На несколько мгновений воцарилось молчание, после которого Мор с едва заметной печалью и налётом меланхолии заговорила:

— Неподалёку от города, где я родилась, жил огненный элементаль. Любил он кицунэ… Иногда, где-то раз в десять-двадцать лет, можно было увидеть, как огромный и не менее древний сгусток чистого Пламени покидает свою гору и, принимая форму кицунэ, бродит по городу… — с грустью поведала лиса. — Вокруг него постоянно вились лисята, и он с ними даже играл…

— Скучаешь по тем временам?.. — скорее, констатировал, нежели спросил я.

— Глупо было бы отрицать правду… — сдавлено усмехнулась кицунэ.

На этом разговор, очевидно, оборвался, и мы оба погрузились в свои мысли.

И если я лишь досадно вздохнул — всё-таки, видно, разбередил старые раны лисы — а после решил вернуться к магии, то Мор… настолько погрузилась в меланхолию и воспоминания, что забыла даже о моём предложении «размять ноги». А это, между прочим, серьёзно…

* * *

Вырвалась из глубокой депрессии и хандры, а также вспомнила об обещании Моририн лишь на следующий день, когда я более или менее нащупал принцип, которому необходимо следовать, дабы получить желаемый результат. По крайней мере, представляя, как сюрикен на ладони начинает подниматься и вращаться, я добился того, чтобы обозначенная железка хотя бы дёрнулась!

Во всяком случае, меня прервали, и пришлось уступать место лисе, а потом переносить упражнения во внутренний мир да искать ту упущенную ниточку понимания. Впрочем, кицунэ быстро надоело однообразие пейзажа вокруг, поэтому, не дожидаясь ночи, она вернулась «к себе», отдав мне контроль.

Так что мои «посиделки во внутреннем мире» растянулись на чуть меньше, чем две недели. Тем не менее, тренировки, несмотря на свою лёгкость — внутренний мир, угу — всё же принесли свои плоды: то ли желание забыть о позывах тела, когда вернусь в реальный мир, сыграло свою роль, то ли ещё что, но свои магические возможности я подтянул!

Начать стоило хотя бы с того, что у меня получилось ощутить магию вокруг себя! Этому, конечно, поспособствовала Мор, за которой я порой наблюдал и «смотрел» её глазами, но всё же прогресс было приятно наблюдать…

Нет, почему при одних глазах мы, в итоге, видели разные вещи — вопрос, конечно, хороший, но на тот момент меня это не волновало, а после я и вовсе перестал об этом задумываться, списав на «подсознательные действия кицунэ». Так что по аналогии и примерно зная, на что и как смотреть, я прозрел!..

Правда, научившись видеть разноцветную дымку магической энергии, я был вынужден учиться не обращать на оную дымку внимания, ибо она порой застилала реальность… но это лирика и, думаю, дело привычки.

Впрочем, на этом мои достижения не закончились: приснопамятный сюрикен по желанию возвращался в руку, а также летал и крутился, словно циркулярная пила. Тратилось, конечно, что на первое, что на второе непозволительно много внимания, а на второе ещё и энергии «хапало» порядочно, но сам факт!

Вот только потом… я впервые получил ожог от собственного огня, что, по идее, было невозможно. Экспериментатор недоделанный, блин…

Да, идея добавить сюрикену «огонька» была хорошей, а вот реализация подкачала: чуть не лишившись глаз от «вспыхнувшего» метательного железа, я потратил добрые полчаса на регенерацию повреждений, а следующие полчаса на сдавленный скулёж, слёзы и маты, ибо было БОЛЬНО!

Как не свихнулся от боли, честно — понятия не имею… но некую боязнь огня заработал. И эту боязнь я самолично позже и пытался вылечить сеансом «медитаций и самогипноза»: сидел, смотрел и играл с Огоньком на своих ладонях и медленно-медленно восстанавливал веру в свои силы.

— Балда… — охарактеризовала меня тогда Моририн.

И я был с ней, в принципе, солидарен. Разве что назвал бы себя более… более, в общем.

После ошибки единственное, пожалуй, утешение, заключалось в том, что свои эксперименты проводил я вдалеке от возможного входа к бандитам, а найденный камень величиной с голову, оружие прошило насквозь и оплавило края отверстия — то есть мои действия имели свои плюсы.

Это всё к тому, что группу людей, подошедшую на третий день моего «стрёма», я встречал с откровенной радостью! Может, с собственными силами я и нашёл общих язык, вот только здраво опасался того, до чего мог вновь додуматься, а после не собрать мозгов, разлетевшихся по миру!..

Так что поморщившись от фантомных болей, но проворно заняв высоту, я принялся наблюдать за новоприбывшими.

Глава 16

«Сдвиг. По фазе?»

Поморщившись от фантомных болей после неудачного эксперимента, я всё же успел проворно забраться на дерево и обратиться в слух, стараясь не отрывать взгляда от новоприбывших.

На поляну верхом на лошадях выехало четверо людей. И, не шибко всматриваясь, троих можно было сразу же приписывать к бандитам, а последнего причислять к богатой прослойке общества — уж больно характерные одежды носили люди.

Вот только… троица мужчин бандитской наружности вызвала сомнения, ведь, несмотря на первое впечатление и желание всё-таки записать их в бандиты, окончательно сделать это помешала «почесавшаяся» интуиция.

Да и, ко всему прочему, чем больше я смотрел на смущающую меня троицу, тем чаще глаз натыкался на детали, которые имели рыцари, виденные мной ещё перед встречей с каннибалами. Это и добротная, даром что поношенная, кожаная броня — пять сотен золотом так точно — и сапоги, подозрительно схожие с поделками той же стоимости; и мечи, и… единообразие!

Оное как раз и намекало на рыцарство… или армию! Хотя, дороговато для обычных солдат…

Так что или передо мной рыцари… или слаженная группа наёмников, что, наверное, всё же гораздо ближе к правде. М-да, быть может, от задуманного плана стоит отказаться? Уверенности в успехе и выживании у меня изрядно уменьшилось…

Тем не менее, пока я предавался мрачным думам и занимался решением свалившихся проблем, внезапные гости остановились метрах в десяти от того места, где терялись следы телеги, а затем спешились и потянули лошадей за собой, несколько раз бросив взгляд по сторонам.

Подойдя же к холму, богато одетый человек средних лет слегка качнул головой, кивая на какой-то неприметный камень, после чего на оный камень наступил один из троицы. И буквально через десяток секунд перед четвёркой людей пласт земли отошёл в сторону, открывая вид на небольшое помещение и лестницу, которая уходила куда-то вниз.

«Аристократ» заметно передёрнул плечами то ли от страха, то ли от тухлого запаха, долетевшего даже до меня; то ли и вовсе от