Если вы просто начнете копать землю в поисках корней, вряд ли что-то получится, кроме ямки. Здесь не нужно спешить. Суета ни к чему. Помните: сначала мы отдаем и только после этого получаем. Будь то рогоз, береста или корни, мои студенты привыкли к традиционному предварительному ритуалу Почитаемого урожая. Кто-то закрывает глаза и присоединяется ко мне, а некоторые осознают, что сейчас самое время пошарить в рюкзаке в поисках карандаша, чтобы все записать. Я спокойно объясняю елям, кто я и зачем пришла, на английском и на языке потаватоми и прошу их любезного позволения начать копать. Я прошу их поделиться с этими прекрасными молодыми людьми тем, что могут дать только они, – своими физическими телами и мудростью. Мне нужно нечто большее, чем корни, а взамен я оставляю немного табака.

Студенты собрались вокруг, опершись на свои лопаты. Я сметаю слой старых листьев, шуршащих и пахучих, как старый табак, достаю нож и делаю первый надрез, неглубоко, чтобы не повредить вены или мышцы, – поверхностный надрез на коже леса, запускаю в него пальцы и оттягиваю слой дерна назад. Верхний слой снят, и я откладываю его в сторону, чтобы затем вернуть на место. Сороконожка убегает от непривычного света, жук ныряет в появившееся укрытие. Вскрывание почвы подобно осторожному препарированию и вызывает аналогичное изумление студентов гармоничным расположением внутренних органов, их формой и функционированием.

Эти внутренности леса хорошо видны на фоне чернозема. Они сверкают, как разноцветные неоновые огни на темной улице. Оранжевые, как школьный автобус, корни коптиса перекрещиваются в земле. Паутина кремовых корней толщиной с карандаш связывает сарсапариллу. «Похоже на карту», – произносит Крис. Действительно похоже. Перед нами словно карта с линиями-дорогами разных цветов и размеров. Есть крупные красные корни, словно линия государственной границы. Их происхождение мне неизвестно. Мы дергаем за один из них, и в нескольких футах от нас подпрыгивает куст голубики. Белые клубни канадского боярышника соединяются между собой при помощи полупрозрачных нитей, похожих на дороги между деревнями. Из сгустка темного органического вещества распространяется веерообразный мицелий бледно-желтого цвета, напоминающий короткие улочки-колодцы. От молодого болиголова исходит густая разветвленная сеть волокнистых коричневых корней. Руки моих студентов углублены в землю: они прослеживают линии корней, стараясь определить по их виду само растение. Они словно читают карту мира.

Студенты думают, что они и раньше видели почву, ведь им приходилось работать в своих садах, сажать деревья, держать в руках горсть свежевскопанной земли – теплой, рыхлой, готовой к посеву. Но вспаханная и обработанная земля – всего лишь бедная родственница лесной почвы, все равно что фастфуд по сравнению с целым стадом коров, пасущихся на цветущих лугах с их обилием клевера, пчел, жаворонков, сурков и всего остального. Землю с их огорода можно сравнить с мясным фаршем из супермаркета: он достаточно калорийный, но настолько гомогенизированный, что трудно установить источник его происхождения. Сельскохозяйственная земля возделывается людьми для их нужд. Лесная почва формируется сама – под влиянием природных процессов взаимодействия, которые мало кто имеет возможность наблюдать.

Если аккуратно приподнять дерн с корнями трав, мы увидим, что земля под ним черная, как утренний яванский кофе до того, как в него добавили сливки. Это гумус, влажный и плотный, похожий на черную муку, шелковистую, как нежнейшая кофейная гуща. В земле нет ничего грязного. Мягкий черный гумус так сладок и чист, что хоть ешь его ложкой. Мы должны выкопать еще немного этой восхитительной почвы, чтобы найти корни деревьев и определить, чьи они. Корни кленов, берез и черемухи слишком хрупкие, нам нужны только еловые. Их можно распознать на ощупь – они упругие и эластичные. Если дернуть корень, как гитарную струну, раздастся звенящий звук – резонирующий и мощный. Значит, это то, что нам надо.

Теперь нужно крепко ухватиться за него и потянуть вверх. Он начинает выходить из земли, направляя вас к северу. Так что мы подкапываем его и с северной стороны. Но затем его путь пересекает корень с востока, прямой и уверенный, словно он точно знает, куда идет. Его тоже подкапываем. Еще немного раскопок – и появляется третий. Вскоре земля вокруг выглядит так, будто ее рыл когтями большой медведь. Я возвращаюсь к первому корню, разрезаю его, освобождая конец, и просовываю несколько раз то под следующим корнем, то поверх него. Я пытаюсь высвободить одну «веревку» из прочного сетчатого каркаса, удерживающего лес под землей, и понимаю, что не смогу этого сделать, не распутав остальные. Дюжина корней уже обнажена, а мне каким-то образом надо освободить один, и так аккуратно, чтобы, не сломав, получить длинную крепкую жилу. Это очень непросто.

Я отправляю студентов на сбор корней, чтобы они потренировались в правильном «чтении» лесных примет и научились видеть надпись «корни». Они шумно разбегаются по лесу, и я слышу их звонкий смех в прохладной тишине. Некоторое время они продолжают окликать друг друга и громко проклинать кусачих мух. Потом все стихает.

Они рассредоточились, чтобы не выкапывать корни на одном участке. Корневая система такая же обширная и раскидистая, как и крона дерева. Если вырубить несколько корней, это не нанесет дереву большого вреда, но мы стараемся минимизировать ущерб. Я напоминаю ребятам о необходимости закопать все ямки и борозды, вернуть на место дерн и мох и перед уходом увлажнить все водой из своих бутылок. Выкапывая корни на своем участке, я слышу, как постепенно все разговоры затихают и лишь иногда доносятся вздохи и недовольное ворчание, реже – неразборчивое бормотание, когда комья земли летят в лицо. Я знаю, чем сейчас заняты их руки и где сейчас их мысли. Когда выкапываешь корни, твои мысли обычно далеко. «Карта» на земле постоянно заставляет задумываться, за какой корень взяться, в каком направлении двигаться, где может оказаться тупик. Бывает, что прекрасный корень, который вы выбрали и стали выкапывать, внезапно уходит под камень, куда вы не можете за ним последовать. Продолжать в этом направлении или выбрать другое? Корневая система подобна большой карте, но карта может помочь, если знаешь, куда хочешь попасть. Некоторые корни разветвляются, некоторые обрываются. Я всматриваюсь в лица ребят, находящихся на полпути между детством и взрослой жизнью, когда пришла пора решить принципиальный вопрос – какую дорогу выбрать. Разве это не извечный вопрос?

Вскоре все звуки стихают и нас окутывает мшистая тишина. Слышны лишь шелест ветра в ветвях ели да призывные трели крапивника. Время пролетело незаметно, хотя мы пробыли здесь гораздо дольше, чем длятся