памятнику сырку «Дружба» в Поход памяти памятнику сырку «Дружба», они встретились на станции метро «Марьина Роща».

– Куда ты пойдешь в понедельник? – спросила Марина, когда они поднимались на эскалаторе. – У Чувинина презентация в Булгаковском, у Желядиной в Чеховке, а в ЦДЛе Сологубовский вечер.

– Они как будто сговорились, все одновременно!

– Как обычно.

– Не знаю, может, в ЦДЛ? Сто лет там не была.

– Понабегут пенсионеры.

– Ну и что. Я у них в прошлый раз рюмку украла, на юбилее Ковчигина.

Именно с этой рюмки и началась Надина коллекция украденных стопок и бокалов. Тогда ей просто захотелось взять из Центрального дома литераторов безделицу на память. Рядом с ней сидел какой-то мутный тип, бывший секретарем чего-то там одного из писательских союзов – Надя не запомнила, какого именно. Он весь вечер подливал ей водку и подкладывал еду с дальних краев стола, но когда она похвасталась украденной рюмкой, пробормотал что-то о том, как это нехорошо, а вскоре и вовсе отсел. С тех пор ее коллекция разрослась и занимала целую полку. Особенно Наде нравилось говорить о своей проделке мужчинам и следить за реакцией. Некоторые, как секретарь из ЦДЛа, считали, что так нельзя, кто-то пугался, другие хвастались своими кражами, а кое-кто был готов украсть рюмку для нее немедленно.

– А давай украдем рюмку! – сказала Надя Лялину, когда они сидели в небольшом грузинском ресторанчике на Мясницкой.

– Ты хочешь рюмку? Давай я куплю тебе…

– Нет. Я хочу украсть рюмку.

– Зачем тебе?

– Я хочу.

Лялин посмотрел по сторонам, убеждаясь, что поблизости нет официантов.

– Забирай, – скомандовал он.

Надя накрыла стеклянную стопку широким рукавом платья, потом подтолкнула ее в рукав и расхохоталась.

– А я, может, к Желядиной пойду, не знаю еще. Можно, конечно, и в ЦДЛ, – согласилась Марина.

– Вот это дело, – одобрила Надя.

– Ты заметила, что сегодня я одна в шапке, если не считать Поля и Руслана, – Марина достала из сумки и надела желтую шапочку с помпоном. – У вас что, шляпная вечеринка, о которой я не знаю?

– Нет, случайно, – ответила Надя. – Зато Ларичев единственный мужчина в шляпе.

– Да он вообще красавчик!

Надя посмотрела на Антона в черном котелке и с деревянной тростью, ехавшего впереди. Рядом с ним стояла Юля в длинном коричневом пальто с меховым воротником и кожаной коричневой шляпке. Лида пришла в черной короткой шубе из песца и широкополой шляпе. Надя к своей желтой шубке подобрала фиолетовую шляпку с небольшими полями, в стиле двадцатых годов начала прошлого века.

– А ведь и правда, шляпная вечеринка, – улыбнулась она.

К заводу они подошли не сразу – по пути зашли в магазин – Виноградов оказался неподготовленным, и тут же устроили маленький привал неподалеку.

– А Настя где? – спросил его Антон.

– Дома оставил. Сказала, холодно.

– А по-моему, тепло.

– По-моему, тоже.

Было пасмурно, но без снегопада. Возле завода работал фирменный магазин. Памятника и правда не было. Его изображали персонажи из басни Крылова «Ворона и лисица» – звери сидели в обнимку и держали огромный сырок «Дружба», который однажды попытались похитить, но далеко не унесли – двухсоткилограммовый сырок нашли в соседнем дворе.

– А давайте памятник слепим, – предложил Поль. – Картинка у нас есть, сырок тоже, снега полно.

– Поль, ты гений! – обрадовалась Надя.

Не прошло и получаса, как из снега появились ворона с лисицей, держащие настоящий сырок «Дружба». Антон накрыл композицию платком и под аплодисменты тут же поднял, представив торжественное открытие памятника. Открыв припасенные бутылки, друзья начали читать стихи, посвященные сырку и сыру, свои или чужие. А Надя, приехавшая без стихов, внезапно сочинила экспромт:

Зачем, поэт, ты взвел курок?

Спрячь суицид свой в ножны.

Пока есть плавленый сырок

И водка – жизнь возможна.

Пока звучали стихи и тосты, образовалось некоторое количество слушателей из случайных прохожих. Несколько полицейских машин, останавливавшихся на светофоре напротив них, тоже интересовались происходящим, но, разглядев снежный памятник с сырком, только смеялись и ехали дальше.

– Слушайте, а ведь здесь где-то недалеко общежитие? – вспомнила Марина.

– Правильно говорить не общежитие, а общага, – поправил ее Руслан.

– Правильно говорить, как я говорю, отстань.

– А давайте дойдем! – поддержал Марину Антон.

Они пошли вдоль завода. На козырьке проходной светились неоновые буквы «Карат 1934». На стене рядом растянулась следующая надпись: «Московский завод плавленых сыров».

– А он правда с тридцать четвертого года? – спросила Юля.

– Правда, – ответила Лида. – Я подготовилась и изучила историю. Это первый завод по производству плавленых сыров в Советском Союзе.

– Небось еще и заметку напишешь? – заинтересовался Ларичев.

– Может быть. А что, интересный перформанс получился!

Свернув во дворы, они наткнулись на теннисный стол, который тут же заняли Антон с Русланом и начали перекидываться снежками. Здесь сделали еще один привал. Пройдя мимо гаражей, расписанных граффити с видами старой Москвы, они вышли на дорогу, ведущую к общежитию, и по ней подошли к зданию с тыла.

– А вот по этому дереву залезали и вылезали через окно, – Поль махнул рукой в сторону ветвистого ствола, росшего возле стены. – Хотя я никогда не лазил, не знаю.

– Жалко, Вадим уехал, – сказала Марина. – Он бы сейчас показал, как залезать в окно…

– Да, жаль. Может, мы как-нибудь съездим к нему? – предложила Надя.

– Лучше бы сюда его вытащить…

– А кто такой Вадим? – спросила Юля.

– Наш однокурсник. Хороший поэт. – ответила Надя. – Пойдем дальше.

Теперь они шли наугад. Следующую остановку сделали возле розового двухэтажного дома. Здесь, во дворе, рядом с песочницей, они нашли пластмассовый игрушечный самосвал с красным кузовом, и рядом маленький детский домик из фанеры. Пока друзья ходили вокруг и светили внутрь фонариком, из дома вышла бабушка, сначала настроенная весьма воинственно против чужаков в ее дворе, но, услышав слово «писатели», смягчилась и рассказала, что раньше этот дом был детским садом, а теперь в нем живут люди.

Побродив еще немного, они вышли в большой двор, в центре которого обнаружили детскую площадку.

– Я хочу съехать с горки! – закричала Лида. – Подержи! – она сбросила на руки мужа шубу и шляпу и мигом взлетела наверх.

– Я тоже хочу! – обрадовалась Надя, когда Лида, хихикая, съехала в сугроб. – Поль, подержи!

Освободившись от шубы, она скатилась вниз.

– Тогда и я, чего уж. Возьмите кто-нибудь трость!

Антон пошел к горке, но его опередил Руслан, обогнав перед лестницей.

Пока они катались, совсем стемнело. Когда друзья пришли в какой-то парк, кроме них там никого не было, только редкие собачники прогуливали своих питомцев.

– А что, сырки кончились? – спросила Марина.

– Но водка осталась? – забеспокоился Антон.

– Есть даже бутылка