Тот выглядел так, будто раньше служил колодезным журавлем.Стоял, слегка наклонившись вперед, из-за своего роста сильно сутулился, рукитеперь держал за спиной, но Придон не усмотрел угрозы, такая у человекапривычка. На его серой, словно выцветшей одежде ни единого украшения, не говоряуже о золотых брошках, пряжках, цепочках. Он молчал, присматривался к двумвсадникам, а когда заговорил, Придон ничуть не удивился, услышав сухойскрипучий голос. Это и был голос колодезного журавля, медленный, размеренный,почти безжизненный, но суховато деловой:

– Меня зовут Евстор. Я представляю городской совет.Какие гарантии, что наш город не будет разграблен?

Вяземайт пристально всматривался в плотчанина, на лбусобрались глубокие морщины, губы чуть-чуть подрагивали, повторяя произносимыепро себя заклинания. Придон ответил таким же ровным голосом, стараясь, чтобытот звучал тоже сухо и буднично:

– Я – Придон, вождь похода и тцар Артании. Мы небудем, вводить войска в город, а вы в знак подчинения выплатите дань в размеремерки овса на каждую нашу лошадь.

Евстор вскинул брови. В глазах отразилось тщательноупрятанное изумление.

– Это… все?

– Все, – ответил Придон. Добавил быстро: –Да, еще один пустяк… Вы допустите в город двух-трех наших конников. Онипроскачут по городу и посмотрят, не укрывается ли по ту сторону стен мощноекуявское войско.

Евстор помедлил, сказал осторожно:

– Войска нет, но у нас крепкая городская стража. Есть охранау городского совета, есть тюрьма, там тоже нельзя без охраны…

Придон отмахнулся.

– Эти не в счет.

– Но мы слышали, что убиваете всех мужчин, которые соружием в руках…

– Если застаем их в поле, – ответил Придон. –Да и по улицам не стоит расхаживать с обнаженными мечами, верно? А городскаястража нужна везде. Воры и разбойники еще не перевелись.

Евстор слегка поклонился.

– Ваши условия принимаем. В знак доверия, что ничего непрячем, можете сразу отправить со мной ваших трех всадников. Увидите, что яникого ни о чем не предупреждал.

Он впервые улыбнулся, на его лице читалось облегчение.Вяземайт перехватил взгляд Придона, успокаивающе кивнул, мол, следов магии неощутил.

По взмаху руки Придона рядом очутились трое телохранителей,но неожиданно вмешался Вяземайт:

– Я сам съезжу с ними. Я знаю, как можно укрыть от глазпротивника большой отряд, но знаю и как сдернуть это покрывало.

Он прямо смотрел в глаза Евстора, тот кивнул довольноравнодушно. Придон проводил их взглядом, ворота перед ними отворились, но, едваВяземайт и двое артан въехали вслед за Евстором, тут же быстро захлопнулись.

* * *

Далеко в лагере гулко загрохотали била, зазвенели бубны,послышались резкие крики труб, а когда Придон повернул коня и в сопровождении одноготелохранителя поехал обратно, навстречу грянули могучие сильные голоса. Песнязвучала красивая, торжественная, достойная и гордая, Придон ощутил, какмгновенно выпаривается усталость, из божественного мира в измученное теловливается мощь, а мышцы напрягаются сами по себе, требуя немедленных действий.

Гэй-но, наполним полные чары,

Чтоб через венца лилося!

Чтоб наша доля нас не чуралась,

Чтоб лучше в свити жилося!

Аснерд выехал навстречу, Придон на краю воинского станасоскочил на землю, Аснерд спешился, обнял, прогудел в ухо, как огромный толстыйшмель размером с медведя:

– Я вижу, вижу… Да и все уже увидели! Видишь, ликуют?Это тоже победа, Придон. Ты мог и большую дань затребовать, они бы выплатили,но я понимаю твое нетерпение.

Кровь бросилась в голову Придону, на миг в глазах потемнело,затем мир стал красным. Как будто со стороны услышал свой хриплый страстныйголос:

– Что дань? Я сам бы им доплатил, только бы скорее… Нетжизни без Куябы!.. Все отдам, от всего откажусь, но только чтоб Итания быламоей!.. И меня ничто не остановит. Ничто!

Аснерд обнял за плечи, повел к красному, издали видномушатру, над которым еще и пламенел прапор Артании.

– Понимаю, понимаю, – прогудел он. – Нашеназначение на свете – это гоняться за женщиной, пока она нас не поймает.Можно спастись от дракона, горного дива, но женщина и есть то самое слабое,беззащитное существо, от которого спастись невозможно никому.

Придон пробормотал, не понимая, сказал Аснерд ему вподдержку или в осуждение:

– Но вот Вяземайт говорит, что спасся… Он, как волхв,видит их насквозь, в отличие от остальных.

Они остановились перед шатром, Аснерд откинул полог иподтолкнул Придона со словами:

– Кто видит женщин насквозь, тот очень многое теряет.

За спиной раздались крики, голоса стали громче. Приблизилисьмузыканты, все смотрели на Придона с ожиданием. Аснерд не стал входить следом,но и полог не отпустил, на лице оставалась хитрая усмешка. Придон скривился, нокровь уже шла толчками, подстраиваясь под ритм, ноги сами начали подрагивать,притопывать, он махнул рукой и вышел из шатра уже танцующим шагом.

Вокруг сразу образовался круг, народ бросал все дела,отшвыривал недоеденное мясо, лезли друг другу на спину, ибо танцевал самПридон, а это не просто танцующий тцар, это настоящий чародей, что своим танцемлечит души, очищает кровь, это освежает больше, чем скачка на диком коне,карабканье по скалам, чем даже жаркие схватки, в которых все равно никакойразрядки нервам.

– Берегись, Куяба, – проговорил он в танце. –Вот только теперь надвигается настоящая буря! Не буря – ураган. То есть я.

* * *

Разведчики донесли, что из Куябы движется огромное войско.Все в стальных панцирях, все на покрытых попонами конях, с копьями, при каждоммеч и по два кинжала. Отборная столичная армия, опора престола. А ведет армиюсам Дунай, что еще ни разу не терпел поражений

Придон тут же велел остановиться, артанское войско чересчуррастянулось, идут как мелкие волчьи стаи, но за ними огонь и пепел, словно этиволки из огня и раскаленного железа.

Мелкая речушка не могла всех напоить, пришлось растянутьсяпо обоим берегам на несколько верст. Так отдыхали сутки, а утром солнцезаблистало на шлемах и панцирях приближающегося войска. Придон зябко повелплечами, весь горизонт как будто усыпан слюдой, искры колют глаз, это жесколько сильных мужчин в железе с головы до ног…

Рядом с ним гарцевали кони военачальников, всадники негромкопереговаривались. Пыльное облако росло, а искорки скоро превратились вкрохотные фигурки.

Куявская конница надвигалась неспешно, сохраняя силы. Отмассы тяжелой панцирной конницы тревожно гудела земля, постанывала, в воздухеросло напряжение.