делал, она пришла в себя и стала вопить во все горло, а потом нести что-то бессвязное про призраков, ведьм и гробы. Так что медику пришлось вколоть ей снотворное, пока они ждали другую машину «скорой помощи».

Когда Ческу приняли и положили в отделение, Дэвид спросил у медсестер, где ему найти Грету. С замирающим от ужаса сердцем он поднялся на лифте в отделение реанимации, не зная, найдет ли он ее живой или мертвой. Ему сообщили, что в настоящий момент она в коме и что ее состояние критическое, но стабильное. О посещении не могло быть и речи.

Несколько часов он больше ничего не мог поделать, кроме как ходить по коридору туда-сюда да задавать тревожные вопросы всем медицинским работникам, выходящим из отделения. Но они не могли сказать ему ничего нового, кроме того, что состояние Греты очень серьезно.

Прошло два дня – во время которых врачи ничего не сообщали ему о ее состоянии, – прежде чем ему позволили ее увидеть. Увидев ее в первый раз, лежащую неподвижно, с распухшим лицом, покрытым синяками, с трубками, торчащими изо рта и носа, подключенную ко множеству аппаратов, он расплакался.

– Пожалуйста, дорогая, поправляйся, – снова и снова шептал он ей, сидя у кровати. – Пожалуйста, Грета, вернись ко мне.

– Итак, мистер Марчмонт, – врач встал и пожал Дэвиду руку. – Я доктор Невилл. Садитесь, пожалуйста. Я полагаю, вы приходитесь Грете родственником?

– Да, верно, со стороны ее мужа. Но она также мой очень близкий друг.

– Тогда я расскажу вам, что нам известно на данный момент. От удара машины она получила тяжелый осколочный перелом бедра и сильную травму черепа, из-за которой впала в коматозное состояние. Очевидно, наибольшие опасения нам внушает именно травма головы, особенно потому, что Грета до сих пор так и не пришла в сознание, пусть хотя бы ненадолго.

– Но она же когда-нибудь очнется?

– Мы проводим различные исследования, но пока я не могу сказать вам ничего определенного. Если мы так ничего и не обнаружим, мы можем перевести ее в больницу Адденбрук в Кембридже, в отделение травмы мозга, для дальнейших обследований.

– Так какой все же прогноз в настоящее время, доктор?

– Ну, насколько можно судить, опасности для жизни в данный момент нет, если вы имеете в виду именно это. Ее жизненные показатели вполне обнадеживают, и мы с уверенностью можем сказать, что внутреннее кровотечение отсутствует. Что же касается комы, то… тут покажет только время. Мне очень жаль.

Дэвид вышел из кабинета врача с двойственным чувством. Он испытывал огромное облегчение от того, что жизнь Греты была вне опасности, но был страшно огорчен возможными осложнениями, о которых предупреждал доктор. И он не знал, что хуже – мысль о том, что Грета может никогда не очнуться, или же если это случится, то ее мозг может быть настолько поврежден, что она все равно не сможет вести нормальную жизнь.

Позже в тот же день он с опасением зашел навестить Ческу, как делал это ежедневно. Как обычно, она не узнала его и продолжала неподвижно лежать на кровати, глядя в какую-то точку на потолке.

Дэвид безуспешно пытался добиться от нее хоть какого-то отклика, но так и не получил его.

Эти остекленевшие глаза, глядящие в пустоту, продолжали преследовать его, когда ему удавалось ненадолго задремать в комнате ожидания для посетителей. Больничный консультант объяснил ему, что Ческа находится в состоянии кататонии, вызванной, по мнению врачей, эмоциональной травмой, которую она получила при виде аварии, в которую попала ее мать.

На следующей неделе Грету, все еще в коме, перевезли в больницу Адденбрук. Дэвиду сказали, что будет лучше, если врачи несколько дней понаблюдают за ней до того, как он поедет туда ее навестить. А если будут какие-то новости, ему сообщат.

Измученный от недостатка сна и эмоционального и физического напряжения из-за переживаний о двух его любимых женщинах, Дэвид, впервые за все эти дни, вернулся домой и проспал двадцать четыре часа. Когда, отдохнув, он вернулся навестить Ческу, ее лечащий врач позвал его к себе в кабинет.

– Мистер Марчмонт, пожалуйста, присядьте.

– Да, спасибо.

– Я хотел поговорить с вами о Ческе. Когда ее привезли в госпиталь, мы полагали, что шок, вызванный видом аварии матери, постепенно пройдет и ее состояние улучшится. Но, к сожалению, этого не происходит. Мистер Марчмонт, у нас здесь больничное отделение, и мы не можем разбираться с подобными случаями. Я вызвал нашего психиатра, чтобы он осмотрел ее, и он полагает, что ее нужно перевести в специализированное психиатрическое отделение. Особенно с учетом обстоятельств.

– Каких именно?

– Ческа беременна сроком чуть больше двух месяцев.

– О господи! – простонал Дэвид при мысли о том, сколько же еще всего ему придется вынести.

– Полагаю, вы ничего об этом не знали и я формально нарушаю правила о частной жизни пациентов, сообщая вам это, но, поскольку Ческа не в состоянии сделать это самостоятельно, а ее мать… также на это неспособна, вы являетесь ближайшим родственником. И я считаю, что для вас важно быть в курсе полной картины.

– Да, конечно, – слабо ответил Дэвид.

– С учетом того, что Ческа является знаменитостью, я предложил бы вам малоизвестную частную клинику.

– А подобное заведение действительно ей необходимо? – так же неуверенно спросил Дэвид.

– Поскольку Ческа в текущем состоянии не может сама реагировать, если что-то пойдет не так, она должна в течение всей беременности находиться под постоянным медицинским наблюдением.

– Понятно.

– Сообщите мне, в какой части страны вы хотели бы ее поместить, и я попрошу нашего психиатра связаться с подходящими заведениями.

– Благодарю вас. – Дэвид вышел от врача и медленно побрел по коридору обратно, к кровати Чески.

– Ческа, ты должна была сказать мне. У тебя будет ребенок.

Молчание.

– Ребенок Бобби. – Он произнес эти слова, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту.

Ческа слегка повернула голову в его сторону. И внезапно улыбнулась.

– Ребенок Бобби, – повторила она.

Дэвид закрыл лицо руками и в облегчении расплакался.

– Леон у себя? – спросил Дэвид у секретарши, решительно направляясь в сторону закрытой двери кабинета.

– Да, но…

Когда Дэвид вошел не постучав, Леон повесил телефонную трубку.

– Привет, Дэвид. С Рождеством! Как там Грета и Ческа?

Дэвид подошел к Леону, уперся кулаками в стол и наклонился вперед, на всю катушку используя свой высокий рост и мощную фигуру.

– Немного лучше, но тебя за это благодарить не приходится. Я требую сказать мне: ты знал, что у Чески роман с Бобби Кроссом, и если да, то какого черта ты не предупредил ее о его семейном положении?