Неаполя. Стратег осознал, что если он сейчас вступит в бой с противником, то весь его отряд будет уничтожен, поскольку Марцелл ввел в город несколько легионов. Эпикид понятия не имел, как могло получиться, что римляне ворвались в Сиракузы, и предположил, что всему виной измена. А раз так, то необходимо срочно ввернуть войска на акрополь и в Ахрадину, пока предатели не захлопнули ворота перед отступающими гоплитами. Стратег скомандовал отступление, и в этот момент появились римляне. Греки метнули в них несколько дротиков, после чего развернулись и поспешили за крепостные стены. Их не преследовали, поскольку в Эпиполах продолжались бои.

Марцелл поднялся на городскую стену у Гексапил и оттуда смотрел на Сиракузы. Над городом поднимались черные дымы, кое-где над домами уже метались языки пламени, и на какой-то миг полководцу показалось, что осада закончена. Решив, что греки полностью деморализованы, а их воля к сопротивлению подавлена, Марцелл отправил к воротам Ахрадины находившихся в его лагере местных аристократов, чтобы они убедили соотечественников сдать город. Но на его беду эту стену охраняли италийские перебежчики. Им нечего было терять, и поэтому они никого не подпускали к укреплениям, поражая всех приблизившихся стрелами и копьями. Вперед пошли легионы, но Марк Клавдий, понимая, что его везение на сегодня закончилось, велел трубить отступление.

Секст Юлий Фронтин несколько иначе передает ход событий, которые привели к взятию Сиракуз. Он называет имя человека, рассказавшего римскому полководцу о празднике Артемиды и о том, что в эти дни будет происходить в городе: «М. Марцелл, склонив некоего сиракузца Сосистрата к измене, узнал от него, что охрана будет ослаблена в праздничный день, когда Эпикид предполагал выставить много вина и яств. Он подстерег, таким образом, момент веселья и связанной с ним распущенности, поднялся на укрепления и, перебив караулы, открыл для римского войска город, прославленный значительными победами» (III, III, 2). В изложении Фронтина важнейшая информация поступила к полководцу не от случайного перебежчика, как пишут об этом Плутарх и Тит Ливий, а в результате кропотливой работы римской разведки. Но сути дела это не меняет.

Марцелл достиг грандиозного успеха, вступив в Сиракузы и овладев кварталом Эпиполы. Но помимо того, что легионеры прорвались за главную городскую стену, был ещё один принципиальный момент, на который Полибий, как человек военный, обратил внимание: «Римляне воспрянули духом, когда завладели Эпиполами» (Polyb. VIII, 37). Тем не менее это не было конечным успехом для Марка Клавдия, и окончательную победу ему никто не гарантировал. За стенами Ортигии и Ахрадины было достаточно войск, а в гавани Сиракуз стоял карфагенский флот, насчитывающий 90 боевых кораблей под командованием Бомилькара.

* * *

Отказавшись от попыток овладеть Ахрадиной с ходу, Марцелл стал отводить войска к холму Эвриал. Но в крепости Эвриала засел сильный гарнизон под командованием уроженца Аргоса Филодема. Оценив мощь укреплений, Марк Клавдий решил договориться с ним по-хорошему и отправил на переговоры небезызвестного Сосиса, одного из убийц Гиеронима. Но попытка успехом не увенчалась, поскольку Филодем прекрасно понимал стратегическое значение Эвриала. Командир гарнизона велел передать Марцеллу, что он подумает над его предложением, а сам стал тянуть время, поджидая подхода армии Гимилькона и Гиппократа. Аргосец исходил из того, что если он пропустит их войска через Эвриал, то римская армия, стиснутая в узком пространстве городских стен, будет уничтожена в Эпиполах. Теперь всё зависело тот того, как быстро подойдет помощь из Акраганта.

Получив отказ, Марцелл не рискнул штурмовать Эвриал, поскольку опасался больших потерь, и расположил свои войска перед кварталами Тиха и Неаполь. В отличие от Ахрадины, эти районы не были окружены крепостной стеной, вместе с Эпиполами их защищала единая система укреплений, за которую прорвались римляне. Данный факт немало смущал Марка Клавдия, поскольку он резонно опасался, что если его легионеры в поисках добычи разбегутся по Тихе и Неаполю, то это может плохо закончиться. Контратака из Архадины при поддержке горожан, проживающих в этих кварталах, могла привести к большим потерям среди римлян. Поэтому командующий очень обрадовался, когда к нему пришла делегация от жителей Тихе и Неаполя. Эллины просили о снисхождении, а, означало, что вооруженного сопротивления здесь уже не будет. Марцелл быстро собрал военный совет и объявил, что легионы распложатся в Эпиполах, после чего воинам будет позволено разграбить Тиху и Неаполь. При этом в жесткой форме потребовал не чинить зла свободным гражданам Сиракуз. Пусть легионеры берут всё, что им заблагорассудится, но свободных людей не трогают. После этого все улицы, ведущие в Эпиполы, были перекрыты усиленными караулами. Затем прозвучал сигнал трубы, и римляне бросились грабить сдавшиеся кварталы. Как командующий, Марцелл сделал всё, чтобы грабеж прошел организованно. Его воины словно метлой прошлись по улицам Неаполя и Тихе, унося из домов всё, что можно было вынести. Вне всякого сомнения, были люди, так или иначе пострадавшие от действий легионеров, но полномасштабной резни удалось избежать.

Вскоре ситуация в городе вновь изменилась в пользу римлян. Филодем, командир гарнизона Эвриала, так и не дождался подхода войск Гимилькона и Гиппократа. Военачальники преступно медлили, вестей от них не было, и Филодем, потеряв надежду на помощь извне, решил не искушать судьбу. Понимая, что если Марцелл бросит против Эвриала хотя бы половину своих войск, то гарнизон крепости не устоит, аргосец решил сам вступить в переговоры с римским полководцем. Марк Клавдий был весьма доволен таким исходом дела и поэтому беспрепятственно пропустил отряд Филодема в Ахрадину. Гарнизон покинул Эвриал и присоединился к войскам Эпикида, а римляне без потерь заняли ключевую позицию на западе города. Марцелл немедленно разместил в крепости усиленный гарнизон, тем самым полностью исключив возможность прорыва вражеской армии в Сиракузы с запада. Опасность блокады римской армии в Эпиполах была ликвидирована. После этого командующий приказал возвести по периметру стен Ахрадины три укрепленных пункта, полностью блокировав незанятые кварталы со стороны суши. Римский полководец решил уморить противника голодом. Часть своих войск он оставил в Сиракузах, а часть расположил лагерем у городских стен.

Вскоре последовал адекватный ответ. Однажды ночью командующий пунийским флотом Бомилькар во главе небольшой эскадры выскользнул из гавани Сиракуз и устремился в Карфаген. Там флотоводец доложил правительству о том, в каком критическом положении находятся Сиракузы, и попросил помощи. Власти Карфагена оценили размер опасности, и через несколько дней Бомилькар привел в Сиракузы сотню боевых кораблей. Теперь карфагенский флот у берегов Сицилии насчитывал 155 судов и мог беспрепятственно доставлять всё необходимое в осажденный город. И Марцелл этому не мог помешать, поскольку кораблей у него было значительно меньше. После этого удача вновь улыбнулась защитникам Сиракуз, потому что к городу