Он сложил Сашины подарки в рюкзак, а она посмотрела набраслет и подняла глаза.

– Буду носить, не снимая. Я всегда буду тебя любить,Лайам.

– Не надо, – сказал он, и слезы покатились по егощекам. Он поцеловал ее на прощанье. – Забудь обо мне. Забудь о нас стобой. Спрячь это все в самый дальний уголок своей памяти. И я так сделаю.Здесь, – он показал на сердце, – ты останешься навсегда.

Саша кивнула. Она вцепилась в него, словно его уход грозилей неминуемой смертью. Она едва держалась на ногах. С Артуром ей так и неудалось попрощаться. За эту ночь с Лайамом они все сказали друг другу. Онуходил от нее, невзирая на то, что любил ее так сильно, как никого прежде.

Дрожа, она проводила его до лифта. Лайам нажал кнопку. Онастояла рядом с ним босая, в одной ночной рубашке, с распущенными длиннымиволосами и была похожа на маленького эльфа. Подошел лифт, Лайам в последний разпосмотрел на Сашу, перехватил ее взгляд, вошел в кабину, двери закрылись, и онуехал. Войдя к себе в квартиру, Саша вспомнила, что наступило Рождество.

Рождество у Саши прошло как в тумане, это был сплошнойкошмар. Звонили с поздравлениями Татьяна и Ксавье, она заверила их, что у неевсе в порядке. Ксавье, впрочем, показался странным ее голос, и вечером онперезвонил. Спросил, с ней ли Лайам, она ответила, что был и уже уехал назад вВермонт. У нее было так тяжело на душе, что делиться ни с кем не хотелось. Сашавесь день просидела в кресле, не имея сил пошевелиться. Просто сидела исмотрела в пустоту. Она переживала глубокий шок.

После праздника Саша, как всегда, появилась в галерее вдесять утра. И как всегда, к ней вошла Марси – и опешила. Саша сидела застолом, волосы у нее были зачесаны назад, на лице никакой косметики, щекибелые, как мел. Она разбирала какие-то бумаги на столе и при этом сидела какдеревянная. Саша явно была не в себе, и, вглядевшись в ее лицо, Марси решила,что малышка Шарлотта умерла. Но это умерла сама Саша.

– Господи, неужели… – Марси поднесла руку к губам.

Она ясно видела, что произошло что-то ужасное. Саша была какпривидение. В ответ она покачала головой и отвернулась. Последние три часа онабезутешно проплакала. Ей больше никогда не услышать его голоса. Расставаясь,они пообещали друг другу больше не звонить. Это было бы для обоих слишкомтяжелым испытанием. Саше в жизни не приходилось делать ничего более тяжкого,чем сейчас, когда она с покорностью приняла его решение. И сделала это из любвик нему. Она всегда знала, что любит Лайама, но только сейчас поняла, каксильно.

– Саша, с тобой все в порядке? – Марси смотрела нанее со страхом.

Избегая ее взгляда, Саша ответила помертвелым голосом:

– Все в порядке. – И протянула ей только чтоподписанные бумаги. Для нее началась новая страница в жизни. И эта страницасейчас простиралась перед ней, как бескрайняя пустыня, безжизненная, как самаСашина душа. У нее было такое чувство, словно умерла каждая клеточка ееорганизма, каждая струнка ее души, каждая крупица ее естества.

Не говоря ни слова, Марси вышла и поделилась своимиопасениями с Карен. Та осторожно заглянула к Саше в кабинет и быстро вернуласьв приемную.

– У нее горе. Ты не спросила?

– Молчит.

Обе согласились, что Саша выглядит ужасно, и предположили,что случилось нечто ужасное. Но – что?!

Подруги так и не поняли, что случилось, а Саша за весь деньничего им не объяснила. Она ничего не ела. Не пила. Не двигалась. Только сиделаза столом и перебирала бумаги. Мелькала мысль о самоубийстве, но она сказаласебе, что не может поступить так с детьми. Она приговорена к жизни, что вданной ситуации было намного тяжелее, чем смертный приговор. Она приговорена доконца дней быть без него.

Лайам ехал в Вермонт, и его обуревали те же чувства. Нозвонить Саше он не стал. Теперь он никогда не сможет ей позвонить. Он долженвверить ее судьбе, как вверился сам. Отныне ему доступно только одно: знать,что где-то есть женщина, которую он никогда не увидит и которую некогда любилвсем сердцем.

Вечером Саша объявила Марси, что завтра летит в Париж, ипопросила забронировать билет. Марси пообещала все исполнить и вновь попыталасьпоговорить.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Сашакивнула, и Марси подумала, уж не с Лайамом ли что. Может, опять поссорились иразбежались? – А, где сейчас Лайам? – отважилась спросить она.

Саша ответила, что в Вермонте и что у него все в порядке.Она знала, пройдут месяцы, а может, и годы, прежде чем она сумеет кому-торассказать. Зияющая рана в ее душе еще слишком свежа. Марси вышла и сталазвонить в авиакомпанию. А потом сделала то, чего не делала никогда, даже когдаумер Артур, – позвонила Ксавье и сказала, что Саша ее беспокоит. Тотответил, что по телефону Саша тоже говорила каким-то странным голосом.

– Вид у нее ужасный, – сказала Марси. Она ни зачто не стала бы беспокоить Ксавье, но кому еще позвонить, не знала. Татьянабыла в отъезде, причем Марси не знала, где именно. Ксавье ничего не могобъяснить, он сам был в полнейшем недоумении.

– Пожалуй, я на выходные прилечу к ней в Париж, –предложил Ксавье. Ему не очень хотелось это делать, ведь это как раз будетНовый год, но он тревожился за маму. Что-то там у нее случилось, а что – онаникому не говорит.

Вечером Ксавье позвонил ей домой, но Саша к телефону неподошла. Она лежала в темноте, думала о Лайаме, представляла себе, что онсейчас делает, как там Шарлотта и что он сказал Бет. Она даже не знала,известно ли Бет о ней. В одну ночь она превратилась в брошенную женщину. Оначувствовала себя невидимой, нелюбимой и полностью изолированной от мира. Уходяс работы, она еле слышно попрощалась с Карен и Марси. Пожелала им приятноговечера и вышла. Домой пошла пешком и лишь на полпути поняла, что идет дождь.Домой пришла мокрая до нитки. Теперь это было неважно. Теперь все неважно.

Утром она вылетела в Париж, в полете ни с кем не сказала нислова, ничего не ела и не пила, не смотрела видео и в конце концов уснула.Приехав домой, Саша вдруг поняла, что уже несколько дней не держала крошки ворту Ксавье прилетел в Париж в воскресенье и, увидев мать, ужаснулся. Онапохудела, глаза лихорадочно блестели, а кожа была совершенно серая. Ему удалосьвпихнуть в нее немного еды. Он приехал не один, а со своей нынешней подружкой.Спросил у Саши про Лайама, та ответила уклончиво. Сказала только, что оннаходится в Вермонте с Бет и детьми.

Через неделю Ксавье решил справиться, как дела у Лайама, ипозвонил ему на мобильный. Он не стал говорить, в каком состоянии Саша. Сейчасу Лайама и с дочкой забот хватает. Ксавье осторожно поинтересовался, когдаЛайам собирается назад в Лондон.

– Никогда, – ответил тот. Что-то скорбное было вего голосе, что встревожило Ксавье. В последнее время, звоня матери в Нью-Йорк,он привык слышать у Лайама совсем другие интонации.