— Кто гарантирует их безопасность?

— Я, — высокомерно заявил Зверь, — если они не убивалиГеоргия, я лично гарантирую им безопасность.

— До свидания. — Клычков положил трубку, озадаченно вздохнув.Ему будет очень трудно вернуться в Хартфорд, даже если рядом с ним поедетамериканский президент. Но он понимал, что не поехать он не может. Слишкомсолидные люди соберутся в этом отеле «Гудвин».

Он подробно рассказал обоим партнерам весь разговор с Капустиным,ничего от них не утаивая. Теперь нужно было принимать решение.

— Думаешь, это не ловушка? — спросил Нестор.

— С такими людьми? Рябой не сумасшедший. Если там будетшериф, он ничего не сделает.

— А если этот шериф куплен людьми Рябого?

— В этом случае тем более. Он не решится подставить своегошерифа даже ради нас. И потом в Америке в отличие от СССР трудно подкупитьшерифа или начальника полиции. Для этого ему в Хартфорде достаточно долго житьнужно. Это могли сделать только итальянцы, их мафия уже сто лет как в Америкеобосновалась, связи нормальные имеет. Может, даже шерифа и не купили вовсе. Атот приедет как знакомый Паоло, как его давний друг. Просто приедетобеспечивать порядок, чтобы помочь нам разобраться и найти убийцу Генерала. Хотяя думаю, что и это дело рук Рябого. А случай в отеле с твоим другом, Нестор,так это точно дело рук самого Палача. Он ведь левша единственный среди нас.

— Неубедительно, — ответил Нестор, — нет никакихдоказательств. Там мог быть и другой левша.

— А ты что думаешь делать? — спросил у Дронго Клычков. —Настаивать я не могу. Тебе лучше с нами не лететь.

— Я лечу, — неожиданно твердо сказал Дронго.

— Гарантий для тебя нету, — предупредил Клык, — ты для них«мусор», они тебя могут не пожалеть.

— Я все равно лечу. Мне нужно найти, кто убил Генерала. Ядолжен знать, почему его убили.

— Тебе-то это зачем? Убили нашего кореша. Это наш вопрос, аты можешь спокойно уезжать. Раскрыли тебя мы, все знают, на кого ты работаешь.А с Генералом и его убийцей мы сами разберемся.

— Я же тебе рассказывал насчет убийства сотрудникапосольства. Не могу я уехать, пока не узнаю, кто его убил и за что.

— Это действительно большой риск, — осторожно заметилНестор, — как твой бывший коллега, я тебе тоже советую туда не лететь.

— У меня нет другого выхода. Только там я смогу установитьимя убийцы. Только там, среди них, ты меня понимаешь?

— Понимаю, — Нестор протянул ему руку, — одного они тебя невозьмут. Я буду с тобой до конца.

— Непонятные вы люди, «мусора», — с неожиданной теплотойвставил Клычков, — ладно, черт с вами, летим. А случись что, я третьим с вамибуду. За то, как ты мою бабу спасал, я должник твой, — обратился он к Дронго, —а долги отдавать принято. Они ведь специально так мало времени нам оставили,чтобы мы подготовиться не успели и оружия с собой не взяли. Они ведь и незнают, что у меня пистолетик есть зарегистрированный. И в багаж я его спокойносдать могу. В общем, судьба у нас теперь общая.

Дронго усмехнулся. Он неожиданно понял, что у него появилисьнеплохие шансы выбраться живым из Хартфорда.

Через два часа они вылетели на самолете в Хартфорд. Клычковблагополучно сдал свой багаж с зарегистрированным оружием, чтобы получить егопосле прибытия в Хартфорд. И все-таки он очень волновался.

— Не понимаю, — раздраженно говорил Клычков, — комупонадобилась еще одна встреча в Хартфорде? Мы все никак не можем тут самиполадить, а они нам — новых эмиссаров. При чем тут Рябой?

— Значит, ни при чем, — ответил Дронго, — мы его тогданапрасно подозревали. Это не он убийца был и, возможно, не его люди. Он всеравно сукин сын, но по другим статьям.

— Вот увидишь, мы приедем в Хартфорд, а нам скажут, что ониошиблись, — нервничал Клычков, — однажды такое уже было.

— Что было? — не понял Дронго.

— Меня вызывали по просьбе Зверя в Вашингтон, а потомоказалось, что его помощник Валек ошибся. Этот чертов теннисист.

— Когда это было? — Он пока еще ничего не мог решить.

Клычков задумался и сказал число. Вот это самое число инасторожило Дронго. Он почувствовал вдруг, что удача, столь долго исчезавшая вовремя этой поездки, вдруг оказалась прямо перед ним.

— Как это было, — немного волнуясь, спросил он, — ты можешьконкретнее вспомнить?

— А чего вспоминать? Я прилетел, а мой самолет немногоопоздал. Погода в этот день плохая была. Так меня прямо в аэропорту Валек ивстретил. С таким обычным своим сучьим выражением лица. И, улыбаясь, говорит,прости, мол, меня, Клык, ошибка вышла, не нужен ты теперь Зверю. Ну я ему тут иврезал.

— А он что сделал?

— А он утерся и пошел. Что он еще мог сделать, тольконедавно в Америку приехал, а уже строит из себя мастера. Теннисист вонючий.

— Почему вы его всегда теннисистом называете?

— Так он же какой-то даже чемпион был. Кажется, Минска илиКиева. А потом начал пить и спорт забросил, но подачи у него сильные были собеих рук, сам видел.

Поднявшись со своего места, Дронго быстро прошел в конецсамолета, где обычно стояли платные телефоны, и попросил разрешения позвонить.Кредитной карточки у него не было, и пришлось вернуться обратно в салон закарточкой Клычкова.

— Зачем она тебе? — удивился Клык. — Там почти нет денег.Это вторая карточка из «Сити-банка». Свою основную я отдал за оружие. Здесьвсего несколько сот долларов.

— Ничего, — усмехнулся Дронго, — на один разговор хватит.

Он снова прошел в конец салона и позвонил в Вашингтон.Уваров буквально дополз к трубке. У него уже не было голоса. Он помнил ороковом числе. Его не столько беспокоила собственная жизнь, сколько собственнаякарьера. Для него это было важнее всего. А последний день истекал сегодняночью.

— Что вы думаете сегодня делать? — почти плакал Уваров.

— Плотно поужинать и лечь спать, — он не любил трусливыхчиновников, — скажите лучше, когда начались эти звонки? Точное число выпомните?

— Точно не помню, но примерно пять месяцев назад. Кажется,пять, — пролепетал Уваров.

— Мне нужно срочно досье на Борисова. Чем он занимался,какой вид спорта любил?

— Куда мне его прислать? — оживился Уваров.

— Дадите факс в отель «Рамада» в Хартфорде на мое имя.Запомнили? Только мне нужны эти данные через час. Сделаете?

— Конечно.