общие помещения были похожи на богатый загородный дом. Комнаты пациентов были маленькими, но уютными и изящно обставленными. Убедившись, что Ческу устроили со всем возможным удобством, Дэвид и ЭлДжей оставили ее в комнате вместе с сиделкой и прошли вслед за секретаршей в кабинет главного психиатра.

– Добрый день. Меня зовут Джон Кокс. – Седоволосый мужчина тепло улыбнулся Дэвиду и ЭлДжей, пожимая им руки. – Пожалуйста, присаживайтесь. Я посмотрел записи о Ческе из больницы, но я бы хотел получить больше информации о ней, чтобы составить себе более подробную картину. Вы не возражаете?

– Вовсе нет, – ответил Дэвид, получив утвердительный кивок от матери.

– Прекрасно, тогда я бы хотел начать с самого начала. Где она родилась?

Дэвид отвечал на его вопросы со всей старательностью, несмотря на то что воспоминания о прошлом вызывали у него боль.

– Значит, она начала сниматься в кино в четырехлетнем возрасте? – спросил доктор Кокс.

– Да. Хотя я лично никогда этого не одобряла, – фыркнула ЭлДжей.

– Я склонен согласиться с вами. Это тяжелая ноша для такого юного существа. Скажите, а известно ли вам, что у нее и раньше были проблемы сходного свойства?

Прежде чем ответить, ЭлДжей прикусила губу.

– Ну, был один случай… – Увидев вопросительное выражение на лице Дэвида, она осеклась, но потом решила продолжить: – Это было, когда Ческа еще в детстве приезжала погостить в Марчмонт. Как-то вечером я нашла ее в старой детской, где она раздирала плюшевого медведя.

– Ну перестань, мам, – перебил ее Дэвид. – «Раздирала» – это уж слишком. Ты никогда раньше об этом не говорила, и вообще все дети могут небрежно обращаться со своими игрушками.

– Ты не видел ее лица, Дэвид, – тихо ответила ЭлДЖей. – Оно было… как у маньяка.

Психиатр кивнул и что-то записал в своем блокноте, а потом продолжил:

– Итак, судя по записям из больницы, я понял, что Ческа стала свидетелем аварии, в которую попала ее мать?

– Если честно, я не знаю, – ответил Дэвид. – В первые дни после аварии она не говорила ни слова, а потом, когда начала разговаривать, не упоминала о ней. И мы не хотели поднимать эту тему, чтобы не расстраивать ее. Ее мать все еще в коме.

– Ну, вообще-то с такими пациентами, как Ческа, как правило, лучше всего быть честным. Если вопрос возникнет, не надо пытаться избегать разговора о матери, естественно, в разумных пределах.

Дэвид и ЭлДжей кивнули.

– Вы не хотели бы добавить что-то еще, что могло бы оказаться полезным?

– Ну, очевидно, из заметок вы уже знаете, что она беременна. И очень влюблена в отца своего ребенка. Но, к несчастью, непохоже, чтобы он был готов принять на себя ответственность, – добавил Дэвид.

– Бедная Ческа. Не удивительно, что у нее возникли проблемы. Ну что ж, мистер Марчмонт, миссис Марчмонт, благодарю вас. Ческа ежедневно будет проходить часовую терапию. Я должен буду сам оценить ее связь с реальностью. Например, как вы думаете, она сама осознает, что беременна?

– Определенно, – подтвердил Дэвид.

– Ну что ж, это шаг в нужном направлении. Предоставьте все мне, и посмотрим, что будет дальше.

– Куда вы? Вы же меня не бросите? – Когда Дэвид, прощаясь, поцеловал ее в щеку, на лице Чески появилось выражение ужаса. Джон Кокс, стараясь держаться незаметно, стоял в нескольких метрах за спиной Дэвида, наблюдая за их общением.

– Врачи хотят, чтобы ты пока осталась тут и они могли бы наблюдать за тобой и ребенком, – ласково сказал Дэвид. – Обещаю тебе, что это совсем ненадолго.

– Но я хочу поехать с вами домой. Дядя Дэвид, это же Рождество! – Глаза Чески наполнились слезами. – Не оставляйте меня, пожалуйста, не оставляйте меня.

– Ну-ну, не надо расстраиваться. ЭлДжей будет приходить к тебе каждый день. И я тоже буду тебя навещать, когда только смогу.

– Обещаешь?

– Конечно, обещаю, милая. – Он помолчал, пытаясь оценить в уме разумность того, что хотел сказать. – Ческа, прежде чем я уеду, ты ничего не хочешь спросить у меня про маму, ты… – Дэвид осекся на полуфразе, заметив, что в лице Чески при упоминании Греты ничего даже не шевельнулось. Она просто пару секунд посмотрела на него невидящим взглядом, а потом отвернулась к окну. – Ну что ж, до свидания, дорогая. Скоро увидимся.

– До свидания, дядя Дэвид, – ответила она через плечо.

Дэвид вышел из комнаты. Доктор Кокс вышел за ним следом.

– Не беспокойтесь, мистер Марчмонт. Притом что этот небольшой эпизод может показаться печальным, на самом деле я полагаю, что он внушает надежду. Сам факт, что она может демонстрировать хотя бы какие-то эмоции, такие как грусть при вашем расставании, является положительным шагом.

– Но мне кажется, так жестоко оставлять ее тут.

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я уверен, что она очень быстро привыкнет. Поверьте, она находится в самом лучшем месте. Поезжайте домой, постарайтесь хорошо провести Рождество, а потом мы с вами поговорим снова.

Дэвид и ЭлДжей вернулись в Марчмонт ранним вечером. Дэвид, измотанный и эмоционально, и физически, сдался на уговоры матери провести с ней хотя бы Рождество.

– Садись, Дэвид, я налью нам выпить чего-нибудь покрепче.

Дэвид смотрел, как мать наливает им виски.

– Вот, – она дала ему стакан и отошла помешать угли в камине.

– Будь здорова, и с Рождеством тебя, ма. Ты, как всегда, чудесно выглядишь. Пожалуй, сейчас ты кажешься моложе меня, – пошутил он.

– Думаю, это место поддерживает меня. Мне надо столько всего делать, что просто некогда стареть.

– Но ты уверена, что справишься еще и с визитами к Ческе, мам?

– Ну конечно, милый. И Мэри сказала, она тоже будет ее навещать.

– Но что же будет, когда она родит через несколько месяцев и ей придется заботиться о крошечном существе, которое будет полностью зависеть от нее? Она и за собой-то смотреть не в состоянии, не говоря уж об ответственности за ребенка. А Грета в таком положении, и…

– Да, меня тоже все это беспокоит. Но что мы можем поделать, кроме как молиться за ее выздоровление? Но время все же пока есть.

– Она выглядит как привидение. Такая бледная, и этот жуткий остекленевший взгляд. Она такая хрупкая, мам. И пока ни разу не упомянула о Грете. Когда я перед самым отъездом упомянул о ее матери, она никак не отреагировала.

– Ну, как я уже сказала сегодня психиатру, я не могу не думать, что все это лишь частичные проявления другой ментальной проблемы, гораздо большей, чем просто шок от аварии Греты.

– Я так не думаю. Ческа всегда была совершенно нормальной. Она годами выдерживала работу под софитами, в то время как гораздо