мне Итэра, сколько бы ей не твердили обратное. Девочка запомнила Путешественника, будучи жительницей Мондштадта времён Ордо Фавониус.

— О, здравствуйте, господин Нокс, — откликнулась она и помахала ручкой.

— Нокс? — завис я. — Элла Макс, верно?

— Да, точно!

— М-м-м… Элла, малышка, что ты делаешь?

— Мне сказали, что здесь, оказывается, запрятался древний сборник наблюдений за хиличурлами… Вот и ищу.

— До сих пор учишь язык хиличурлов?

— Конечно! Понтифик Саливан разрешил мне продолжить исследования.

В её тоне было нечто странное. Если точнее — безудержное веселье, словно для неё ничего не менялось в мире. Теперь она с особым вдохновением занималась любимым делом и не чувствовала подвоха.

— А почему ты вступила в ряды Ордена Осквернения? — поинтересовался я. — Разве ты не любила прошлый город?

— Теперь я люблю Сахарозу!

— Любишь?..

— Ну конечно! Её профессионализм стоит выше всяких похвал, владение академическим языком и понятиями, немыслимые успехи в своей сфере… она превосходный учёный. Любимый учёный, — последнее она сказала с особым трепетом.

— Это хорошо…

Признаться честно, она разбила мою уверенность вдребезги. Воистину жуткая картина, вызывающая вопросы.

— Слушай, — я не мог не убедиться в кое чём. — Сними маску, пожалуйста.

— Как пожелаете.

Беспрекословно расслабила ремешки и открыла мне лицо. Обожжённое до мерзких шрамов детское личико с искренней весёлой улыбкой. Ни капли боли и мучений, море веселья и вдохновения. Её голубые глаза также питались чем-то ярким, активным.

— Сахароза немного мне помогла, и теперь я готова постигать высоты! Я уже составила алфавит, первый том грамматики хиличурлов и понемногу углубляю свои знания. За ничтожно малое время справилась! Я молодец?

Теперь всё стало ясно. Сахароза поиграла с Эллой и сделала очередную последовательницу Осквернённого пламени. Собственно, если психоз позволял ей экспериментировать над детьми, то Сахарозу более ничего не останавливало. Она полностью сошла с ума.

— Конечно молодец, — я погладил её по голове и почувствовал небывалый жар головы. — Старайся дальше.

— Жаль сестрёнка Эдит не приняла наши идеалы… Мне пришлось её зарезать, чтобы не навлечь на Сахарозу опасность.

Впервые мне довелось увидеть натурального психопата-ребенка, который не брезговал жестокими действиями ради собственных замашек. Попрощавшись, я решил удалиться из библиотеки под острой потребностью подумать над «исследованиями» Сахарозы. Помнится, её лаборатория теперь располагалась в здании бывшей Гильдии, так что её он посетит после Дома правительства. Должность шефа жандармерии взял Игрок с реальным боевым опытом и со званием генерала в рядах минобороны из прошлой жизни. Вполне статный офицер теперь исполнял волю Высших без угрызения совести, всецело поддерживал принципы Саливана и искренне ненавидел тейватский мир, аргументируя неприязнь тем, что вокруг полным-полно лицемерия и фальши. «Выставляя себя добряками, фракции мира на деле пропагандировали свои дикие интересы, начинённые узкими идеалами Архонтов, а на деле те неспособны нормально развиваться», — твердил шеф Прайс, первый встреченный англо-саксонский Игрок. Среди его резкой субъективности Прайс выделялся удивительным сходством во мнении с понтификом, явно уставший от старой жизни. Теперь он служил Ордену в новых условиях.

Из его уст стало ясно, что полиция пока недостаточно подготовлена. Новобранцы требовали дополнительной подготовки, лишь дезертиры-Фатуи и Игроки с военным образованием могли успешно управляться со своими обязанностями, что не сказать о других. Тем не менее формирование штата жандармов шло полным ходом и уже отвечало потребностям общества. Как твердил Прайс, на каждые десять жителей должен иметься один жандарм, такой пропорции они и достигли, если не считать хиличурлов. В общем, человек на нужном месте, никак иначе. Правительство вообще ничем не удивило: управляющие места заняли аристократы Мондштадта, сбежавшие из Ордо Фавониус тут же, как они услышали о возможной работе при новой власти. Немало желающих богатеев успели повязать рыцари Эолы, но в итоге министерский кабинет Ордена Осквернения получил вполне себе видных аристократов, знающих своё дело. Саливан гарантировал им привилегии, но с подписью о полном следовании к целям страны и соблюдении законодательства. Вредные, напыщенные и жадные до власти людишки добровольно нацепили поводки на шею, чтобы вернуть давно утраченное величие мондштадтской аристократии. С Доверенными я общаться толком не стал, ибо не хотел рушить идиллию Саливана своим влечением, так что просто вышел из Дома. Казармы, увы, были пустые.

— Итак! — я потянулся, не зная зачем. — Что теперь? А, темница ведь под Домом… Ладно, потом…

Перед посещением лаборатории я принял решение прогуляться в целом по городу. Не считая тотальной застройки, кварталы распределись строго по специализациям, эдакие мини-минирайоны со своими особенностями. Центр, как ни странно, с площадью полностью ушёл под производство еды, выкуп и содержание драгоценностей, шитьё и ремонт какой-либо одежды. К городу «припарковалось» достаточно специалистов-энтузиастов, решивших начать своё дело под началом Саливана. Что-что, но я не ожидал реальные задатки рыночной экономики! Пять Игроков рискнули и добились стройки целой мастерской одежды на место бывшего поста Катерины, в которую теперь включаются кожевенная, тканевая, броневая дела, также присутствовало место под обувного мастера, однако специалист там — пятнадцатилетний ученик, который только-только приобщился к столь искусному делу. Как я разузнал это? Пообщался с будущими мастерами, которые ели наверняка вкусную русскую кухню в исполнении миловидных девушек.

— Саливану требуются какие-либо развитые сферы экономики, понимаете ли, — с набитым ртом говорил жилистый низенький мужик, — а тем же хиличурлам лучше иметь более подходящую одежку, чем созданную из ДС. Вот, дал добро.

— Потянете? — интересовался я.

— Должны. Первое время иритилльские рабы нам даже помогут, так что нормально.

— Мы поставили всё ва-банк, — дополнил юноша. — Если провалимся — голову с плеч.

Узнаю понтифика. Уговорил авантюристов на дело и поставил не менее авантюрное условие: «Либо дело, либо смерть». Странно, что они вообще приняли это.

— А почему вы примкнули к Ордену? — штатный мой вопрос.

— Нам всем статья светила в Ли Юэ, — с неискренним смехом пояснил жилистый мужик. — Застал девушку свою, красивейшую женщину-горожанку, в спальне с каким-то плотником. Вот я и ударил… киянкой.

— А другие что?

— Мы соучастники, — сказал юноша. — Сдружились просто, а бросать братана…

Пацанские понятия СНГ-пространства, ничего удивительного. Удивительна их смелость, раз смогли пойти на такой риск. Дважды. Как ясно, в Орден приходили отброшенные Тейватом люди, то ли из-за своих ошибок, то ли из-за навязчивых побуждений, то ли из-за несправедливости. Не так благонадёжно для молодой страны, но это дело понтифика. Я бы смело назвал новый Мондштадт истинным очагом пресловутой свободы благодаря развивающемуся рынку, но признаки диктаторства налицо: жандармы вместе с рыцарями понтифика следили за правомерностью граждан, чуть выше площади находился пока ещё пустой эшафот, а у каждой целой стены успели развесить флаги-герба Ордена. У власти стояли далеко не добрые аристократы, шеф полиции вообще имел признаки нациста.