– Ублюдок, ты нас предал! – выкрикнул Квинн.

Было что-то грустное в том, как Зак принял избиение, не сопротивляясь, как будто он хотел наказания и боли. Казалось, он был рад этому. Ника оттащила от него Квинна.

– Ты сволочь, ты знаешь это? – не унимался Квинн.

– По крайней мере, меня не разыскивают за убийство в Ирландии, – холодно отозвался Зак.

Квинн побледнел и бросился на него.

– Стоп! – прорычала Ника. – Не видишь, он помогает нам!

– Он нас запер там! – крикнул Квинн.

Затем скрючился и начал кашлять. Густой дым валил из главного входа в особняк. Ника оглянулась на дом. Он весь был охвачен огнем. Пламя бушевало, пожирая поместье. Из окон вырывались рыжие языки, словно цветы, бурно расцветающие в оттенках черного, синего и оранжевого.

– Вот дерьмо! – выругался Зак и бросился в дом.

Ника закричала ему вслед.

* * *

Зак исчез внутри особняка на одну минуту, показавшуюся Нике самой долгой в ее жизни. Наконец он вышел из дыма, надсадно кашляя. В одной руке у него было фото в рамке, а в другой – картина. Ника узнала свою работу с выставки.

Зак молча прошел мимо них.

– Давайте доберемся до моей машины, – промолвил он бесстрастно, не оборачиваясь. – Я отвезу вас в аэропорт. Нужно убираться отсюда подальше, и как можно скорее.

– У нас нет паспортов, – кашляя возразил Интеграл.

– Они вам не понадобятся, – заверил его Зак.

Все последовали за ним в гараж. Зак положил картину и фото в багажник роскошной машины, и все они забрались в нее, не прекращая кашлять и отплевываться.

Внедорожник тронулся и проехал по гравийной дорожке. Вдалеке Ника увидела небольшую толпу, на расстоянии наблюдавшую за пожаром. Там была и сестра Смит и, как догадалась Ника по передникам горничных и униформе, прислуга Уэйкфилда.

На полпути Зак вдруг притормозил и посмотрел на дом в зеркало заднего вида. Затем резко развернул машину так, что они оказались лицом к поместью.

– Что ты делаешь? – вскричал Интеграл.

– Давай сматываться отсюда, – поддержал его Квинн.

Какое-то время было тихо; все смотрели на пожар. В доме было множество картин. Столько дерева, гобеленов и обоев, что огонь разрастался без особых усилий. Пламя как будто радовалось возможности поглотить богатый дом целиком, оставив только кучу щебня и кирпичей.

Ника удивлялась, почему в таком роскошном доме не оказалось пожарной сигнализации. Да нет же, она наверняка была. И как вообще начался пожар? Она почувствовала резкий запах бензина в замкнутом пространстве машины.

Ника резко обернулась к Заку. Теперь она по-настоящему рассмотрела его. В свете пожара его черты стали более четкими. Похоже, он почти ничего не ел в течение нескольких недель. Он был все еще красив, но выглядел плохо: темнее, призрачнее, растрепаннее, чем когда-либо.

Он чувствовал себя ангелом мщения. Карающим орудием.

Зак был загипнотизирован зрелищем пожара. Он наслаждается им, с ужасом осознала Ника. Она потянулась к нему, но знала, что не сможет до него дотянуться – он ушел куда-то, куда она не могла последовать за ним.

– Зак, нам нужно ехать, – напомнила она мягко.

– Еще нет.

Голос его прозвучал настолько безжизненно, что Нику ознобом проняло до костей.

– Еще нет, – повторил он. – Я должен посмотреть, как он сгорит.

Ника осматривалась как завороженная – это здание еще раз напомнило ей о богатстве Зака. Квинн у нее за спиной явно чувствовал то же самое – его глаза широко раскрылись при виде ангара частного аэропорта и вспыхнули недолгой обидой.

По дороге сюда Зак вел машину как самоубийца: он едва обращал внимание на разделительные полосы, чудом не задевал другие машины, обгоняя их, и практически не отпускал педаль газа.

На протяжении всей поездки Ника чувствовала, что не может сказать или сделать ничего, кроме как смотреть на его окаменевший профиль.

Ее голова разрывалась от невысказанных вопросов. «Зак, что случилось с тобой? Что они с тобой сделали?»

В глубине души она знала, у него что-то пошло не так. Это читалось в его глазах и в том, как он двигался. В том, как он вел машину.

Он больше не был парнем, которого она помнила. Он казался опустошенным. Мертвым. Не говоря уже о том, что Ника была почти уверена: только что она видела, как он умышленно сжег дотла дом своего детства.

Она так хотела достучаться до него! Но боялась, что, если только тронет Зака, он осыплется и исчезнет от ее прикосновения, как замок из песка. Кроме того, она не хотела давать Квинну лишний повод для агрессии.

Небрежно припарковавшись возле ангара, Зак вышел из машины. Остальные последовали его примеру; Интеграл проявил особую осторожность, помогая Эмбер. Она опиралась на него при ходьбе; ее кашель усилился от дыма и превратился в скрипучий лай.

Какое-то время все они глазели на внушительный ангар, металлической громадой возвышавшийся перед ними на фоне темного безбрежного неба. Никто не спрашивал, зачем они здесь.

План Зака был достаточно очевиден.

«Наш следующий пункт назначения», – подумала Ника, с недоверием глядя на иссиня-черное ночное небо.

– У тебя есть собственный самолет. Ну конечно, почему бы и нет, – недоверчиво покачал головой Интеграл.

Зак фыркнул.

– Как и все, что у меня есть, он доставляет мне огромную радость.

Он почесал шею, и Ника заметила дрожь в его тонких пальцах. Трещины в изящном фарфоре. Она знала, он прилагает все усилия, чтобы выглядеть менее сломленным, чем на самом деле.

Она поймала взгляд Квинна, исподтишка наблюдающего за ней. Губы его сжались.

– У нас забрали паспорта, – напомнил тот.

– Это не имеет значения, – покачал головой Зак.

Квинн закатил глаза.

– А как мы полетим за границу без паспортов?

– Зависит только от конкретной заграницы. Я подкуплю кого нужно в аэропорту.

– Белиз. Я всегда хотела побывать в Белизе, – неуверенно отозвалась Эмбер.

– И никакой экстрадиции, – добавил Квинн.

Интеграл молчал. Он посмотрел на ангар с презрением и сжал губы.

Ника знала, о чем он думает: улететь означало оставить надежду на получение антидота. Они отказывались от любого шанса на лечение Эмбер.