Этого, конечно, капитан парнишке не сказал – про карателей и противного их командира, он еще минут двадцать рассказывал своему благодарному слушателю о космосе и о славной жизни звездопроходцев, весьма отличающейся от киношной, а потом парнишка его прервал, снова попросив выдать ему хоть то, что он сможет. То, что может уместиться в час-два перекачки информации. Описания планет, их названия и расположение в космосе (примерное, само собой).

Здесь капитан впал в ступор: КАК позитронный мозг может передать эту информацию живому кораблю?! Кабели? Подпространственная связь? Как?!

Все оказалось просто. Так просто, что это было даже немного глупо. Информацию вывели на экран в рубку, а потом один из «пауков» уселся перед этим экраном и стал на него смотреть. Изображение пустили с такой скоростью, что оно слилось в сплошную полосу, можно сказать, в мерцание, и это был самый быстрый визуальный просмотр информации, какой капитан видел в своей жизни.

Чем паук смотрел? Если у него не было глаз? Да кто же его знает… чем-то, значит, смотрел. Спрашивать капитан не стал. Не очень правильно слишком любопытствовать человеку его статуса и его положения… хмм… и в его положении!..

Через пять часов парень встал с места, будто прислушиваясь к чему-то, витающему в воздухе, постоял – молча, не говоря ни слова, затем повернулся к капитану:

– Все. Ваше заключение закончилось. Включите общий канал связи.

– …покиньте систему Сируса. В противном случае вы будете уничтожены! На размышление дается десять минут. А чтобы вам не думалось, что я блефую, получите!

Капитан крейсера вместе со звуком включил экраны, на которых отобразилось изображение платформ и линкора, парящего над планетой. Капитан двинул пальцем, изображение линкора сделалось большим, во весь экран, и едва лишь серебристый шар стал виден во всех подробностях, экраны потемнели от ярчайших потоков света, которыми окутался линкор, погрузившийся в водоворот пламени. Когда пламя схлынуло и корабль сделался виден, стало ясно, что он не получил никакого вреда, и капитан крейсера невольно вздохнул: не такие уж могучие бластеры этой чертовой платформы! Но радость его была недолгой.

– Это были только два бластера. А у меня их десять. И сколько угодно торпед с антиматерией. И ядерных. И химических. И беспилотники. Хотите войны? Я могу ее вам устроить. Повторяю: мы не собираемся воевать с Империей, мы ее подданные. И все будет так, как прежде, – металл будет поставляться бесперебойно. Налоги будут платиться. Вы меня поняли, на линкоре?

– Мы вас поняли… – Голос капитана линкора был мрачным и холодным, словно космос. – А что будет с крейсером? Ваш человек каким-то образом взял в заложники экипаж. Вы их отпустите?

– Мы, конечно, их отпустим – я уже отдал приказ моему человеку. Еще вопросы? Поймите, нам не нужна война! Просто примите все так, как есть! Ничего не изменилось! И… извините за то, что пришлось повредить станцию связи. Итак, ваш ответ?

– Мы уходим. Я передам ваши предложения правительству Центральной планеты. Вызываю «Гордость Ладии»!

– Я все слышал… – Капитан крейсера был спокоен и даже чуть нервно весел. Все-таки он попадет на день рождения дочери. Может, не на этот, так на следующий – точно.

– Уходим. Курс на Центральную.

Ник встал и, не прощаясь, пошел к выходу из рубки. Делать ему тут было нечего.

– А как же путы? Как нас освободить? – полетел вслед голос капитана.

– Сами освободитесь. – Ник сделал еще пару шагов, потом остановился и отдал приказ роботам-ремонтникам. Те мгновенно подскочили к пленникам и несколькими неуловимо быстрыми движениями распороли «паутину».

На самом деле это была совсем не паутина в том понимании, как ее знают люди. «Пауки» выделяли из своих органов вещество наподобие металлопласта, из которого, собственно, и был построен Шарик. Затвердев, оно превращалось в броню, одолеть которую можно было только мощным резаком или чем-то наподобие дисковой алмазной пилы. Ну, или хорошеньким взрывом. А вот сами пауки разрезали его на раз, выделяя из себя вещество, размягчающее эту броню. Со стороны это выглядело очень просто: коснулся – и «кокон» распался.

Отпускать десантников не стали. Ни тех, что заперты в шлюзе крейсера, ни тех, которых «пауки» вытащили из Шарика и сложили в коридоре. Так спокойнее. Вдруг начнут палить… Пусть сами освобождаются. Ничего, потрудятся, от них не убудет!

Теперь – к платформе. Хозяин ведь требует!

– Как же ты сумел их захватить?! – Глава благодушно смотрел на стоящего перед ним Ника, чувствуя такую радость, какую не испытывал, наверное, за всю свою жизнь. Да и как тут не радоваться, если все получается по плану?! Платформа – под контролем! Живой корабль – под контролем! Осталось взять под контроль планету – и цель достигнута! Но это ерундовое дело. Скорее всего, даже не придется стрелять – достаточно только пригрозить. Горожане давно уже не те, что были когда-то. Слишком мягкотелы. А главный бластер не действует. Законсервирован – на всякий случай. Да и если бы работал, что толку? Один бластер против пяти! Да еще и торпеды! Незачем разрушать Город, если можно обойтись и без этого.

И, кстати, стоит ли ломать сложившуюся систему? А может, оставить Внешку как средство устрашения? Неугодных – вышвыривать туда! Куда-то ведь нужно девать отбросы общества? Бунтовщиков, всякую мразь, портящую нервы?

Ник посмотрел на Главу, стоявшего в рубке Шарика, на десяток бойцов рядом с ним и, не отвечая на вопрос, задал свой:

– Когда мы начнем перекачку астробазы? Что для этого нужно?

Глава недоуменно посмотрел на Ника, брови слегка опустились, взгляд отяжелел.

– Какая астробаза? Никакой астробазы. Пока что никакой. У нас с тобой другая задача! Нам еще планету под контроль брать. Рано думать о звездах! Понял, пилот? Расскажи-ка мне, как ты сумел захватить заложников, я так этого и не понял. Исполнять!

Ник стоял, и лицо его было бесстрастным, будто у статуи, а внутри бушевал пожар. Пожар злости, ненависти, разочарования и печали. Все-таки он верил этому человеку. Он, выросший во Внешке, звереныш, мусорщик, который не видел от жизни ничего хорошего, взял да и поверил этому, чужому ему типу. В последний раз в жизни поверил кому-то.

– Ты обманул меня. Ты меня обманул… а я тебе верил.

В голосе Ника не было злости. Только разочарование. Только печаль.

Коридор мгновенно наполнился «пауками». Они выскакивали из стен, казавшихся монолитными, и через мгновение все, кто находился в рубке – кроме Ника и двух девушек, – были крепко опутаны броневой нитью. Никто не успел даже поднять оружие. Кроме девушек, которые теперь стояли за спиной Ника с бластерами, готовыми к стрельбе.

– Убейте его! – В голосе Главы слышалась холодная ярость и предвкушение. – Убейте его, вы, мелкие твари!

– Это ты – тварь! – Одна из девушек приблизилась к лежащему и с ходу пнула его в скулу, рассекая ее до кости. – Ты – тварь!