— Зачем ты делаешь все это, Питер?

— Ты скоро станешь моей женой, — снова улыбнулся он, — и твои заботы уже сейчас являются моими тоже. Шон и для меня стал братом. Когда ты поймешь, что я сделаю все, понимаешь, все, для тебя?

Глаза ее наполнились слезами.

— Ты все еще хочешь на мне жениться. Несмотря на то что я опозорила тебя, сбежав прямо от алтаря?

— Но ты оставила меня по причине, которую можно назвать благородной! — вспыхнул он, вдруг опустился перед ней на колени и снова взял ее руки в свои. — Ты — женщина долга, огромной преданности, и я восхищаюсь тобой, как никогда. И сделаю все, чтобы ты стала моей женой.

Щеки ее горели от чувства вины, она пыталась понять, к чему он клонит. От нее ускользал скрытый смысл его слов, но он определенно существовал.

— Питер, — она все еще была настроена рассказать ему правду, — ты не должен…

Он вскочил и снова прервал ее:

— Когда мы получим новость о том, что Шона помиловали, мы немедленно поженимся. Но на этот раз без всяких неожиданностей.

Знает ли он о ее подлинных чувствах к Шону? Было что-то неестественное в его горячем стремлении оправдать ее поступок, в его бескорыстной преданности и желании помочь Шону.

— Шона помилуют, Элеонора. Мой отец ни разу еще не потерпел неудачи в таких делах. Он получит помилование, и мы сразу сыграем скромную свадьбу.

Она молчала. Внезапная догадка осенила ее — он послал своего могущественного отца в Лондон помочь графу в нелегком задании и ожидает, что брак будет заключен сразу после помилования. Она почувствовала себя в западне. Так вот его скрытое намерение.

Он предлагает сделку? Действительно, предлагает в обмен на свободу Шона ее согласие на брак?

А если она скажет, что не выйдет за него? Он отзовет отца из Лондона?

— Элеонора, я думал, тебя обрадует известие. — Голос Питера обиженно дрогнул.

Элеонора попыталась улыбнуться. Она поймана в ловушку, но разве это не малая цена, которую требуют от нее за жизнь Шона и его свободу?

— Я очень рада, Питер. И благодарю тебя за все, что ты делаешь для моего сводного брата.

Он облегченно улыбнулся:

— Не надо меня благодарить, Элеонора. Просто обещай, что больше не сбежишь от меня в день свадьбы.

Она подумала, что он шутит, но в его словах определенно была доля правды.

— Разумеется. Тебе стоит только назначить дату, и твоя невеста будет у алтаря вовремя.

Он весь просиял улыбкой:

— Пойдем, поделимся такой прекрасной новостью с твоими родными.

По его довольному виду она поняла, что сделка состоялась.

Она не уставала себя уверять, что такой поворот событий к лучшему. Шон обретет свободу, она выйдет за богатого и знатного аристократа, который любит ее. Неожиданно нашелся выход, этой сделкой она спасет Шона.

Графиня сидела у фортепьяно, положив руки на клавиши, но не играла, впав в глубокую задумчивость. Увидев их, она подняла глаза и слабо улыбнулась.

— У нас есть надежда. — Элеонора подошла к матери и присела к ней на скамью. — Отец Питера сейчас в Лондоне, и он тоже хлопочет о помиловании для Шона.

Графиня обняла ее:

— Я уже боюсь надеяться.

Элеонора взглянула на Питера, застывшего на пороге салона в ожидании.

— Мы с Питером поженимся сразу, как только будет получено помилование.

Графиня вздрогнула и посмотрела на Питера. Он с улыбкой склонился в поклоне.

— Разумеется, только с вашего согласия, миледи.

Мэри обернулась, удивленно глядя на дочь.

— Дорогая?

Элеонора продолжала улыбаться, что ей удавалось уже с трудом.

— Я хотела поделиться сначала с тобой этой новостью. — Она поцеловала Мэри и встала. — А теперь я пойду к себе, мне надо отдохнуть.

Мэри молчала, глядя ей вслед.

Выйдя из салона, Элеонора уже хотела извиниться перед Питером и пойти к себе, как вдруг в холле раздался командный, властный голос Тирелла, и сердце у нее подпрыгнуло. Питер тут же взял ее руку.

— Поскольку твой отец сейчас отсутствует, может быть, нам известить твоего брата о нашем решении?

Она кивнула. Все мысли устремились к Шону. Что с ним? Удалось ли Тиреллу с ним поговорить? И что предпринял Рид? Они поспешили в холл.

Тирелл уже прошел в библиотеку, и Элеонора, опередив Питера, ворвалась туда первой:

— Ти!

Он повернулся. Его костюм, сапоги, даже рубашка были мокрыми и заляпаны грязью.

— Почему ты не у себя в комнате и не отдыхаешь?

Вид у него был мрачный, и у нее сразу появилось дурное предчувствие.

— Я не могла отдыхать, меня мучает тревога. — И специально для Питера вновь широко улыбнулась, выказывая свою радость. — Питер простил меня за все, и мы скоро поженимся.

Его выражение не изменилось. Он пристально смотрел на сестру, как будто подозревая какой-то подвох.

— Я рад, — ответил он сдержанно. — Питер, надо отпраздновать это событие, а ты, Элеонора, не будешь так добра нас оставить?

— Ти, есть дело, которое надо обсудить. — Сердце ее так колотилось, что казалось, вырвется из груди.

— Хорошо. Питер, прости — несколько минут, и я с тобой.

Питер поклонился:

— Беседуйте сколько угодно, — и вышел.

Элеонора, не теряя времени, подбежала и плотно закрыла дубовые двери. Задыхаясь от нетерпения, она смотрела с мольбой на брата.

— Что случилось? Как Шон? Ты видел его?! — крикнула она.

— Да, ты ведешь себя как счастливая невеста, — сказал он хмуро, потом подошел к буфету и налил себе в стакан крепкого ирландского виски.

Она схватила его за руку.

— Не смей меня осуждать за любовь к Шону! Я не могу любить Питера, ты прекрасно это понимаешь. Как он?

— С ним все в порядке, если можно так сказать при сложившихся обстоятельствах. Послушай, я не узнаю его. В кого он превратился?

Она поняла, о чем он спрашивает.

— Его держали в темном тесном подвале, Тирелл, два года он не видел никого, ни с кем не разговаривал и никто к нему не приходил. Все равно что похоронили живьем. А перед тем как бросить его туда и забыть, они его пытали, он был подвергнут бичеванию. А до этого его жена зверски была убита, она умерла на его руках после того, как Рид отдал ее на растерзание солдатам, а приемный сын Шона сгорел в доме, который подожгли англичане по приказу того же Рида. Жена и сын заплатили за его недоказанное преступление. Он полон вины, мучается, его преследуют кошмары.