Лицо богини изменилось, она стала еще более холодной и одновременно еще более красивой, чем прежде. Увидев Афродиту на званом ужине, Персефона почувствовала ее одиночество и грусть, но теперь они отчетливо проступили у нее на лице. Персефону поразило, что Афродита – богиня, у которой были романы как с богами, так и со смертными, – была одинока.

– Так, так, – произнесла Афродита. – А вы весьма требовательны. Наверное, именно поэтому вы так нравитесь Аиду.

У Персефоны сжались кулаки, и богиня едва заметно улыбнулась.

– Я предложила Аиду сыграть в карты. Только ради развлечения, но он проиграл. Мое условие было следующим: он должен заставить кого-нибудь влюбиться в него в течение шести месяцев.

До Персефоны не сразу дошло, о чем она говорит. У Аида был контракт с Афродитой – заставить кого-нибудь влюбиться в него.

Персефона тяжело сглотнула.

– Должна сказать, я была впечатлена, как быстро он сфокусировался на вас. Всего через час после того, как я озвучила свои условия, он заманил вас в свой контракт, и с тех пор я наблюдала за его прогрессом.

Персефоне хотелось обвинить богиню во лжи, но она знала, что каждое слово, произнесенное Афродитой, было правдой.

Все это время ее использовали. Боль от осознания обрушилась на нее, разбила ее, просто уничтожила.

Ей не стоило даже надеяться на то, что Аид способен измениться. Он жил игрой. Игра значила для него все, и он готов был сделать что угодно, чтобы выиграть.

Даже если это разобьет ей сердце.

– Мне жаль, что я сделала вам больно, – сказала Афродита. – Но теперь я вижу, что проиграла.

Персефона бросила на богиню злобный взгляд сквозь слезы, выступившие на глазах.

– Вы действительно его любите.

– С чего бы вам жалеть меня? – спросила Персефона сквозь стиснутые зубы. – Вы же именно этого и хотели.

Богиня покачала головой:

– Потому что… до сегодняшнего дня я не верила в любовь.

* * *

Персефона никогда не желала выбирать между двумя тюрьмами – Деметры и Аида. Она хотела найти способ быть свободной, но, осознав, что ее использовали, сделала свой выбор.

После того как Афродита исчезла из комнаты для интервью, богиня весны мгновенно приняла решение: она закончит сделку с Аидом раз и навсегда, а с последствиями разберется позже. Она собрала свои вещи, сообщив Деметрию, что ей срочно нужно уйти, и на автобусе поехала в «Неночь».

Оказавшись в подземном царстве, она пошла через поле по направлению к темным горам, намереваясь найти Колодец перерождения.

Ей следовало послушать Минфу.

Боги, она и не думала, что у нее возникнут такие мысли.

Девушка так злилась, что не могла мыслить разумно, и радовалась этому – потому что знала, когда она успокоится, ее накроет сокрушительная грусть.

Она отдала Аиду все – свое тело, свое сердце, свои мечты.

Какой же глупой она была.

«Магия», – решила она. Он наверняка ее околдовал.

Персефона все больше и больше накручивала себя, пока перебирала в памяти события прошлых шести месяцев, и каждое отзывалось в ней еще большей болью, чем предыдущее. Она не могла понять, зачем Аид прикладывал столько усилий, чтобы привести в исполнение свой план. Он обманывал ее. И обманул еще стольких людей.

А что насчет Сивиллы?

Оракул сказала ей, что их судьбы переплетены. Что они с Аидом предназначены друг другу.

Может, она просто никудышный оракул.

Едва сдерживающая слезы Персефона вдруг услышала шуршание травы позади себя. Она обернулась и краем глаза увидела какое-то движение. Сердце загрохотало у нее в груди, она отшатнулась и запнулась обо что-то в траве. Богиня упала, и то, что скрывалось в траве, бросилось на нее.

Персефона закрыла лицо руками, а потом почувствовала, как в ладонь ей уткнулся холодный мокрый нос. Она открыла глаза и увидела над собой одного из трех псов Аида.

Она рассмеялась, села и погладила по голове высунувшего язык Цербера. Бросив взгляд на предмет, о который Персефона споткнулась, она обнаружила, что это был красный мяч.

– А где же твои братья? – спросила она, почесав его за ухом, и он в ответ лизнул ее в лицо. Персефона легонько оттолкнула его, встала и подняла мяч. – Хочешь поиграть?

Цербер сел, но едва мог удержаться на месте.

– Апорт! – Персефона кинула мяч. Пес рванул за ним, и, понаблюдав за ним несколько секунд, она продолжила путь к основанию горы.

Чем ближе она к ней оказывалась, тем более неровной, каменистой и голой становилась земля у нее под ногами. Спустя некоторое время ее снова догнал Цербер с мячом в зубах. Он не уронил его к ее ногам, а поднял взгляд на горы.

– Можешь отвести меня к Колодцу перерождения? – спросила Персефона.

Пес взглянул на нее и побежал вперед.

Богиня последовала за ним – вверх по крутому склону в самое сердце гор. Разглядывать рельеф издалека было одно, а идти среди камней под черными вихревыми тучами – совсем другое. То и дело сверкали молнии, и гром сотрясал землю. Она продолжала идти за Цербером, опасаясь потерять пса из виду или – что было бы еще хуже – что он поранится.

– Цербер! – позвала Персефона, когда он скрылся за очередным поворотом. Она вытерла лоб тыльной стороной ладони – на нем проступил пот. В горах становилось все жарче.

Свернув за угол, богиня замешкалась, заметив под ногами маленький ручеек – но не воды, а огня. По спине у нее побежали мурашки. Она услышала, как Цербер лает где-то впереди, и перепрыгнула через ручей, но в итоге обнаружила пса у края обрыва – внизу бурлила река пламени. От нее поднимался невыносимый жар, и Персефона вдруг осознала, где она сейчас находилась.

Тартар.

Это была река Флегетон.

– Цербер, найди выход отсюда! – Пес залаял, словно приняв ее приказ, и помчался к лестнице, вырезанной в скале. Ступеньки были крутыми и скользкими и уходили в ущелье наверху.

Но так они лишь поднимутся еще выше в горы…

– Цербер!

Пес продолжал бежать вперед, и она бросилась за ним.

Лестница привела их в открытую пещеру наверху. Проход подсвечивали фонари, но их свет едва достигал земли у ее ног. В туннеле жар от Флегетона стих. Наверное, Цербер вел ее к источнику, как она и просила.

Стоило этой мысли промелькнуть у нее в голове, как она достигла конца пещеры, которая выходила в прекрасный грот, полный богатой растительности и деревьев, увешанных золотыми фруктами. В бассейне у ее ног мерцала вода, подобно звездам в темном небе.

«Должно быть, это и есть Колодец перерождения», – подумала Персефона.

В центре бассейна возвышалась каменная колонна с золотой чашей наверху. Персефона, не теряя времени, ступила в воду, чтобы взять чашу, но стоило ей только сделать это, как вдруг раздался голос.