Он нагнетал обстановку, плел что-то невероятное, пугалКабалкину, уговаривал, обманывал, подлавливал, и чем дальше, тем больше убеждалсяв том, что Любовь Григорьевна действительно к Аничковой не ходила. Никакойреакции ни на имя психолога, ни на упоминание ее адреса, ни на рассказы о ееубийстве и о беспутном племяннике.

Или Кабалкина актриса каких поискать, или она и в самом делев этом преступлении не замешана.

А кто тогда замешан? Кто договаривался с Аничковой овстрече, назвавшись Любовью Кабалкиной из фирмы «Планета»? Кто велел племянникувырвать листок из ежедневника? И в конце-то концов, кто ее убил?

Ладно, Селуянов придумал какую-то комбинацию, вчера он какследует напугал Кабалкину, сегодня попросил Зарубина еще подлить масла в огонь,теперь будет ждать, что Кабалкина предпримет. Возле дома мальчонка пасется,наверное, тот, о котором Селуянов предупреждал, так что, ежели Любовь Григорьевнакуда соберется, все будет под контролем.

Посмотрим. Свою часть работы Зарубин сделал, можно ехатьотчитываться.

Только вот на душе тяжело – просто невыносимо.

Утро, начавшееся так славно, к полудню перешло в сплошнуюнервотрепку.

Чистяков поднялся ни свет ни заря, чтобы не опоздать наработу, Настя же, пренебрегая обязанностями хорошей жены, проспала до девяти ипосмотрела очень интересный сон, вместо того чтобы приготовить мужу завтрак ипроводить его до крыльца.

День обещал быть недождливым и даже полусолнечным, Настяотлично выспалась и с большим удовольствием наверстала двухдневный план попушистым воздушным булочкам, на которые вчера утром даже смотреть не хотела.Масла и джема при этом было употреблено весьма немало. Изрядно, можно сказать,употреблено.

Посмеиваясь над собой, она надписала и расклеила по всемупервому этажу бумажки с надписью «Снять с охраны». Полюбовалась на расцвеченныйжелтыми квадратиками дизайн и завалилась на диван с намерением предатьсяочередному этапу «разгребания хлама», как называл эту умственную работу ПавелДюжин. Ей удалось за несколько дней упорного труда «простить и отпустить» иначальника, и саму себя, но вот с гордыней предстояло повозиться как следует.Настя даже не ожидала, что этого замечательного греха в ней окажется так много,и у нее возникало ощущение, что она словно выгребает его из себя лопатой, а онвсе не кончается и не кончается. Она старательно вспоминала всю свою жизнь,выискивая обиды, когда ей казалось, что с ней обошлись не так, как она тогозаслуживала, она же была такой хорошей и сделала все правильно, а ее неоценили, не похвалили, а иногда даже и ругали. Она вытаскивала на поверхностьвсе ситуации, когда пыталась думать и решать за других и настаивать направильности своей точки зрения. С ужасом и отвращением вспоминала она, какмучилась подозрениями в адрес отчима и как ненавидела себя за недоверие кблизкому человеку, при этом ни словом не обмолвившись об этом Чистякову.Почему? Сейчас она уже не помнила этого отчетливо, прошло несколько лет.Кажется, она была уверена, что он не поймет ее страданий. Или боялась упасть вего глазах, не хотела выглядеть дурой, легко пошедшей на поводу у первого жеподозрения. Одним словом, заранее за него решила, что и как он будет думать ичувствовать. Она же такая умная, так хорошо изучила характер своего мужа изнает про него все заранее. И что же это, если не гордыня? Она, матушка, онасамая и есть. Высказать себе все, попросить прощения у Лешки, простить себя…

На память пришла фраза из популярного фильма: «Прости тыменя, дуру глупую!» Настя невольно улыбнулась, и на ближайшие несколько часовэто оказалось последним мгновением легкой и теплой радости.

С дивана ее поднял телефонный звонок.

– Доченька, – послышался уверенный голосматери, – я устроила тебе консультацию у очень хорошего врача. Тебе нужнобыть у него сегодня с четырех до пяти, он будет ждать. Запиши адрес.

– Какого врача? Зачем? – растерялась Настя.

– Как это зачем? У тебя так долго не проходят боли, иваши врачи в госпитале не знали, почему. Значит, нужно показаться специалисту,который в этом разбирается. Это очень хороший врач, я попросила…

Далее следовал длинный перечень знакомых, через которыхматери удалось договориться о консультации. Сегодня с четырех до пяти.

– Мам, да у меня все в порядке, – Настя ещепыталась сопротивляться, хотя умом понимала всю бесполезность этойзатеи. – С чего ты взяла, что у меня боль не проходит? Она проходит,честное слово.

– Ты никогда не говоришь мне правду, я тебязнаю, – безапелляционно заявила мать. – Ты же никогда не пожалуешься,у тебя всегда все в порядке, а я видела, как ты мучилась, когда в госпиталележала. Если бы с ногой все было в порядке, ты бы ходила гораздо лучше.

– Но я же за городом! Как я буду добираться?

– Попроси Алешу, пусть приедет и отвезет тебя.

– Он работает…

Не рассказывать же маме, что случилось позавчера, и как онабоялась, и как Лешка приехал ее спасать посреди рабочей недели, и что он тольконедавно уехал и было бы совершенно бессовестным заставлять его немедленноразворачиваться и ехать назад, чтобы везти ее в Москву к доктору. Матушка недолжна беспокоиться за нее, Настя давно уже выбрала для себя роль дочери, укоторой «все в порядке».

– Значит, вызови такси. Настюша, не надо нагромождатьпроблемы там, где их нет. Вот с ногой у тебя действительно проблемы, и тыдолжна ими заниматься, а транспорт – вопрос абсолютно решаемый. Съезди к врачуи вечером обязательно позвони мне, что там и как.

Настя покорно записала адрес и имя врача. Ну и влипла жеона! Не ехать – мама смертельно обидится, вон сколько людей она на ногиподняла, чтобы найти самого-самого крутого специалиста по переломам. И все этилюди будут ворчать и на маму, и друг на друга, мы, мол, договаривались, искали,просили, а больная не явилась на прием. Придется ехать.

Но как, интересно знать? Все, кого можно попросить помочь,работают, и срывать их с места вот так, с бухты-барахты, просто неприлично.Может, и в самом деле вызвать такси? Водитель отвезет ее к врачу, подождет,сколько нужно, и привезет обратно. Интересно, сколько это может стоить? Ещенебось и не каждая фирма подает машины в область. Ладно, нечего рассуждать напустом месте, надо брать телефонную книжку, где записано штук пять телефоновразных фирм, и начинать обзвон.

Настя потянулась за книжкой, которая еще со вчерашнеговечера лежала на видном месте, и обнаружила приклеенный к обложкелисточек-стикер, на котором ее же почерком было выведено: «Самарин ВалентинНиколаевич», адрес и домашний телефон. А что, если попросить его? Уж ему-то,должно быть, совершенно все равно, куда ехать.

Настя быстро набрала номер и услышала в трубке женскийголос:

– Его нет, он будет только поздно вечером.