Влад уже было полностью погрузился во тьму, но все же в нем оставалось много человеческого. Ему не было чуждо понятие о справедливости, пусть и применял он его весьма фрагментарно. По-своему он не был лишен чести и границ своих собственных представлений об этом понятии не нарушал. Но все же это уже были остатки тех прекрасных задатков, которые закладывались в нем на заре его человеческого становления. Теперь это был сильный мира сего, идущий, если того требовало дело, по трупам, не ведая ни страха, ни сострадания. А дело требовало часто, и цель всегда оправдывала средства. Целью же была вечная гонка его собственных амбиций, соревнование с самим собой. Но Влад был человеком несгибаемым и делал только то, что находил нужным. Пока в его жизнь снова не ворвалась его Джул.

Он разыскал ее через неделю после ее приезда в Россию. Все эти годы он хранил в памяти воспоминание о ней. Девять лет, которые прошли после ее отъезда, сделали это воспоминание каким-то эфемерным, почти прозрачным, но все изменилось, стоило ему снова ее увидеть.

Он впился в нее со всей той страстью, которая так и не успела излиться из него тогда, когда ему было семнадцать. Они пропадали в номерах гостиниц, в его квартире, а иногда не успевали дойти до нее и делали это прямо в подъезде. Они расставили много отметин по городу, пока длился этот безумный квест: подворотня, кабинет в ресторане, туалет там же, кабинет в его офисе, парк по дороге в офис, машина по дороге в аэропорт, туалет в аэропорту. Она все время летала в командировки, и Влад несколько раз просто брал билет и летел в ту же точку. Прилетая, он ловил такси, ехал в отель, находил ее там и тут же набрасывался на нее с таким ожесточением, как будто до этого в его жизни никогда не было секса. А потом он одевался, перехватывал короткий завтрак-обед-ужин, в зависимости от времени дня и обратного рейса, и снова ехал в аэропорт. Он никак не мог удовлетворить себя, что-то продолжало сосать его изнутри, что-то мрачное, темное, его сущность. А она была все такой же светлой. Из нее как будто струилось какое-то неуловимое свечение. Иногда ему казалось, что он ее оскверняет, но эта мысль только усиливала его желание.

Это умопомешательство длилось несколько месяцев. Он даже забыл о других женщинах, как это когда-то уже бывало с ним в далеком прошлом, девять лет назад. Но когда он осознал, что Юля теперь принадлежала ему вся без остатка, постепенно его сущность стала к нему возвращаться и, если они подолгу не виделись из-за нестыковки графиков, он нет-нет да и стал вкушать другие плоды. Сущность Влада заставляло проявляться еще и подспудное ощущение того, что Юля имеет над ним какую-то необъяснимую для него самого власть. Он так привык хотеть ее всю свою жизнь, что это становилось уже чем-то вроде психического отклонения, и Влад незаметно для себя самого боролся с этим чувством, пытаясь вытеснить его из себя, заполнив себя другими женщинами. Но все же Юля занимала в его сердце свое особое место, и, когда они снова виделись, Влад ощущал разницу. Она доставляла ему какое-то неповторимое удовольствие, секс с ней был похож на секс в наркотическом угаре, но дело было не в одном только сексе. Он любил Юлю.

Но все, что теперь происходило между ними, все те некогда несбывшиеся надежды его юности, которые теперь, вместе с ее возвращением, так неожиданно и радостно предвещало будущее, всему этому так и не суждено было сбыться. Риск в жизни Влада стал настолько обыденным явлением, что он перестал адекватно оценивать возможные его последствия. Ему пока что удавалось скрывать от Юли, чем он занимался. Это было не трудно, ведь в первое время после возвращения в Россию ей было нужно многое в жизни поставить на новые рельсы. Она по нескольку раз в неделю ездила в командировки, а когда возвращалась, занималась подбором жилья и тратила на это почти все свое время. Она хотела купить квартиру неподалеку от Влада и ждала подходящего варианта. Задавать вопросы было в целом не в ее стиле, и она часто говорила: «Если захочешь рассказать, расскажешь сам, а не захочешь, я все равно не узнаю». Влад поражался ее точке зрения и только сильнее проникался чувством уважения и любви. Он имел независимый нрав, и убеждения Юли только сильнее его к ней привлекали. Но на этот раз проблема возникла не с той стороны, с которой он ждал, и оказалась не в Юле и ее реакции на то, чем он занимался. На этот раз он просто рискнул слишком сильно. Он вывел почти все средства из своих региональных банков и сконцентрировался на главном проекте, на который теперь делал ставку. После того, как было официального объявлено о запрете казино, он открыл роскошный тайный игорный клуб в центре Москвы. Это приносило баснословные прибыли, но Влад недооценил масштаб риска. Он понял, что в этот раз рискнул слишком сильно, только когда напоролся на чекистов. Он поставил на карту всю свою жизнь, а главное, что теперь он терял связь со всем, что еще олицетворяло в этой жизни добро, он терял Юлю. Облаву провели в ту ночь, которую он проводил с ней. Когда его телефон зазвонил, она так и продолжала спать. Влад смотрел на нее спящую, как когда-то давно, в их первый и последний Новый год, и думал о том, что она, возможно, была его небесной карой, его проклятьем. Как только он ее обретал, он тут же должен был потерять ее снова. Влад должен был исчезнуть, но он не мог объяснить ей причину своего исчезновения. Теперь он становился подлецом, и это разрывало его сердце, которое, как оказалось, все еще в нем билось.

Семь лет спустя у него снова появился шанс вернуться. Все эти годы он вспоминал о Юле и прилагал все усилия для того, чтобы приехать обратно. Надо отдать должное его отцу, в возвращении Влада на родину была большая его заслуга. По-видимому, он все еще имел большой вес и смог употребить все свое влияние в органах для того, чтобы отстоять своего сына. Итак, Влад возвращался домой, к своей Юле. Но была ли она все еще его Юлей? К тому времени Влад стал человеком колючим и жестким. Он ни в каком виде не признавал компромиссов и поэтому даже не допускал мысли, что может быть по-другому. Юля была его женщиной, так он решил и точка.

Он поджидал ее в холле отеля, куда она вернулась после одной из своих сессий на всемирном экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Увидев его, она побледнела и вдруг резко метнулась к лифтам. Он последовал за Юлей. Когда дверь лифта открылась, она залетела вовнутрь, но увидев, что он зашел за ней, а других людей вокруг не было, рванулась обратно. Но Влад схватил ее и дернул назад, а затем нажал на кнопку вызова этажа, ведь он, конечно, знал, в каком номере она остановилась. Юля билась в его руках как птица, угодившая в силки, давая ему пощечины, пытаясь высвободиться, отбиваясь кулаками, но это было бесполезно. Влад был силен, и он без труда отводил ее удары. Когда лифт остановился на этаже, Юля выбежала прочь и бросилась к своему номеру. Влад же не торопился ее догнать. Он сделал это только тогда, когда Юля открыла дверь. Дрожащей рукой она вытащила карточку и приложила ее к замку, оглядываясь на Влада. Тот неспеша шел по коридору по направлению к ней. Но как только он увидел, что Юля почти вошла в номер, он быстро догнал ее и схватился за торец закрывающейся двери. Она навалилась всем телом, пытаясь захлопнуть ее, но Влад просунул ногу в щель и стал медленно проникать вовнутрь. Юля отпустила входную дверь и бросилась к двери ванной, но он уже схватил ее, оттащил прочь и прижал к стене. Она заплакала. Впервые в своей жизни он видел, как Юля плакала. Ни разу после смерти матери она не проронила ни одной слезинки. Даже когда Влад оставил ее, она так и не смогла заплакать, а теперь слезы лились по ее лицу горячими потоками. Она плакала, а Влад, не прекращая целовал ее, скользя руками по ее телу и пробираясь под платье. Господи, как же он опять ее хотел! Почему никогда больше и ни с кем ему не доводилось испытывать такого жгучего чувства желания? Он овладел ею прямо там, в коридоре номера, пока она все продолжала плакать, а потом взял ее на руки и отнес на постель. Он бережно уложил ее, как будто она была чем-то самым дорогим в его жизни, а потом принялся стирать слезы с ее лица своими пальцами.