любого, не могли не порождать недоверие и желание подальше спрятать кошелек, а так же просканировать мысли собеседника на случай если тот прячет в рукаве нож. Исключением, пожалуй, была лишь правительница. Белокурая девушка с обаятельной улыбкой не могла не вызывать симпатию и расположение. Къяра понимала, что во многом именно из-за нее, ее самоотверженности, отваги и жертвенности, она решилась помочь ее народу. Лорилейна нравилась ей, в отличие от ее брата. Хотя после той встряски, что она устроила ему, и его покаянного выступления перед Советом, мальчишка сильно изменился и стал искренне стараться заслужить ее расположение. Это не могло не радовать, так как пребывание здесь, уже начало ей надоедать и дополнительный раздражающий фактор мог спровоцировать на достаточно жесткие поступки, о которых она явно бы впоследствии жалела.

Суета под окнами усиливалась, и Къяра решила узнать, в чем дело. Выйдя в коридор, она окликнула дежурившего там охранника и приказала найти правительницу и передать, что она желает ее видеть, после чего вернулась в залу.

Лорилейна не заставила себя долго ждать.

– Вы желали меня видеть, Ваше чародейское сиятельство? – появившись на пороге, с легким поклоном осведомилась она. Выглядела она достаточно бледной и озабоченной.

– Да. Хотела узнать, что случилось. Что за суматоха на площади? – легким взмахом руки Къяра указала на оконный проем.

– Огненный сцинк проснулся, – нервно сглотнула правительница гамаэльтов и, заправив кончиками пальцев белокурый локон на виске за длинное ухо, продолжила: – Уже три жертвы. Я пытаюсь успокоить людей, выставила дозоры, но в городе все равно паника. Жители требуют собрать совет, чтобы принудить меня вновь завлечь его в ловушку и усыпить.

– Как я понимаю, тебе их планы не по душе. Почему?

– Я бы с удовольствием это сделала, но не могу. Амулет лавы разряжен, а без него мне сцинка не усыпить. Поэтому тяну с созывом совета. У меня ни одной мысли по поводу, что можно предпринять в данной ситуации, кроме как выставленным дозорным отпугивать сцинка огненными зарядами. Но это я уже приказала делать.

– Что за тварь этот огненный сцинк?

– Ящерица-вампир длиной примерно с руку. Причем бессмертный. Ничего его не берет. Лишь огонь отпугивает, однако не убивает. Его укус смертелен.

– Вы сжечь его не пробовали?

– Пробовали, несколько раз ценой многих жизней загоняли в ловушки, которые и поджигали, и даже лавой наполняли. Он выживает даже в ней, хотя открытый огонь не любит и предпочитает не соваться в него…

– А запереть где-то?

– Он прогрызает что угодно: металл, камень… Мы боролись с ним, усыпляя… однако сейчас у меня такой возможности нет.

– Собирай совет. Хочу послушать, что твои старейшины тебе насоветуют. У вас так любопытно собрания совета проходят. Не могу отказать себе в удовольствие еще раз понаблюдать за таким любопытным зрелищем, – усмехнулась Къяра. Про себя она уже решила, что обязательно поможет Лорилейне, однако озвучивать свое решение не торопилась.

– Да, конечно. Как скажите, – чуть склонила голову та, и в это мгновение Къяре показалось, что в глазах девушки мелькнуло то ли досада, то ли разочарование. Однако когда та, вновь подняла на нее глаза, это выражение из них уже исчезло, и даже сканирующий ее сознание поток не вернул Къяре никакой информации. Если правительница гамаэльтов и была раздосадована ее решением, то умело подавила это чувство.

Во время совета, пока собравшиеся старейшины спорили и выдвигали предложения одно безрассуднее другого, Къяра с безучастным видом оглядывала собравшуюся на площади толпу, внимающую прениям старейшин и поддерживающую наиболее правильные с их точки зрения реплики одобрительным гулом. Потом перевела взгляд на сидевшую рядом с ней Лорилейну. Правительница гамаэльтов нервно теребила руки и кусала губы, так как все предложения старейшин в основном сводились к упрекам в недолжном хранении амулетов лавы и упреков в том, что усыпить сцинка теперь не представляется возможным. При этом никто не предлагал способов перезарядки амулета или создания нового, но неизменно каждый считал своим долгом потребовать это от нее. Однако она в прения с ними не вступала, дожидаясь их окончательного решения.

Нудные и безрезультатные споры через пару часов надоели Къяре, и она, резко встав, властно вскинула руку, требуя тишины.

Старейшины и жители на площади разом умолкли. В звенящей тишине Къяра негромко проронила:

– Я достаточно долго слушала, но за все время этой длительной дискуссии, не услышала ни одного разумного предложения по выходу из создавшейся ситуации. Как я понимаю, вы не в состоянии сами решить возникшую проблему и ваш треп не более чем попытки сохранить видимость собственной значимости, и они меня утомили. Поэтому отныне ваш совет распущен без права нового созыва и обсуждения любых распоряжений правительницы, которая сама станет решать все насущные проблемы. Любой, кто не подчиниться данному распоряжению или посмеет его оспаривать будет казнен, она сделала небольшую паузу, во время которой обвела в замешательстве замерших старейшин, после чего тихо спросила: – Я ясно все объяснила или дополнительные разъяснения кому-то требуются?

– Это невозможно! – резко поднялся и шагнул в центр собрания один из старейшин. С окладистой бородой, седой головой и массивной золотой цепью на шее.

– Мне считать твое заявление отказом подчиниться или просьбой разъяснить возможность исполнения? – обернувшись к нему, она угрожающе вытянула вперед руку. На кончиках ее пальцев показалось голубоватое свечение.

– Мы живем по таким правилам уже несколько веков, – нервно сглотнув, начал тот, но Къяра не дослушав, резко перебила его громким:

– Мне плевать, как вы жили до того, сейчас вы будете жить по моим правилам или не будете жить вообще, если не сможете их исполнить! Ясно? Так вот, кому ясно пусть преклонит колени, а остальным я сейчас все очень доходчиво растолкую, – она сделала круговой жест рукой, и голубое свечение, охватив кольцом ее и сидящую подле нее Лорилейну с братом, стало медленно расползаться во все стороны.

Стоящий старейшина в испуге попятился, от наползающего на него мерцающего голубоватого тумана, но светящееся облако рывком окутало его и сжало в объятиях. Раздался долгий вопль, потом булькающий звук и отступивший туман оставил на месте только что стоящего старейшины высушенный скелет, с шеи которого свисала блистающая золотом цепь.

Остальные члены совета, поспешно вскочив с мест, моментально преклонили колени. Мерцающее туманное кольцо тем временем ширилось, накрыло несколько близлежащих коленопреклоненных старейшин и, не причинив им ни малейшего вреда, поползло дальше.

Собравшиеся на площади гамаэльты, с ужасом наблюдая за происходящим и видя, что туман ползет в их сторону, стали торопливо опускаться на колени. Вскоре на площади не осталось никого, кто остался бы стоять.

Къяра, внимательно