– Вы не подскажете, как с ним можно связаться? –спросила Настя. – Может быть, у него есть мобильный телефон?

– Простите, а с кем я говорю?

Хороший вопрос. Еще бы понимать, как на него нужно отвечать.Вернее, как на него можно отвечать.

– Меня зовут Анастасия Павловна. – Ей казалось,что так будет вполне нейтрально. Кто его знает, этого временно безработногофилолога, рассказал он жене, или кто там у него снял трубку, о своем вчерашнемприключении с колесом и о новых знакомых, к которым он обещал приезжать послеобеда, или умолчал.

– Ах, Анастасия! – В голосе женщины явнопрозвучала радость узнавания, и Настя с облегчением перевела дух. Значит,рассказал. – Это с вами он вчера познакомился?

– Со мной, – подтвердила она.

– Валя мне сказал, что он приедет к вам часов в пять.

– Это верно, но мне нужно с ним связаться. Этовозможно?

– Конечно, конечно, запишите номер.

Ну вот, уже легче. Значит, человек, который вчера был у них,действительно Самарин, он назвался своим именем, а не чужим. Теперь растаялапоследняя крошечка подозрения, все еще остававшаяся у Насти.

Самарин с готовностью откликнулся на просьбу изменить график,приехать в Болотники и отвезти Настю в город, к врачу, а потом доставить назад.

– Ну что вы, никакого беспокойства, мне ведь все равнонужно ездить, набирать объем тренировок. В котором часу вы должны быть у врача?

– С четырех до пяти.

– Как вы думаете, во сколько нам нужно выезжать изБолотников?

– Наверное, в половине третьего.

– Договорились, в два я буду у вас. Вы нальете мнечашку чаю, и в половине третьего будем выдвигаться.

Интересно, он в самом деле имеет в виду только чашку чаю илирассчитывает на что-нибудь посущественнее? Настя поплелась на кухню и обозреласодержимое холодильника. Себе на обед она запланировала сладкую творожную массуи пачку простокваши, уже с утра свеженькое принесли. А если вдруг придетсякормить-угощать, то чем? Господи, ну за что ей вся эта головная боль? Онасобиралась так славно провести день в тишине, покое и размышлениях, подумать,погулять, полежать, потом пообщаться с новым знакомым, который скрасит ейтревожное напряжение вечера, проведенного в одиноко стоящем загородном доме. Ачто получила вместо этого? Разбитый день. Нарушенные планы. Какого-то врача, ккоторому ехать совершенно не хочется, а главное – не нужно. Нога поправляется,ходит Настя с каждым днем все легче и дольше, и все идет как надо. Мама всегдабыла уверена, что лучше знает, что именно и когда именно нужно ее дочери. Онахочет помочь Насте, она сделала это из любви к ней, а в результате доставиланенужные хлопоты. И еще сто пятьдесят долларов за консультацию придетсявыложить. Матушке, разумеется, и в голову не пришло поинтересоваться, есть ли уНасти при себе такие деньги. Они, конечно, были, Лешка оставил ей на всякийслучай, мало ли что, а вовсе не для того, чтобы она их тратила на то, в чемабсолютно не нуждается. Ну почему так нелепо получается?

И еще Настя злилась сама на себя из-за того, что испытываетраздражение на мать. В общем, вместо положительных эмоций – сплошной негатив.

В начале второго она начала готовиться. Вытащила из большойдорожной сумки джинсы, критически оглядела их и решила, что гладить, пожалуй,не нужно. Все эти дни она так и ходила в спортивном костюме, в который влезлаеще в госпитале, и джинсы показались ей какими-то чужими и непривычными. В тойже сумке лежали два «приличных» свитера, Настя никак не могла решить, какой именнонадеть, и от этого сердилась и раздражалась еще больше. Один черный, короткий итеплый, другой – белый, длинный и тонкий. Наверное, все-таки теплый, чай, нелето на дворе, осень кончается.

Тяжело вздохнув, она сняла спортивные брюки и сталанатягивать джинсы. И обомлела.

Между пуговицей и петлей на поясе появилось расстояниесантиметров в пять, которое не сокращалось. Настя решила в первый момент, чтоза полтора месяца потеряла квалификацию в многотрудном деле надевания джинсов,и потянула сильнее. Расстояние стало чуть меньше, но не настолько, чтобы штаныможно было застегнуть. И замок на «молнии» дошел только до середины своегоскорбного пути, после чего намертво остановился. И не потому, что сломался,нет, он был целехонек.

Вот они, пушистые булочки с маслом и джемом, килограммышоколадных конфет, многочасовое лежание на диване и крепкий здоровый сон. А ещемногодневное пребывание на больничной койке при минимуме движений и постоянномпогрызании чего-нибудь вкусненького. Коварные спортивные брюки на резинке всеэто время хранили молчание, ничем не намекнув своей хозяйке на катастрофическоеразрастание объемов талии и бедер.

Ну и что теперь делать со всем этим телесным богатством? Вочто его упаковывать? Все в тот же спортивный костюм? Она бросила взгляд насиротливо валяющиеся на полу мягкие бирюзовые брюки и внезапно испытала приступненависти и к ним, и к себе самой. Дура, обжора, растолстела на черт знаетсколько сантиметров и килограммов, теперь надеть нечего. И штаны эти дурацкие,с темно-синими полосками по бокам, она уже видеть не может.

«Буду носить джинсы, – со свирепой решимостью подумалаНастя. – Пусть мне в них будет неудобно лежать, мне же хуже. Пусть они мнетесны, зато я каждую минуту буду помнить о том, что нужно сбрасывать вес ихудеть до прежнего размера. Вот прямо сейчас и начну. И пусть мне будет хуже».

Джинсы сидели на ней так плотно, что не спадали, даже будучирасстегнутыми. Закусив губу от злости, обиды на весь кулинарно-кондитерский мири от боли, Настя потащилась на второй этаж. Наверняка в шкафу у Дюжина естькакой-нибудь ремень для джинсов.

Ремень нашелся. Настя вдела его в петельки на поясе,застегнула и почувствовала себя немного увереннее. Теперь штаны точно несвалятся. Заодно и проблема выбора свитера решилась сама собой. Какой же можетбыть короткий свитерок при незастегнутых штанах? Конечно, только длинный. Вкотором она точно замерзнет. Ну и пусть. Пусть ей будет хуже. Сама виновата.Нечего было конфеты горстями глотать. И больше никаких булочек, только черныйхлеб и галеты. И обедать она сегодня не станет, все равно от расстройствааппетит пропал. А какое хорошее настроение у нее было с утра! Ни следа неосталось…

Самарин приехал в начале третьего, долго извинялся за то,что опоздал на десять минут, объяснял, что еще не умеет точно рассчитыватьвремя, когда едет на большие расстояния, быстро выпил предложенную чашку чаю сдвумя бутербродами и выразил готовность немедленно везти Настю к врачу.

– Вы дорогу знаете? – спросил он.

– Нет, только адрес. Я там никогда не была.

– Тогда вы пока собирайтесь, одевайтесь, а адрес дайтемне, я в машине по атласу посмотрю, как ехать.

Настя протянула ему листок с адресом, проверила содержимоесумки – деньги в конверте, кошелек, паспорт, удостоверение, выписка из историиболезни. Кажется, все на месте. Надела куртку, позвонила в охрану, взяла палку.Неприязненно оглядела себя в большом, в человеческий рост, зеркале, стоящем вприхожей. Ну и видок! Длинный свитер торчит из-под куртки, голова немытая, онаже не собиралась сегодня «выходить в свет». Ладно, все равно ничего изменитьнельзя.