«Наверное, я слишком много всего надумала. Жизнь продолжается, и надо жить, тем более что скоро родится мой ребенок».

Даже Сергей, казалось, стал разговаривать с женой немного теплее. Мона решила, что их отношения все еще можно спасти.

«В каждой семье бывают сложности, – говорила мать накануне ее свадьбы с Ахмедом, – но в большинстве случаев все преодолимо. Семейные отношения требуют большой работы. А еще они требуют уступок… особенно от женщины. Такова уж наша участь».

«Да, видно, такова моя участь, – решила Мона. – Все оказалось сложнее, чем я думала, но это не повод сдаваться. Сколько душевных сил я вложила в этот брак, пути назад у меня просто нет. Значит, надо ждать, пока в Украине все нормализуется… или пока Сергей не сможет забрать меня с собой. Ждать и изо всех сил стараться сохранить то, что у нас осталось».

Мона сходила на консультацию к адвокату; ей почти удалось не краснеть, описывая ситуацию с мужем-иностранцем, сомнительным орфи и нелегализованным браком из Украины.

– Будет лучше, если ваш супруг приедет сюда для регистрации ребенка. Иначе, боюсь, могут возникнуть сложности. Это вопрос решаемый… но в отсутствие вашего супруга дело потребует значительных финансовых вложений. Вы меня понимаете?

«В этой стране все решают деньги, – с грустью подумала Мона. – Впрочем, в некоторых случаях это даже удобно – для тех, у кого деньги есть».

До родов оставалось уже меньше месяца, – живот у Моны вырос, ребенок двигался все активнее, заставляя ее замирать в предвкушении встречи с дочерью. Паническая боязнь окружающих слегка угасла, возможно, она просто слишком устала жить в постоянном страхе. И казалось, что все наконец налаживается, пока однажды не раздался телефонный звонок. Номер был незнакомый, и Мона, как будто предчувствуя недоброе, не сразу решилась взять трубку, но в конце концов все-таки ответила.

– Это Линда, – сказала подруга, не поздоровавшись. – Прости меня. Прости, если сможешь. Я не хотела.

– Линда? Что случилось?

– Твой отец знает, что ты в Каире, и знает, в каком районе. Тебе лучше уехать. Он в ярости и намерен достать тебя хоть из-под земли.

Мона почувствовала, как сердце уходит в пятки.

– Но… как?

– Карим проболтался отцу. Прости… Я не думала, что так получится. Он ведь всего лишь ребенок. Мизу приехал из командировки, они разговорились, и Карим все рассказал. Я пыталась объясниться с мужем, но он и слушать не захотел… Сразу позвонил твоему отцу… Тот немедленно примчался… Сейчас они ушли, а я взяла телефон у соседки, чтобы предупредить. Прости…

– Что именно он знает? – спросила Мона упавшим голосом.

– Что ты в Каире. Что ты беременна. Что мы встречались несколько дней назад. Мизу устроил такой скандал… ладно, сейчас это неважно. Мне пришлось сказать, что ты вышла замуж за Сергея и что он принял нашу веру. Не знаю, поверили ли они. Сколько было крику… Конечно, сразу им тебя не найти, но твой отец настроен очень решительно.

– Я должна срочно уехать.

– Я не знаю… наверное… стоп, давай подумаем. Прости, я в такой панике, что сама плохо соображаю. Может, все не так уж страшно? Не надо ждать, пока тебя найдут, – позвони отцу сама, объясни ему ситуацию: что вы поженились в Украине, но там началась революция, поэтому тебе пришлось вернуться. Скажешь, что Сергей принял ислам.

– Тогда почему я сразу не вернулась к отцу и матери? Почему живу в Каире совсем одна?

– Не знаю… ну предположим, ты боялась. После твоего скандального развода с Ахмедом и побега из дома ты боялась сообщить им о браке с иностранцем… Да, ситуация выглядит очень двояко. Но давай рассуждать логически: главная претензия твоего отца – то, что Сергей иноверец. Но ведь можно сказать, что он принял ислам. У него даже были какие-то бумаги, подтверждающие смену веры! И у вас официальный брак – да, заключенный в другой стране, но официальный!

– Мой отец не дурак – это во-первых. Он сразу поймет, что Сергей такой же мусульманин, как я космонавт. Во-вторых, он никогда не простит мне тайного брака. Неужели за столько лет в Египте ты так ничего и не поняла? Даже если у нас десять официальных брачных контрактов, тайный брак – позор для семьи. Уж лучше был бы орфи, но оглашенный перед всеми. Как я могу вернуться в дом отца с таким животом, при том что никто не слышал о моем замужестве? Я что, буду показывать каждому встречному украинское свидетельство о браке?

– Но можно сделать перевод…

– Линда, мы живем по законам шариата. Любой брак должен быть объявлен публично – и точка. Не важно, сколько у меня контрактов и на каком языке. Для всех окружающих я – проститутка, потому что не вышла замуж честь по чести, как положено, с толпой приглашенных и публичным оглашением брака. Ну и то, что муж иноверец, делает ситуацию вообще из ряда вон. Отец никогда мне не поверит и никогда не простит…

– Прости меня, – прошептала Линда. – Я так виновата… Я не хотела, клянусь.

– Ладно, все равно уже ничего не исправить… Знаешь, рано или поздно это должно было случиться. А сейчас мне нужно уезжать, причем как можно скорее.

– Но ведь тебе скоро рожать… Как ты поедешь?

– У меня просто нет выбора. Даже боюсь представить, на что способен мой отец. Я выкину эту сим-карту и куплю другую. Позвоню, как только смогу, но вряд ли это будет скоро.

– Прости меня.

– Линда, мне нужно бежать. Времени нет. Если Аллах мне поможет, я успею скрыться.

– К чему такая спешка? Отец в любом случае не найдет тебя сразу.

– Но ведь в прошлый раз он меня как-то отыскал? Я не могу рисковать. Вдруг он запрет меня дома до конца дней? Заберет ребенка и отдаст дальним родственникам, а меня посадит под замок? Поэтому уже сегодня меня здесь не будет. Прощай, Линда. Не знаю, когда мы теперь сможем увидеться… и увидимся ли вообще. На все воля Аллаха. Я уже поняла, что бесполезно спорить с судьбой, – за все свои ошибки все равно придется платить.

– Мона, мне так жаль…

– Не надо. И не ругай Карима, – он действительно ребенок и проболтался не со зла. Знаешь, я всегда чувствовала, что рано или поздно отец меня найдет. Поэтому я так боялась возвращаться в Каир…

– Куда ты поедешь?

– Тебе лучше этого не знать. Может быть, я скажу потом, когда все образуется.

– Хорошо. Да хранит тебя Аллах, Мона. Я буду молиться за вас с ребенком. И буду ждать весточки в любое время дня и ночи.

Мона повесила трубку и некоторое время сидела неподвижно, пытаясь полностью осознать произошедшее. Бежать… Срочно. Она обвела взглядом квартиру, уже почти готовую к рождению ребенка. Черт, ведь следующий месяц уже оплачен, и никто не вернет ей эти деньги… а деньги у нее совсем не лишние. Многие вещи придется оставить… У нее мелькнула мысль нанять большую машину, чтобы перевезти все необходимое, но она тут же ее отвергла. Нет времени. Жаль денег, жаль вещей, но свобода дороже. Мона решительно встала и принялась собираться. Через час все было готово. Получилось два чемодана – один с личными вещами и другой с вещами для ребенка. Она вновь огляделась, решая, что еще взять: кроватку придется оставить, а вот коляску можно прихватить с собой. Двигаться быстро у нее не получалось – мешал живот, но она действовала на пределе своих возможностей. Адреналин бурлил в крови: быстрее, быстрее, еще быстрее. Наконец Мона была готова выйти на улицу. К счастью, баваба на месте не оказалось; она быстро поймала такси и на всякий случай назвала адрес на полпути к станции. Там Мона вышла, рассчиталась и поймала другое такси, которое довезло ее до места назначения.