поэтому и помалкивал пока… успеется помереть героической смертью.

- Ты… ничего необычного не заметил? – меж тем князь решивши закрыть одну неприятную тему, другой коснулся, а руку у кошака забирать не стал.

- Кроме божественного благословения?

- Вот именно… вот именно… скажи, что ты ощутил, когда… - князь все-таки переложил котенка и осторожно щелкнул того по носу. – Когда камень загорелся.

- Жарко стало.

- Жарко, - согласился Радожский, щурясь.

- Но может, просто на солнце перегрелся. Весь день стояли же, - получилось, будто Ежи жалуется. И да, ноги гудят, голова тоже, то ли от людей с их мыслями, то ли от жары, то ли от этого вот божественного благословения, от которого в организме свербение случилось.

- Всего камень вспыхивал четырнадцать раз, - Радожский провел пальцем по кошачьему хребту. – Вредный какой…

- Камень?

- Кот.

- Ты считал?

- Естественно… жрецы жрецами, но привычка. Сам понимаешь.

- Не очень.

- Мой отец при государе состоял. И дед. И всегда-то род… мы кровью связаны и не единожды, и потому с малых лет, как только учимся говорить и в разум входим, то приносим клятву служить. Так уж получилось, что Радожских многие полагают верными псами короны.

- Обидно.

- Почему? Собака – зверь достойный. Да и служим мы… не только клятве. Честь родовая, если тебе это о чем-то говорит.

- Извини, - Ежи пожал плечами. – Я вроде тоже князь, но… не тот.

Радожский склонил голову, показывая, что понял. И в кои-то веки обидно не стало, будто… будто и вправду Ежи понял, что так оно и есть. Радожским у трона стоять, его охраняя. Ежи вот… он от титула откажется, ибо ведьмаку титулы не надобны.

Братец обрадуется.

Давно уж намекал, что, раз Ежи не спешит судьбу свою устроить и наследниками обзавестись, то не худо было бы титул передать.

- Дело в ином… не знаю, из-за проклятья, из-за службы этой или просто повелось так, но я чую неладное.

- И сейчас…

- Они отличались.

- Кто?

- Вспышки, - князь поднял котенка на ладони и заглянул в желтые его глаза. – Ты разве не чувствовал?

- Да я как-то…

- От одних по площади будто жар шел, но не уверен, ощущали ли его обыкновенные люди. У меня рука отзывалась, будто в кипяток её опускали. А на другие ничего. Просто… свет и все.

Князь замолчал, глядя в кошачьи глаза, позволяя Ежи додумать остальное.

А что тут думать.

То есть, ответ напрашивался, но…

- Это же безумие, - почти уверенно произнес Ежи. – Одно дело людям головы морочить, и совсем другое… боги…

- Боги давно уж не отзывались на молитвы, - Радожский осторожно посадил котенка на плечо. – Как его звать?

- Понятия не имею. У Стаси спросить надо. Она знает. Или придумает.

- Придумать я и сам могу. Князем будешь. Я его возьму?

- Только…

- Скажу, конечно, как очнется. А что до богов… если архивам храмовым верить, то в последний раз боги снисходили до людей лет этак двести тому, когда случилось явление силы на Коломийском озере. Тогда с хазарами рубились и те строй прорвали. Шаманы их наслали Туман забвения, и быть-то всему войску погибшим, когда бы не царевич Мыслеслав. Он воззвал к богам, и те пробудили родовую силу, которая, собственно, и изничтожила войско хазарское. Открылись ключи и земля стала водой. Там и теперь озеро. Мертвое. И то…

Князь ненадолго примолк.

- Многие шептались, что дело не в божественном благословении, но в самой силе Рёриковой, которая и отошла к потомкам.

- А на самом деле?

- Думаешь, я знаю?

А знал бы, так и не сказал бы, ибо кто таков Ежи, чтобы в государственные тайны его посвящать.

- Если посмотреть со стороны, то без божественного вмешательства все одно не обошлось. Сила силой… но государь всегда выбирал себе невесту на смотринах. А на смотрины попадали лишь девицы, благословение получившие. И от брака с ними дети на свет появлялись здоровыми да крепкими.

…силу родительскую сохранившими, а то и преумножившими.

Логично.

- Однако уже тогда-то, после битвы на Коломийском озере, порядок был нарушен. Отчасти потому, как полегло там множество войска и большею частью царского. Боярское же ополчение уцелело. А еще сам цесаревич после явленного чуда ослабел несказанно. Царь же и вовсе погиб, по официальной версии от предателя, хазарами подосланного.

…но может статься, что хазары и не при чем.

- Иных сыновей у царя не было, вот и решили скоро обвенчать Мыслеслава, чтоб, стало быть, не прервалась династия. Мышинские подсуетились, тогда-то род в самую силу вошел. Многие их поддержали. И в итоге царицей стала Пригожа Мышинская, которая и родила Мыслеславу сына и троих дочерей. Их уже после сосватали, а сына она же женила. Мыслеслав, хоть и прожил больше, чем ожидали, но все одно битва не прошла для него даром. По воспоминаниям современников он сделался тих, задумчив, время предпочитал проводить в храмах да монастырях, а дела государственные оставил боярской думе.

Историю Ежи учил.

Честно учил. И столь же честно, по привычке студенческой, из головы выбросил, стоило получить нужную отметку. На кой магу история? Теперь вот было слегка… стыдно, пожалуй.

- Тогда-то и начался перекос. Сын Мыслеслава, Градовит, тоже женился по приговору боярской думы, и невесту ему выбрали знатную, с приданым, со связями. И родней.

- Которая своего требовала?

- Именно… по сути правили тогда Мышинские, после их потеснили, да и сам по себе род угас. Та же Пригожа ушла, седьмого десятка не разменявши, что странно, конечно, но… тогда о том никто не задумывался.

- Тогда?

- И сейчас, полагаю, не особо, хотя… собственно отец нынешнего государя жизнь прожил долгую и мирную. Ему даже удалось несколько ослабить власть боярской думы, однако не настолько, чтобы вовсе не зависеть от неё. Луциан пытается продолжить его дело, но… как понимаешь, не все тому рады.

- Зачем ты мне рассказываешь?

- Чтоб знал, во что ввязываешься.

- Я вроде и не…

- Ввязываешься, - с чувством глубокого удовлетворения произнес князь. – Уже ввязался.

И поправился.

- Ввязались.

…подавая руку помощи, не забудь увернуться от пинка благодарности.