– Кто? – требует ответа Калла. Ее ногти впиваются глубоко в кожу, оставляя пять кровоточащих ран на лице незнакомца. – Кто тебя прислал?

– Я не знаю!

Легкий поворот, попытка высвободиться. Калла отпускает его лицо, только чтобы выхватить из кармана кинжал Чами.

– Умоляю, – стонет он, пытаясь дышать, хоть цепь сдавливает горло. Брыкается ногами, месит траву с землей, превращая желтоватую поросль в бурую грязь. – Умоляю, я же просто выполняю поручения за плату. Нам дали распоряжение выследить тебя. И все, и все!

– Ничтожество, – зло рявкает Калла, – никчемное ничтожество…

– Глаза были черные! Вот все, что я видел!

На секунду Калла замирает. Чувствует, как холодеют руки, цепь ослабевает, и незнакомец снова пытается вывернуться.

Черные глаза.

Ярость вспыхивает у нее в груди, и она, не думая, что делает, рассекает ему шею, грубо рвет тупым кинжалом кожу и плоть под ней. В неровной ране обнажаются крупные артерии и вены, мстительно выплевывая кровь. Не проходит и нескольких секунд, как неизвестный затихает в багровой луже. Глаза тускнеют.

Калла покачивается на пятках. Каждый вдох дается ей с трудом.

Любая монаршая особа обречена рано или поздно утратить рассудок, опьяненная сосредоточенной в ее руках властью. Для Каллы, которая хорошо помнит, что значит быть беспомощной и бессильной, власть обладает особо заманчивой притягательностью. Теряя бдительность, она чувствует, как этот яд просачивается в ее мысли. Задумывается о том, каково было бы убить ради престола, а не ради освобождения. Представляет, как берет себе божественную корону, чтобы больше никогда не стать слабой, воображает все королевство – целую империю – коленопреклоненной перед ней.

– Эно? – кричит Калла, внезапно вернувшись в настоящее. – Эно, где ты?

Она перехватывает цепь, стряхивает кровь со скользкого металла. На расчищенной полосе земли под городской стеной стоит зловещая тишина. Горло Каллы скручивает приступ паники, затем возникает оцепенение – страшное, мучительное оцепенение.

Она не торопится обыскивать окрестности. И больше не зовет. Если в первый раз ей никто не ответил, нетрудно догадаться, что произошло. Сама она всем сердцем хотела бы ошибиться, но ей слишком хорошо известен Сань-Эр, лучше, чем даже она сама, и она, шагая по переулку, даже не удивляется, наткнувшись на тело Эно.

Его остекленевшие глаза смотрят в небо. Сбоку видна рана: оружие ему вонзили прямо в сердце.

Калла присаживается на корточки.

– Ах ты ж паршивец, – бормочет она, и у нее срывается голос.

Рано или поздно это должно было случиться. Победитель в играх может быть лишь один.

Но он же мог просто вытащить чип. Мог выбрать жизнь… жалкую, грязную, голодную, в болезнях и тесноте, в постоянном страхе перед коллекторами.

Калла понимает: у большинства людей, участвующих в играх, нет выхода. Этот паренек был неглуп; никто не стал бы записываться на королевскую лотерею, если бы отказаться было так просто. И все же в глубине души она надеялась, что для Эно найдется некий третий выход – с мешком монет и уютным уголком в Эре, где можно поселиться. Сань-Эр дает шанс на посредственную жизнь, и некоторым этого более чем достаточно. В провинциях даже такой и то нет. Провинции расколоты на две крайности: либо полная нищета, либо немыслимая роскошь, предназначенная для членов Совета и победителей былых игр.

Однако как-то так вышло, что из всех жителей королевства, от Сань-Эра до приграничных районов, не кто-нибудь, а Калла вселением пробила себе путь к положению принцессы. А если бы она этого не сделала, разве не стал бы для нее финал точно таким же, как для Эно?

– Надеюсь, ты один из последних, – говорит она и сдвигает веки Эно, закрывая ему глаза. – Надеюсь… – Она умолкает и осмеливается взглянуть вверх, на стену. Хорошо бы его смерть в играх записали на ее счет. Пополнили ее список. Чувство вины запятнает ей руки. Эта смерть на ее совести, и она требует отмщения.

Все виновники этих бед падут один за другим.

По стене кто-то идет. Стража границы. Калла спокойно поднимается, машет им и ускользает в проход между домами. К тому времени, как стражники спустятся со стены, выяснится, что ее и след простыл. Обязанность заняться телом Эно ляжет на дворец.

Калла крепко сжимает кулаки и делает резкий поворот в сторону. Переступает через какой-то ящик, входит наугад в первое попавшееся здание, бежит вверх по лестнице, направляясь к крыше, чтобы сориентироваться сверху. Ее руки в крови до самых запястий. На рукавах пятна, как и на подоле рубашки.

Черные глаза, сказал незнакомец.

В этом городе она знает всего двоих черноглазых. Августа и Антона. И принцу Августу она нужна живой, чтобы выполнить за него грязную работу.

Калла толкает дверь, чуть не сорвав ее с петель, и вылетает на крышу. Ее ботинки тяжело стучат по бетону, плащ развевается за спиной. Она не просто одна из участников игр, готовая к очередному киллу. Она начинает марш-бросок.

«Нам дали распоряжение выследить тебя».

Значит, время пришло.

Антон Макуса выступил против их союза.

Глава 23

Раскаты грома раздаются над городами-близнецами. На улицу Большого Фонтана Калла прибывает как раз с началом дождя и чудом ухитряется не промокнуть, нырнув в двери «Снегопада», пока на тротуар падают первые капли. Топая ботинками, она взбегает по лестнице и сворачивает за угол. Постучаться в дверь квартиры Антона она не удосуживается. Как в прежние приходы, ручка легко поворачивается под нажимом ее руки, и Калла входит, выставив плечо вперед.

На пороге она застывает. Ждет. Кажется, будто кровь кипит под кожей на медленном огне.

– Ты здесь.

Калла резко поворачивается лицом к кухне. Антон стоит в дверях и держит в руках миску, которую отставляет при виде гостьи. На нем новое тело, на этот раз рослое и стройное – фигура бойца. Он во всем черном, будто она застала его как раз в тот момент, когда он уже собирался в город, увеличить за сегодняшний день количество своих киллов. Нестерпимый жар волной захлестывает ее, распространяясь от горла до живота, пока она смотрит на Антона. Она колеблется. Будь у нее поменьше опыта, она подумала бы, не махнуть ли порций десять спиртного подряд, прежде чем врываться сюда.

– Почему? – спрашивает Калла. – Почему ты так поступил? Не мог прийти и сам нанести удар?

Антон хмурится:

– О чем ты говоришь?

Калла поддергивает рукава и показывает ему кровь на своих руках. Кричать она не собирается, но оглушительно громкий ответ так и бьет по ушам:

– О наемниках, Антон! О долбаных убийцах, которых ты послал напасть на меня. Эно убит.