С тех пор по ночам она не смыкала глаз и пыталась прогнать нежеланные мысли, рассказывая самой себе сказки вроде тех, что собраны в «Тысяче и одной ночи». Иногда Исра брала лист бумаги из стопки, которую прятала под матрасом, и писала матери письма – многостраничные послания, которые никогда никуда не уйдут.

– Я боюсь за наших дочерей, – сказала Исра Адаму однажды поздно вечером, когда тот вернулся из магазина. Она весь день репетировала эту фразу перед зеркалом, училась не дергать бровями и смотреть прямо в глаза. – Я боюсь за наших дочерей, – повторила она, потому что Адам ничего не ответил.

Было видно, что его удивил ее решительный тон. Исра и сама себе удивлялась – даже несмотря на все репетиции, – но гиря дошла до пола. Сколько еще он будет затыкать ее? Он ведь в любом случае побьет ее, как себя ни веди – спорь или слушайся, говори или молчи. Уж за дочерей-то она обязана вступиться. Это ее долг перед ними.

Она встала и сделала шаг к мужу:

– Я понимаю, побег Сары – беда для всех нас. Но я не хочу, чтобы из-за этого пострадали наши дочери.

– Что ты несешь, женщина?

– Я понимаю, тебе не нравится то, что я говорю, – продолжала Исра, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – Но я беспокоюсь за наших дочерей. На какую жизнь мы их обрекаем? Подумать страшно. Конечно, я тоже боюсь их потерять. Но, по-моему, не стоит забирать их из обычной школы.

Адам таращился на нее. Исра не знала, что он себе думает, но судя по выпученным глазам, он был пьян. В три огромных шага он пересек комнату и схватил ее.

– Адам, остановись! Прошу тебя! Я просто детям добра желаю…

Но он не остановился. Мощным широким движением Адам швырнул ее об стену, потом принялся бить кулаком – в живот, по ребрам, по рукам, по голове. Исра закрыла глаза, а когда ей показалось, что все кончилось, он схватил левой рукой ее за волосы, а правой размахнулся и отвесил такую оплеуху, что она рухнула на пол.

– Перечить мне будешь? – процедил Адам. – Чтоб я больше не слышал этого!

И ушел в ванную.

Она стояла на коленях, едва дышала. Кровь струилась из носа, стекала по подбородку. Исра утерлась и сказала себе: пусть бьет хоть каждую ночь – за дочерей она будет бороться.

Дейа стоит на углу Семьдесят третьей улицы, перед Бруклинской публичной библиотекой. Ее волосами играет осенний ветерок. Дейа читает учебную программу, которую держит в руках. Список литературы: «Желтые обои», «Под стеклянным колпаком», «Возлюбленная». Ей вспоминается Фарида: какое у бабушки было лицо, когда Дейе пришло письмо из Нью-Йоркского университета с сообщением о зачислении и присуждении стипендии! Вопреки уговорам Сары, она умолчала о том, что подала документы, на случай, если не поступит. Дейа не видела смысла ломать копья, пока не станет ясно, берут ее или нет. Однако тут уж откладывать стало некуда. Она застала Фариду на кухне: бабушка сидела за столом и пила чай.

– Я поступила в колледж в Манхэттене, – объявила Дейа, стараясь говорить ровным голосом. – И буду там учиться.

– В Манхэттене? – В глазах у Фариды мелькнул страх.

– Я знаю, ты боишься, как я буду ездить в такую даль. Но когда я наведываюсь к Саре, я прекрасно нахожу дорогу. Обещаю, что после занятий буду возвращаться прямиком домой. Ты можешь мне верить. Ты должна мне верить.

Фарида не сводила с нее глаз.

– А как же замуж?

– Замужество подождет. Думаешь, после всего, что я узнала, я буду сидеть сложа руки и ждать, когда ты выдашь меня замуж? И даже не пытайся меня переубедить.

Фарида хотела что-то возразить, но Дейа опередила ее:

– Если будешь чинить мне препятствия, я уйду насовсем. И сестер заберу.

– Нет!

– Тогда не становись у меня на пути, – сказала Дейа. – Позволь делать то, что я хочу.

Фарида молчала, и она добавила:

– Знаешь, что сказала мне Сара в последний раз, когда мы виделись?

– Что? – прошептала Фарида. Она так и не повидалась со своей взрослой дочерью.

– Сказала, что я должна учиться. Что это единственный способ создать свой собственный насиб.

– Но мы не властны над нашим насибом, девочка моя! Как суждено, так и будет! Вот что такое насиб.

– Неправда! Моя судьба в моих руках. Вон мужчинам постоянно приходится принимать решения – они же как-то справляются! А я чем хуже?

Фарида, сморгнув слезы, покачала головой. Дейа ожидала, что она будет спорить, плакать, ругаться, умолять, запрещать. Но, к ее изумлению, ничего такого Фарида устраивать не стала.

– Она хочет с тобой увидеться, – тихо добавила Дейа. – Она сожалеет о том, что сделала, и мечтает вернуться домой. Но боится… боится, что ты все такая же, как прежде.

Фарида, отвернувшись, утерла слезы:

– Передай ей, что я давно уже не такая, внученька. Передай, что я прошу прощения.

Дейа идет между библиотечными стеллажами. Они мощные и высокие, каждый вдвое шире ее. На каждой полке – чьи-то истории: привалились одна к другой, как обессилевшие под тяжким бременем люди, подпирают своими боками миры, спрятанные под соседними обложками. Их тут тысячи, если не миллионы. Может, и ее история где-то здесь. Может, в конце концов она ее найдет. Дейа пробегает пальцами по жестким корешкам, вдыхает запах старой бумаги – она ищет. И вдруг – словно ушат холодной воды – ее осеняет.

«Я ведь и сама могу о себе рассказать», – думает она.

Вот он, этот рассказ.

Исра не заметила, когда страх успел захватить ее целиком. Теперь он терзал ее так, что она не могла ни есть, ни спать. С тех пор как Адам живого места на ней не оставил из-за школы, она еще больше стала бояться за дочерей и их будущее. Жалела, что не послушала Сару и не отважилась бежать с ней. Но что теперь локти кусать! Нужно спасать дочерей. Нужно уходить.

Исра бросила взгляд на блестящие часики на запястье – три двадцать девять дня. Времени у нее немного. Фарида в гостях у Умм Ахмед, Надин в душе. Надо спешить. Она сложила свидетельства о рождении дочерей, прихватила деньги из Адамова ящика, а потом поднялась наверх – за деньгами и золотом, которые хранила под матрасом свекровь. Исра уже не раз проделывала это в своем воображении, и все прошло даже более гладко, чем она ожидала. «Надо было бежать с Сарой», – в сотый раз подумала Исра, усаживая Лейлу и Амаль в коляску. Глубоко вздохнув, она распахнула входную дверь.

На автобусную остановку Исра пришла раньше времени. Она привыкла каждый день встречать после школы Дейю и Нору, даже радовалась этим прогулкам. Но сегодня все сделалось какое-то чужое: улицы казались длиннее, тротуары – шире. Она твердила себе, что должна быть храброй ради дочерей. Длинный желтый автобус Исра увидела еще издалека и не отрывала от него встревоженного взгляда, пока автобус не остановился перед ней. На часах было три сорок три. На две минуты раньше расписания. «Может, Бог помогает мне», – подумала Исра, когда двери разъехались и на ступеньках показались ее дочки.