После этого Деметра исчезла.

Аид поднял Персефону, заключив в объятия, и прижал к себе. Она разрыдалась и смогла выдавить лишь:

– Я не жалею о тебе. Я не имела в виду, что жалею о тебе.

– Я знаю. – Аид поцелуями осушил ее слезы.

В дверь постучались, и, подняв глаза, они оба увидели Лексу, стоящую в дверном проеме с округлившимися глазами.

– Какого черта?..

Персефона отстранилась от Аида.

– Лекса, – произнесла она. – Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Лекса стоически приняла новость о том, что последние четыре года жила в одной квартире с богиней. Ее эмоции сменялись от ощущения себя преданной до неверия, и Персефона отлично ее понимала. Лекса ценила правду, и она только что обнаружила, что та, кого она называла своей лучшей подругой, лгала ей об огромной части своей личности.

– Почему ты мне ничего не рассказывала? – не могла понять Лекса.

– Это было условием моей мамы, – объяснила Персефона. – К тому же я хотела знать, каково это – жить обычной жизнью.

– Понимаю… – выдохнула Лекса. – Да уж, твоя мать та еще стерва. – Она демонстративно прикрылась руками, словно ожидая, что в нее вот-вот ударит молния. – Она не убьет меня за то, что я это сказала?

– Она слишком злится на меня и полна ненависти к Аиду, чтобы думать еще о чем-то, – ответила Персефона.

Лекса покачала головой и просто посмотрела на свою лучшую подругу. Они вместе сидели в гостиной. Это был словно еще один обычный день, если не считать, что мать Персефоны лишила ее своей магии и оставила в облике богини. К счастью, Аид помог ей восстановить чары, создающие внешность смертной.

– Не могу поверить, что ты богиня весны. А что ты можешь делать?

Персефона покраснела.

– Ну, в этом-то все и дело. Я только учусь использовать свои силы. До недавнего времени я вообще не чувствовала свою магию. Когда-то я хотела быть, как все остальные боги, – поделилась она. – Но когда мои силы так и не проявились, я захотела быть там, где я хоть в чем-то хороша.

Лекса накрыла руку Персефоны своей.

– Ты много в чем хороша, Персефона. И ты будешь особенно хороша в качестве богини.

Персефона фыркнула:

– Откуда ты знаешь? Ты же только что узнала, что я богиня.

– Я знаю, потому что ты добрая и отзывчивая. Ты всегда готова бороться за то, во что веришь, но прежде всего ты борешься за людей. Именно это и должны делать боги, и кто-то должен напомнить им, потому что многие из них забыли. – Она замолчала. – Может, такова твоя судьба.

Персефона смахнула слезы.

– Я люблю тебя, Лекса.

– И я люблю тебя, Персефона.

* * *

Несколько недель, последовавших за угрозами Деметры, Персефоне с трудом удавалось уснуть. Ее тревожность возросла до небес, и она чувствовала себя загнанной в клетку больше, чем когда-либо. Если она не выполнит контракт с Аидом, то навсегда останется в подземном царстве. А если ей удастся создать жизнь, то она станет узником оранжереи своей матери.

Она действительно полюбила Аида, но предпочитала приходить и уходить из подземного царства, когда сама того пожелает. Она хотела продолжить жить жизнью смертной, окончить университет и начать карьеру журналистки. Когда она рассказала об этом Лексе, ее лучшая подруга ответила:

– Просто поговори с ним. Он же бог мертвых, разве он не может помочь?

Но Персефона знала, что этот разговор ни к чему хорошему не приведет. Аид много раз повторял, что условия контракта не обсуждаются, – то же самое он сказал и Деметре. Она либо исполнит контракт, либо нет – свобода либо несвобода.

И осознание этого разрывало ее на части.

Что было еще хуже – богиня теперь пользовалась магией Аида, и хотя в этом имелось несколько преимуществ, он теперь словно все время был рядом. И его постоянное присутствие служило напоминанием о той сложной ситуации, в которой она оказалась: как все вышло из-под контроля и она вдруг обнаружила, что влюбилась в него.

Оставалось две недели до окончания университета – через две недели выходил срок и их с Аидом контракта.

Приехав в Акрополь на работу, Персефона сразу заметила, что что-то не так. Валери уже привстала за своей стойкой, когда Персефона вышла из лифта, и остановила девушку на пути к ее столу, чтобы прошептать:

– Персефона, там тебя ждет какая-то женщина. Она сказала, что ей надо рассказать тебе кое-что об Аиде.

Персефона едва не застонала.

– Ты ее проверила?

Персефона дала Валери список предварительных вопросов для тех, кто заявлял, будто у них есть что-то на Аида. Некоторые из тех, кто звонил или приходил на интервью, были просто любопытными смертными или журналистами под прикрытием, пытавшимися что-нибудь у нее выведать.

– Кажется, она говорит правду, хотя я думаю, она солгала насчет своего имени.

Персефона наклонила голову набок:

– Почему?

Девушка пожала плечами:

– Не знаю даже. Она как-то так произнесла его… Как будто только что придумала.

Это не добавило Персефоне уверенности.

– А что за имя?

– Кэрол.

Странно.

Потом Валери предложила:

– Если ты хочешь, чтобы кто-то провел интервью вместе с тобой, я могла бы…

– Нет, – мотнула головой Персефона. – Все нормально. Но спасибо за предложение.

Она положила свои вещи, взяла кофе и быстро просмотрела на телефоне электронную почту, входя в общий зал.

– Так у вас есть для меня история? – спросила она, подняв взгляд.

– История? Ох, нет, леди Персефона. У меня для вас сделка.

Персефона замерла. Она бы узнала эти светлые волосы в любом месте.

– Афродита. – Персефоне вдруг стало трудно дышать. Зачем к ней явилась богиня любви? – Что вы здесь делаете?

– Я решила нанести вам визит, так как вижу, что вы близки к завершению вашего контракта с Аидом.

Персефона машинально прикрыла запястье, хотя метка была спрятана под браслетом.

– Откуда вы о нем знаете?

Афродита улыбнулась, но во взгляде у нее светилась жалость.

– Боюсь, Аид поставил вас в центр нашего с ним пари.

У Персефоны все внутри перевернулось, в горле встал ком.

– Пари? – переспросила она.

Афродита сжала губы.

– Я вижу, он вам не сказал.

– Можете оставить это притворное беспокойство, Афродита. Переходите к сути.