продолжала свое повествование с каким-то заострившимся, хищным выражением лица.

— В чем заключался ваш план? — спросил поверенный Блэк.

— Их план, — мгновенно окрысилась Элоиза. — Я не имею никакого отношения ко всем смертям… все делали сэр Джон и маркиз Хантли, я лишь…

Лишь помогала всех убить, — с мрачной усмешкой закончила я ее мысль в голове.

— Хорошо, — легко согласился поверенный. — В чем заключался их план?

— Получить опеку над юным Уильямом. После трагической гибели графа Толбота и его старшей дочери все семейные активы достались бы единственному сыну. Я бы смогла ими распоряжаться, а после замужества…

— … а после замужества это право перешло бы к твоему мужу, — не выдержав, я произнесла это вслух.

Какая злая ирония! Ведь в итоге я провернула ровно то же самое, но с противоположными намерениями. Интересно, каково маркизу было чувствовать себя поверженным придуманным им же оружием?..

— Да, — тихо обронила Элоиза. — Которым должен был стать Генри! — она так огорчилась, что даже назвала маркиза Хантли по имени, что было не принято.

Но Генри захотел Тессу, — вновь усмехнулось мое подсознание.

Которая выжила вопреки планам заговорщиков.

— Значит, — вмешался инспектор Уитмор, который, наконец, отмер и вернул себе способность говорить, — железнодорожная катастрофа, унесшая жизнь графа Толбота?.. — он оборвал себя на полуслове, не закончив мысли, и уставился на Элоизу.

Ее взгляд буквально говорил: ну какой же ты тупой.

— Да, — проглотив все оскорбления, она кивнула. — Была подстроена сэром Джоном и маркизом Хантли. Это было несложно.

Да. Несложно было оборвать чужие жизни.

— Ему же принадлежит часть железной дороги, по которой следовал вагон. Все было сделано задолго до того, как граф Толбот с дочерью въехали на территорию столицы.

Мерзавец!

Кровь вновь вскипела во мне. Уверена, маркиз намеренно все так рассчитал, что катастрофа в итоге случилась на части путей, которые принадлежали Эдварду.

— Но ты выжила, — острым взглядом Элоиза мазнула по мне. — И они перешли к запасному плану.

— Смерти первого и второго опекунов?.. — и вновь ей подсказал инспектор Уитмор.

— Их рук дело.

Было так мерзко, так гадко и горько, что не возникло даже желания повернуться к нему и сказать, что я же говорила! Говорила…

Какая теперь разница?..

— А поверенный Росс, который посоветовал мне написать разгромную статью про герцога Норфолка? — сдавленным голосом спросила я.

— Удачно подвернулся Генри под руку, — с прожженной, циничной усмешкой отозвалась Элоиза. — Он хотел заполучить изобретения моего мертвого мужа, но не против был и уничтожить герцога.

Поверенный Блэк коротко втянул носом воздух. Это было единственное проявление эмоций с его стороны за все время.

— Все это ради кучки рельсов и шпал?.. — невольно вырвалось у меня, но Элоиза в ответ на столь невинное замечание взбесилась как никогда прежде.

— Ты блаженная идиотка, Тесса! — огрызнулась она. — Родилась с золотой ложкой в зубах, с самого раннего детства получила все, что могла пожелать! Ты не знаешь цену деньгам и всем прочим благам, что были у тебя еще с колыбели!

— Когда ты вышла за нашего отца, ты тоже перестала нуждаться. Признайся уже хотя бы себе, что на самом деле ты — злобная, завистливая дрянь!

Элоизу буквально перекосило. Она подавилась воздухом, когда попыталась набрать его, чтобы разразиться ответной репликой.

Я тоже с трудом дышала, чувствуя, как тяжело вздымалась и опускалась грудь. Все внутри клокотало от отвращения, я никогда прежде не ощущала такого.

— И не смей врать, что тебя в чем-то ограничивали в браке! Отец был к тебе добр, ты не была стеснена в средствах, — припечатала я.

Об этом мне, разумеется, рассказывал Уильям.

— По сравнению с маркизом Хантли твой отец был беден как церковная мышь, — без прежнего задора огрызнулась Элоиза.

— Миледи, — негромко позвал меня поверенный Блэк, и я лишь с третьей попытки смогла отвести взгляд от мерзавки-мачехи и повернуться к нему. — Не принимайте все так близко к сердцу, — посоветовал он неожиданно мягко.

Окаменевшей из-за напряжения шеей я кое-как смогла кивнуть.

Он был прав.

Но Элоизу хотелось убить.

Я покосилась на инспектора Уитмора, удивленная, что он не сделал мне замечание, и сразу же поняла почему.

У него на глазах рушился целый мир. Ему было не до замечаний, он пытался удержаться сейчас на обрыве и найти для себя новые опоры. Потому что рассказ Элоизы в мелкую крошку уничтожил все, во что он раньше верил.

— Итак, — поверенный Блэк вновь взял все в свои руки, — вы остановились на моменте смерти сэра Найджела, второго опекуна юного лорда Толбота.

Элоиза не сразу отозвалась. Некоторое время дышала носом, и ее ноздри широко раздувались, выдавая раздражение и гнев. Мне было плевать. Я смотрела ей прямо в глаза и не отводила взгляда, и надеялась лишь, что мое лицо в полной мере передает все то презрение, что я испытывала.

— Да, — Элоиза дернула губами, — путь для сэра Джона оказался свободен. Но с этого момента все и пошло прахом.

— А именно?..

— Они начали ругаться, — она скривилась. — Мужчины! Время играло против нас, ведь за всеми приготовлениями пролетел почти год, и до одиннадцатого дня рождения моего пасынка оставалось недолго. Сэр Джон хотел оставаться опекуном как можно дольше… а Генри… Генри придумал кое-что другое, — и ее холодный взгляд мазнул по мне.

— Ты поэтому пыталась навязаться, чтобы жить с нами?.. Чтобы следить за мной? — озарение пришло ко мне неожиданно.

Элоиза фыркнула и ничего не ответила, и это сказало больше, чем любые слова.

— Не переживай, — пробормотала я вполголоса. — Я не очень-то нравилась маркизу, ведь он с легкостью согласился с необходимостью моего убийства.

И вновь что-то такое сверкнуло в ее взгляде… а в моей голове сложился пазл. Кажется, и здесь не обошлось без помощи Элоизы. Взбешенная появившейся соперницей, она подговорила толстяка-опекуна убедить маркиза, что у них остался единственный выход — мое убийство.

Да и я сама облегчила ей задачу, когда начала слишком активно себя вести. Сэр Джон и Хантли испугались.

— Вам что-нибудь известно о покушении на герцога Норфолка? — спросил поверенный Блэк.

— Покушении?.. — переспросила Элоиза и дернула красивым плечиком. — Нет, об этом ничего не известно. Я здесь отрезана от целого