– Ты нашла начальника гавани?

– Все улажено, – сказала она. – И я купила новый плащ. – Ксиала протянула покупку Серапио, чтобы тот полюбовался, и лишь потом вспомнила, что он слеп. – Это шерсть, – объяснила она. – Водонепроницаемая.

– А я, кстати, вспомнил. – Он поднял с земли лежащий у самых ног сверток из хлопковой ткани и протянул ей. Ксиала развернула его, и тот распался на две части. Одежда. Она подняла ее.

– Это брюки? – спросила она.

– И рубашка.

Одежда была простой, но хорошо пошитой. Рубашка представляла собой сложенный напополам и сшитый кусок ткани с длинными пришитыми рукавами, она казалась маловатой, но не очень уж смертельно. Штаны казались длинными и свободными, но когда она примерила их, выяснилось, что они достают только до икр. В сандалиях будет холодно, но, если удастся найти где-нибудь сапоги, этого хватит.

И рубашка, и брюки были такого же матово-белого цвета, как и одежда, которую она носила сейчас, но брюки были украшены яркой вышивкой по штанинам и талии, а рубашка укорочена.

– Это детская одежда?

– Я купил у одного из паломников. Он собирался подарить это племяннику. Тебе подойдет?

– Я буду похожа на мальчика-подростка с грудью и бедрами, – возразила она, – но… – она вздохнула. – По крайней мере, она чистая.

Из комнаты, где находились паломники, донесся победный рев, и собеседники оглянулись. Послышались добродушные крики и шум сдвигаемых скамеек, а потом мужчины рванулись наружу, громко и шумно. Шедший впереди чуть не налетел на Ксиалу, и капитан успел его поймать почти перед самым столкновением. Глаза мужчины встретились с глазами Ксиалы, и она увидела, что это вовсе не мужчина, а очень привлекательная женщина с волосами, подстриженными в мужском стиле – коротко обрезанными по бокам и туго стянутыми в узел сзади.

– Прошу прощения, – пробормотала женщина, и, когда она улыбнулась, Ксиала почувствовала легкий аромат спиртного в ее дыхании. Начальник порта была первой женщиной, которую Ксиала увидела за последние недели, а теперь еще и эта, и она почувствовала, как напряжение спадает с ее плеч. Ксиала любила море, любила Кьюколу с ее величественной архитектурой и утонченностью, но, Мать Вода, как хорошо быть на этом краю Меридиана.

– Не нужно извинений, – ответила она, возвращая улыбку.

Женщина смерила ее пьяным и кокетливым взглядом.

– Не хотите ли вы и ваш друг присоединиться к нам? – спросила она. – Мы с братьями отправляемся на поиски ужина и выпивки. Может быть, еще и игорного стола, если он найдется.

Ее братья уже взбирались по лестнице.

– Давай, Ксиала, – сказал Серапио. – Иди, наслаждайся вечером.

– А как же ты? – спросила она, поворачиваясь, чтобы разглядеть его лицо, но в темных складках капюшона было трудно уловить выражение.

– Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, – тихо сказал он. Так что услышала лишь она – да и слишком проницательно, на ее вкус.

– Итак?.. – спросила женщина, проводя пальцем по руке Ксиалы, и та почувствовала, как ее захлестывает тоска. Не из-за незнакомки, которая была достаточно привлекательна, чтобы сделать вечер захватывающим, а из-за мужчины, что стоял рядом. И одновременно был таким недосягаемым.

Ксиала выругалась себе под нос.

– Нет, – решительно сказала она, – но спасибо за предложение.

– Значит, в другой раз, – беспечно сказала женщина, а уже в следующий миг она карабкалась по лестнице, крича братьям, чтобы они подождали. Ксиала прислушалась к их затихающему в ночи смеху и тяжело выдохнула.

– Почему ты не пошла? – спросил Серапио. – Кажется, она тобой очень заинтересовалась.

– Заткнись, – пробормотала она, толкнув его в теперь уже пустую комнату. – Вероятно, я не хочу хорошо проводить время с веселыми и симпатичными людьми. Вместо этого я хочу угрюмо сидеть в пустой комнате и пить наедине с тобой.

Она оглядела их временное жилье. По сравнению с каноэ это было даже роскошно. Две двухъярусные кровати по обе стороны комнаты, занимавшей по длине почти весь корабль, и две тростниковые циновки, постеленные на небольшой возвышенности вдоль дальней стены, так что в общей сложности было шесть кроватей. Посреди комнаты стояли две длинные скамьи и стол, который предыдущие обитатели отодвинули в сторону, чтобы сыграть в кости прямо на деревянном полу. На каждую кровать были небрежно брошены выглядевшие довольно свежими одеяла, а напротив двери виднелось небольшое окно, открывавшееся наружу. Для двоих это было бы идеальное место, но шестерым придется тяжко.

– Очень мило, – признала она, когда Серапио двинулся вперед, нащупывая дорогу посохом. – Похоже, они заняли одну из коек и кровати вдоль стены. Остается вторая койка.

– Вот эта? – Он бросил свою походную сумку на свободную циновку.

– Наверное, я сплю наверху, – сказала она, глядя на верхнюю койку. Теперь, когда до нее было рукой подать, он не выглядела столь устойчивой.

– Ты можешь спать со мной, – предложил Серапио.

– Осторожнее, человек-ворон, – рассмеявшись, сказала она. – Последние две недели на корабле я хранила целибат. Повтори свое предложение, и кто знает, что получится? Я могу не совладать с собой.

Но сейчас она лишь поддразнивала его, и Серапио знал ее достаточно хорошо, чтобы понять это, а потому одарил ее одной из своих полуулыбок.

– А что, если я расскажу тебе историю?

Она замерла, так и не набросив новый плащ на лестницу, ведущую к ее койке.

– Что?

– Мы скоро будем в Тове, так что пора сказать тебе, что произойдет по прибытии.

Ее вновь настигла старая мысль. Время просачивалось, как вода сквозь пальцы. Несколько дней в этой комнате, на этой барже, а потом их пути разойдутся. И ей придется вновь столкнуться лицом к лицу со своей запутанной жизнью и решить, что делать дальше. Но больше всего ей будет не хватать Серапио.

Ксиалу охватил озноб, но не от сырости на улице, а от паники, от которой мгновенно скрутило живот. Выдавив улыбку, которая, конечно же, была совершенно напрасной, она сказала:

– Конечно! Но сначала ванна! – и тут же прикусила губу.

Она говорила как дура. Но он ничего не сказал, не уличил ее во лжи, а лишь растянулся на кровати, заложив руки за голову и надвинув капюшон на лицо, так что открытым остался только рот.

– Я буду здесь, когда ты будешь готова.

Она схватила чистую одежду, мыло, лежавшее на столе, бутылку спиртного, принесенную с корабля, и поспешила к двери.

Река Товаше

325 год Солнца

(за 4 дня до Конвергенции)