не давали свихнуться. Объяснить этот парадокс не могла.

Первое время действовала в паре с новым другом. Иногда они спали вместе, когда не было альтернативы. Ей казалось, что в сексе с этим колдуном она теряла независимую безмятежность, которую так ценила. Словно мужчина вторгался не в тело, а проникал глубоко в душу. Это бесило. Зачем лезть туда, где нет эрогенных зон?

Она отлично обходилась без любви и прочих сантиментов. У неё все было: здоровье, чёртова куча денег и отличная работа. Но при этом в невидимой глубине её разума ощущался недостаток чего-то важного. Если не любви, то хотя бы привязанности. Впрочем, она искренне обожала собаку. Тогда откуда эта холодная, сосущая тоска?

Может быть, она приходила из завываний ветра во время ночной бессонницы? Темнота, прародительница сна, шептала:

— Помнишь, ты заблудилась в недрах пирамиды и встретила божество?

Усталый разум возражал:

— Неправда. Просто детский бред. Видение.

Ночь взвизгивала тысячами тихих голосов:

— Не вздумай лгать себе. Не поможет. Наоборот, вспоминай с самого начала.

— Этого не было!

— Правду не спрятать под подушкой. Будет только хуже. Бог Гор сказал, что однажды заберёт кусочек твоего сердца. Тот самый, который умеет любить.

— Ну и пусть. Отвяжись. В моей жизни столько странного. Нелепицей больше или меньше.

И тихий смех в ответ. И нет ничего, лишь бесформенные пятна под веками закрытых глаз сплетаются в вязкие узоры.

Иногда и днём возникала потребность обдумать ночную тревогу.

Произошло то детское событие на самом деле или привиделось? А если действительно случилось, хорошо это или плохо?

«Хорошо» и «плохо» — самые запутанные понятия. Не может бройлерный цыплёнок думать, что лучше: похудеть или поправиться? Нет у него такого выбора, ибо он сделан путём межпородного скрещивания для единственной цели — иметь в возрасте семи недель пять килограммов и быть отправленным в суп.

И прав Вадим, когда объяснил, что следует давать оценку только собственного сиюминутного удовольствия. Есть или нет? Колется или чешется? Глобальные суждения лучше оставить Богу. В бою солдат должен думать о своей задаче, а не о планах президентов.

Первая любовь. Она помнила гадкое ощущение мужского предательства. Потом просила небеса освободить от расколотого сердца. Пошло оно в жопу! Молодец бог Гор! Сдержал слово. Теперь ей до звезды «чудное мгновенье». И все сентиментальные «упоения» дурных поэтов. Только почему иногда щемит в груди? Наверное, ведьма — эта добрая волшебница, которую когда-то здорово обидели.

Вдруг её собственная судьба — альтернативный вариант сказки Андерсена про русалочку? Помнится, старая ведьма обещала девушке, если та убьёт свою любовь вместе с принцем, то станет жить долго и счастливо.

Вот она и живёт счастливо. И никто ей не нужен.

Ольга всерьёз подумывала купить себе какой-нибудь тихий островок, поселиться там с десятком молодых самцов и самочек и коротать время в ожидании нового задания Анри.

Очередной звонок от Вадима застал на горячей тропической оргии. Адреналин в крови сразу подскочил, что спровоцировало приятный финал, ошибочно приписанный некоторыми на свой счёт. Простонав положенное, она выбралась из егозившей толпы тёплых млекопитающих. Как была, голая, забралась в ожидавший её вертолёт. Тело еще удовлетворённо урчало, отдыхая, а мозг уже замер в предвкушении очередного приключения.

Двумя днями позже встретилась с Вадимом. Их путь лежал в Испанию. Отправились обычным рейсом и со стороны были похожи на семейную пару, направляющуюся в долгожданный отпуск. В наши дни ведьмы и колдуны не носятся на метлах. Комфортное кресло самолёта намного удобней жёсткой деревяшки.

На земле уже давно была ночь, а за бортом только наступали сумерки, и небо каждую минуту меняло свой предзакатный цвет. Ольге нравились ночные полёты, когда кажется, что вся планета давно вымерла, закопана в облака и похоронена.

Солнце безнадёжно тонуло в пене. Спасать его было некому. Небо окрасилось красным, словно иллюминатор залили кровью. Затем всё сгинуло в темноте.

Вадим никогда толком не предупреждал, с чем им придётся столкнуться. Может быть, в целях конспирации, а может быть, просто считал, что у него с Богом могут быть тайны и нечего в них посвящать женщин. Давно поняла, и у Вадима, и у Господа пренебрежительное отношение к женскому полу. Гендерный шовинизм. Хотя к юным девушкам они всё же снисходительны. Это потому, что девушку сотворил Бог, а женщину из неё сделал мужчина. Уж как сумел…

Обычно она не приставала с вопросами о деталях миссии. Но сейчас решила выяснить. А если Вадим вместе со Всевышним будут и дальше морочить голову, в отместку станет атеисткой.        

— Зачем мы летим? — строго спросила Ольга. В голосе звучал нажим. Так волк интересовался у семерых козлят, где их мама.

— Что на тебя накатило?

— Надоело, что общаешься со мной, как с молодой практиканткой, никакой информации до момента, когда командуешь «Сверни им голову». Может быть, мне хочется подумать, разработать план. Я уже давно не твоя ученица. И учти, лучше сладкая правда, чем горькая ложь.

— Да пожалуйста, никаких тайн, — неожиданно легко согласился Вадим. — Думал, меньше знаешь — лучше спишь.

— Я сплю отлично. Рассказывай.

— Мы едем в замок-музей, принадлежавший знаменитому художнику-сюрреалисту. Понятно?

— Нет.

— В провинции Жирона, Каталония.

— Вот теперь другое дело, всё стало ясно как божий день.

Вадим не почувствовал сарказма и невозмутимо продолжил:

— Ну, ты знаешь его картины. Слоны на паучьих ногах, часы, тающие, как восковые свечи… Жил в замке, рисовал наркотические видения.

Ольга наконец сообразила, о ком идет речь:

— Поняла. Чудил твой художник классно. Оргии, публичная мастурбация для гостей. Эстет… В подвале, кажется, устроил склеп для жены.

— Всё так. Там много чудных историй вокруг их биографий. Говорят, в конце жизни у обоих были кошмарные видения. Вот представь, ты идёшь по коридору, а сзади тащится окровавленный труп.

— Я каждый день так живу. А что, бывает иначе?

Вадим задумался. Пауза затянулась. Наконец ответил:

— Не мы выбирали такую жизнь.

«Это точно, — подумала Ольга. — Нас выбрали. Вот только почему?»

Вадим неожиданно спросил:

— Не знаешь заклятие от больших комаров?

— Очень больших?

— Примерно с ворону.

— Случайно знаю. У меня именно такой залетел и притворился кактусом.

— А ты?

— Пересадила в горшок, так и растет. Будешь в гостях — покажу. Только поливать надо много.

Вадим отрицательно качнул головой:

— Нет, у меня другой случай. Ладно, сам разберусь.

— Послушай, эта тварь сидит у тебя на подголовнике кресла.

Вадим резко обернулся.

— Это была шутка. Не тупи. Ты сегодня какой-то скучный. Решила развеселить.

— Удалось.

— Так зачем мы туда едем?

Вадим еще раз осторожно скосил глаза за спину:

— Ну вот, теперь кажется, что там что-то шевелится.

— Не заморачивайся, нет там никого. В кресле сзади сидит рыжий мужик, и у него нос похож на хобот.

— Инопланетянин?

— Кто?

— Мужик сзади.

— Нет вроде, просто уродился уродом. Рассказывай дальше.

Вадим улыбнулся:

— В последний год некая фотохудожница проводит в замке фотосессии.

— Знаменитая?

— В определённых кругах. Но раньше была заурядным фотографом. Зовут Мария.

— Хорошее имя.

— Дама была слегка сдвинута на чёрно-белых изображениях кладбищ. Обычно её приглашали снимать похороны. Она любила делиться секретами отсвета мёртвой кожи на венках и обивке гроба. Может быть, поэтому среди живых мужчин желающих близко знакомится не находилось. В общем, жила одиноко от одной кончины до другой. Известность пришла внезапно.

— Подожди, угадаю. Она украла важный труп.