Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ДЖИМ КЕЙТС
перевел Генрих САПГИР
ГРЕЧАНКА
Я знал одну женщину
которая спала с мужчиной
который встречался с женщиной
которая терзала мужчину
который был мужем женщины
которая любила мужчину
который выиграл женщину
соблазненную Пушкиным
(тот был влюблен в гречанку
которая говорила
что спала с Байроном)
МЕТАМОРФОЗЫ
for Bonnie Donovan
Сперва мои руки и ноги
отрастили жесткие когти —
Я передвигаюсь с трудом.
Теперь я сделался нечто:
лицо огрубело и потрескалось,
волос раздувается стеблями травы.
Повернул негнущуюся шею —
слышу и не слышу погоню:
задыхающихся черных догов.
Незнакома пустынная местность —
поворачивается… Слишком поздно.
ТЕПЕРЬ И ТОГДА
Теперь как тогда ожидает залив —
лепечущая вода.
И, небо и землю преобразив,
приходят теперь и тогда.
Мы даем им новые имена,
но – прежних жен
и комфортабельные дома,
где смотрим все тот же сон.
Мы говорим с ними, даже поем:
«вы счастливы? Да?»
Неколебимы в молчанье своем
теперь и тогда.
И все забывается… Где ж это? стой!
Ушло без следа.
Рывок на дистанцию в лодке пустой —
теперь и тогда.
СУКИН СЫН И НАГАН
он молчал
сукин сын
а наган
за него говорил:
– отдай твои мани
– у меня
лишь дыра в кармане
молниеносное движение —
окно из темноты
вижу чье-то отражение
узнаю свои черты
Наган затем
проник в дом
дырку пробил
над моей головой
в фотографии когда-то живой
и сел за стол —
жестянка
фордик
консервная банка
путешествующий нахал
ухмыляющийся наган
голос как лай:
радио дай!
неужели
мне позволят
сделать несколько шагов?
радио засунули
за шкаф
а наган заткнули
невыразимой пулей —
мне в зад!
наган говорит:
вещай! живей!
стреляет навскидку
стальной соловей!
– вещай получше! —
известность получишь
радио и наган
служат одним богам
наган
по одному валит
а радио —
его миллионы хвалят
наган говорит:
жду тебя тут
мой Брат
не двигайся
двадцать минут…
глаза – в глаза!
Да… не герой…
но что там за
моим отражением
обезображенным
черной дырой ?..
вот – насчитал 10 тысяч овец
прежде чем уснул наконец
ИАКОВ
Реку вброд перешел щупая палкой дно
обобранный человек остался на том берегу
камни летели оттуда и крик: «Вор!» «Вор!»
убил бы меня волосатый если бы не вода
Теперь он идет навстречу – он еще далеко
но дрогнула пустыня от гнева его. Бегут
ящерицы и змеи от жала его копья
Деревья шатром у реки – там лагерь
ангелов – все что имею – ничего моего
Воды зачерпнул умыться – и усмехнулся да! —
украл и благословенье – сапфиры на лбу горят
Кто ты одетый дико как брат мой Исав
поразивший меня в бедро
и позволивший мне прийти к тебе?
ААРОН
Он перекатывал камни между зубами
шепелявый косноязычный заика
слова свободы выпадали изо рта
как расколотые орехи крокотуки сердолики
и ложились как косточки
сладких плодов истекающих соком
Его руки – не руки каменотеса
Он мог лишь хватать их за шиворот
но дрожащие тонкие пальцы
цеплялись за воздух не успевая…
боится коснуться – и вдруг агрессивен
В голове его – хор священников
прославляющих Господа, открывающих
путь по дну среди волн и колодцы
в пустыне. Я склонялся, я падал
перед печатью сандалий его на песке
Тяжелы и черны – я им блеск придавал самородкам
шлифовал его каждое слово
Я толпу возбуждал до безумия
пока он спотыкаясь карабкался вверх по склону —
и потом возвращался мерцающий
и безгласный
САМСОН
Я падал как выпотрошенный пакет
в ее постель. Три раза пытался —
и все три неудачно. Я не мог
разгадать свою собственную загадку —
муж который никогда не знал сладости
живота своего – этой лестницы мощи
позвоночный столб – и не более
кто вы и почему вы пришли
повести меня по моим следам как быка в ярме
вращающего жернова подбирающего солому
под своими ногами? Я знаю мой мальчик
твои волосы вырастут закурчавится борода
и ты будешь как в теплой ванне
в объятиях жен
ВИЛЬЯМ БЛЕЙК. БОЖЕСТВЕННЫЙ ОБРАЗ
перевел Генрих САПГИР (1982, 1999)
Я ВИДЕЛ ХРАМ
Я видел Храм, весь золотой,
Куда никто не смел войти.
Молились, плакали кругом,
Вопили: «Боже, просвети!»
Я видел: вырос Змий меж двух
Колонн из золота литых
И в двери вполз – и полз и полз
В узорах, в кольцах золотых
Виясь, свиваясь на полу
Святыни, как когда-то встарь,
Он протянулся через весь
Пустынный Храм – и вполз в алтарь.
И там на Хлеб и на Вино
Яд изблевал