– Это ты хотел, чтобы мы притворялись. Решил вернуться к обычному распорядку.

Джуд покачал головой, глядя на одну из стеклянных стен, и глухо рассмеялся.

– Не нужно было так облегчать мне задачу.

– Ты оттолкнул меня, так что перестань вести себя так, словно это я сделал тебе больно, – в голос Антона прокралась сердитая нотка.

– Все было не так, и ты это знаешь, – горячо возразил Джуд.

– И как это было? – Антон сделал шаг к паладину.

– Я видел, как ты вел себя в «Тайном источнике». Как общался с Эвандером и с… – Он махнул рукой, намекая на матроса. – Ты флиртуешь и делаешь, что хочешь, потому что для тебя это ничего не значит. Но каждый раз, глядя на тебя, я могу лишь думать об этом поцелуе, и это невыносимо.

У Антона сперло дыхание. Он опустил взгляд с ярких зеленых глаз Джуда на изгиб его губ. Антон все еще помнил прикосновение этих губ. Тот поцелуй был импульсом, катастрофической попыткой успокоить Джуда. Но теперь желание сделать это снова было эгоистичным.

Джуд словно осознал, как близко они стоят, и отпрянул.

– Ты не понимаешь. Для тебя это был всего лишь глупый поцелуй. Но для меня? Он мог все уничтожить.

Его голос оборвался на последнем слове, и Антон не мог не вспомнить другой спор, в хранилище Керамейкоса. Горькую покорность Джуда. Безрассудную просьбу Антона, хотя он знал, что она ничего не изменит. Пойдем со мной.

– Я знаю, что это для тебя значило, – заставил себя произнесли Антон. – Знаю, чего от тебя требует Орден, и я знаю, что в действительности ты не этого хочешь. Но, может, так для тебя легче. Может, ты можешь желать чего-то, только если не позволяешь себе его получить.

Джуд резко сглотнул, а Антон почувствовал себя самым большим дураком в мире, потому что на мгновение ему показалось, что Джуд наклонится к нему и снова поцелует.

Но паладин лишь опустил руку и отвернулся, оставив тяжело дышавшего Антона стоять спиной к стене.

* * *

Они пришвартовались в Лукивске несколько часов спустя. Маленькая гавань находилась в восьми километрах от старого дома Антона. Они шли все утро. Дыхание Антона вырывалось облачками пара. Холод пронизывал до костей, словно страх. Вскоре он встретится с прошлым, от которого пытался сбежать больше шести лет назад.

Когда они добрались до его дома, Антон почувствовал прилив стыда. Хижина между двумя высокими соснами казалась еще меньше, чем в его воспоминаниях. Выглядела она так, словно ее давно бросили. Возможно, так и было. В последний раз Антон был здесь больше шести лет назад. А его брат Илья ушел ненамного позже.

«Отец скорее всего спился, – сказал Илья. – А что касается нашей дражайшей бабушки… ну, если можно жить одной лишь злобой, думаю, она все еще там, где мы ее оставили».

Теперь он узнает, так ли это. Антон остановился у начала тропинки, едва видимой под слоями грязи и травы, и поднял взгляд на темное тесное пространство, где он провел много ночей, прячась в страхе, желая оказаться где угодно в другом месте.

Стража паладинов стояла за его спиной. Он чувствовал присутствие Джуда рядом. Даже если тот едва смотрел на него, Антон знал с небывалой уверенностью, что Джуд не даст его в обиду.

Пенроуз упала на колени и выдохнула. Антон уставился на нее, а страх затопил вены. Неужели его бабушка…

Но рука удержала его. Он оглянулся и увидел, что Петроссиан держит его за запястье.

– Это святое место, – сказал он. – Место рождения последнего пророка.

В груди Антона вспыхнуло нечто похожее на злость. Это место не было святым. Оно было кошмаром, из которого ему удалось вырваться в нежном возрасте одиннадцати лет и отдаться на милость улицам.

– Мне оно святым не кажется, – ответил Антон, стряхивая руку Петроссиана.

Перед ними Пенроуз встала на ноги. Другие паладины присоединились к ней в конце дорожки. Все, кроме Джуда. Он задержался, обеспокоенно глядя на Антона.

– Что? – спросил тот.

Джуд отвернулся.

– Помнишь, ты рассказал мне, что здесь произошло? Я просто хочу убедиться, что с тобой все будет хорошо.

Антон точно знал, как читать Джуда, и последние пара недель отточили его навыки. Но он забыл, что и Джуд умел читать его. Даже после той ссоры, даже несмотря на то, что они злились друг на друга, Джуд переживал. Антону захотелось укрыться в объятиях друга.

– Я сообщу, если захочется утопиться в озере.

Джуд нахмурился, и Антон больше не мог на него смотреть.

– Пойдем, – сказал он и поспешил вперед. Джуду пришлось выбирать, последовать за ним или остаться позади.

– Закрыто, – сообщила Пенроуз, когда они присоединились к остальной страже у двери. – Никто не отвечает. Придется ее ломать.

Антон покачал головой и шагнул к двери. Они с Ильей научились открывать дверь снаружи, чтобы попасть внутрь, когда бабушка выгоняла их на улицу и запирала дом. Он ухватился одной рукой за дверной косяк, а другой покрутил ручку, толкая дверь вверх и вниз. Она со скрипом открылась.

При виде бедной, грязной гостиной Антон почувствовал отвращение и знакомый страх. Тот же самый жалкий серый ковер покрывал поцарапанные полы, на нем они с Ильей играли в карты. Те же гниющие деревянные стулья стояли перед покрытым копотью камином, перед которым они грели свои обмороженные пальцы ног зимой. Съеденные молью занавески висели по бокам грязного окна, из которого открывался вид на озеро, где Антон чуть не утонул.

– Кто вы? – спросил хриплый голос. – Что вы делаете в моем доме?

Антон глянул в угол комнаты на стоящий там силуэт.

– Мой… мальчик, – прокряхтела фигура. Она надрывно кашляла почти минуту. – Мой милый Антон. Это и правда ты?

Антон не мог пошевелиться. Он чувствовал на себе выжидающие взгляды паладинов. Джуд шагнул к нему. Антон смотрел на бабушку: она казалось сморщенной и высохшей, намного старше, чем шесть лет назад. Она склонилась над кривой палочкой – ноги были слишком слабыми и костлявыми, чтобы удерживать ее тело.

– Вы Ульяна, потомок Василия? – спросил Джуд.

– Мадам, – обратилась к ней Пенроуз. – Мы стража паладинов Ордена последнего света.

– Слуги неверных пророков, – сплюнула бабушка Антона. – Что вы делаете здесь с моим внуком?

Пенроуз глянула на него, а потом снова повернулась к его бабушке.

– Мы кое-что ищем. Возможно, вы знаете, где оно.

– Словно я отдам что-то слугам величайших врагов Василия! – огрызнулась старуха.

– Бабия, – обратился к ней Антон так, как раньше называл ее. – Это мои друзья. Пожалуйста, выслушай их.

Ее лицо смягчилось, и она подошла к внуку.

– Мой дорогой мальчик. Я знала, что ты вернешься, чтобы исполнить судьбу, завещанную тебе Василием. Я знала, что ты не бросишь меня на неблагодарного, бесполезного брата.