– Ты ничего не можешь сделать. Я только жалею, что немогу тебе помочь.

– Я тоже. Пойдем, я угощу тебя ленчем.

Ким сложила макеты рекламы в портфель и поставила его напол. Ей было больно видеть Бена в таком состоянии.

– Знаешь, я часто ловлю себя на мысли, что мне хочетсяслучайно на нее где-нибудь наткнуться. Куда бы я ни шел, в ресторан, в магазин,даже на почту, я невольно начинаю искать ее взглядом. Мне кажется, что если яприсмотрюсь повнимательнее, то обязательно увижу ее лицо.

– Она сейчас мало где бывает.

– С ней все в порядке? Она не больна? Ким молчапокачала головой.

– Наверное, у меня есть только один выход – не сидетьна месте, ездить, путешествовать.

– Ты же не можешь делать это постоянно.

Ким встала и пошла проводить Бена до двери. Он посмотрел нанее грустными глазами через решетку своей внутренней тюрьмы.

– Но я могу попытаться.

– Что сказал врач? – Вернувшись домой, Марк засталДинну уже в постели. – Все в порядке?

– Доктор Джонс сказал, что для четырех месяцев ребенокочень маленький, но он предполагает, что это из-за того, что я переволноваласьи похудела. Но все-таки он велел мне прийти снова через две недели, чтобы онпослушал сердцебиение плода. Он должен был услышать сердце уже сегодня, но неуслышал, плод слишком маленький. Доктор Джонс сказал, что, возможно, через двенедели сердцебиение будет прослушиваться. – Марка эта новость, похоже, невстревожила. – А как прошел день у тебя?

– День был очень трудный, но зато мы получили новоедело.

Марк казался очень довольным.

– Где?

– В Амстердаме. Но я буду работать вместе с ДжимомСалливаном. – Марк посмотрел на лежащую Динну сверху вниз и улыбнулся: – Я жепообещал тебе, что больше не буду постоянно в разъездах. Разве я не сдержалслово?

– Сдержал.

На этот раз Динна тоже улыбнулась. Марк все два месяцаоставался дома, он не уезжал даже на короткий срок, например, на уик-энд в Париж.Но сейчас это больше не имело для нее значения. Пожалуй, Динна даже испытала быоблегчение, если бы Марк уехал, но он сказал, что с той женщиной у него всекончено.

– У тебя нет причин отказываться от дела. Когда онобудет слушаться в суде?

– Думаю, не раньше июня. К тому времени ребенок ужеродится.

Ребенок... Рождение ребенка все еще казалось Динненереальным. Но не Марку.

– Не хочешь поесть? Я собираюсь спуститься на кухню.

В дверях Марк оглянулся и посмотрел на Динну с нежнойулыбкой. Сейчас он думал только об их ребенке и благополучии жены, посколькуоно было неразрывно связано с благополучием их сына. Иногда Динну это трогало,но чаще раздражало. Она знала, что забота Марка не имеет никакого отношениялично к ней. Это все только ради ребенка. Его наследника.

– И что ты собираешься есть? Маринованные огурцы имороженое?

– А ты, Динна, что предпочитаешь? Шампанское и чернуюикру? Это можно устроить.

– Мне вполне хватит нескольких галет.

– Не очень впечатляет. Надеюсь, у ребенка будет вкусполучше.

– Я в этом не сомневаюсь.

Марк вернулся через несколько минут с галетами для Динны исандвичем для себя.

– Как, ни клубники, ни пиццы, ни мексиканских чипсов?

На памяти Марка это был первый проблеск чувства юмора уДинны за последние несколько месяцев. Но сегодня у нее был очень приятный день.Вернувшись от врача, она пошла на ленч с Ким. В эти трудные, одинокие дниобщение с Ким помогало Динне сохранять рассудок. Только ей Динна могларассказать, как она скучает по Бену. Она все еще надеялась, что эта боль отступит,но пока давившая на Динну тяжесть даже не ослабевала.

Марк собирался предложить Динне поделиться своим сандвичем,но в это время зазвонил телефон.

– Ты хочешь, чтобы я взял трубку? Это же навернякатебя.

– В такой час?

Марк посмотрел на наручные часы и кивнул. В Европе сейчасвосемь утра, так что, вероятнее всего, звонят ему. Он снова сел на кроватьрядом с женой. Такой умиротворенной Марк не видел Динну уже несколько недель.Он улыбнулся и снял трубку.

– Слушаю.

В трубке послышался обычный для международного звонка треск.Марк ждал, предположив, что у кого-то из клиентов возникла срочная потребностьв его услугах.

– Марк-Эдуард?

Это была Шанталь, ее голос дрожал от отчаяния. Маркпочувствовал, что бледнеет. Динна заметила, как он напрягся. Марк нахмурился иотвернулся от нее.

– Да, в чем дело? – Марк разговаривал с ней не далеекак сегодня утром, что ей понадобилось, почему она звонит ему домой? Он ужепообещал, что через пару недель прилетит в Европу. Марк был уверен, что сможетуехать от Динны сразу после Дня благодарения, к тому времени можно будетсчитать, что он выполнил свой долг – пробыл с ней в Штатах два с половиноймесяца. – Что-нибудь случилось?

– Да. – Шанталь вздохнула и сдавленно всхлипнула. Маркустало страшно. – Я снова в больнице.

– Merde[14]! – Марк закрыл глаза, Диннавидела, что он нахмурился. – Что на этот раз? Опять то же самое?

– Нет, я ошиблась в дозе инсулина.

– Это невозможно. – «Ты никогда не ошибаешься, развечто нарочно», – мысленно добавил Марк. Он Хорошо помнил ту ночь в больнице исвой страх. – После стольких лет нужно знать... – Марк мысленно выругался.Разговаривая с Шанталь под взглядом Динны, он чувствовал себя на редкостьнеловко. – Но сейчас уже все в порядке?

– Я не знаю. – Шанталь помолчала. – Ох, Марк-Эдуард, тымне очень нужен. Ты не мог бы приехать домой? Ну пожалуйста!

«Проклятие, ну как я могу обсуждать это сейчас?!»

– Я не могу сейчас правильно оценить ситуацию, у менянет при себе необходимых бумаг. Предлагаю обсудить этот вопрос завтра, когда ябуду в офисе.

Марк взял телефон, встал с кровати, пересек спальню и сел настул. Динна снова взялась за книгу, которую читала до его прихода. Она видела,что Марк чем-то раздражен, а его разговор показался ей скучным.

Но Марку отнюдь не было скучно. Когда он предложил перенестиразговор на завтра, Шанталь взвизгнула:

– Нет! Не смей от меня отмахиваться!

– Я не отмахиваюсь, просто не знаю, когда это будетвозможно.

– Тогда разреши мне приехать к тебе. Перед отъездом тыобещал, что, если ты не сможешь вырваться, мне можно будет приехать к тебе. Такможно?