Зак. Зак. Зак.

* * *

Последние несколько месяцев показали Нике, что такое настоящая роскошь. От гасиенды де Лос Сантос до ранчо Керол Хем и георгианского особняка мэра. Но ничто из виденного не сравнилось бы с домом Зака. Усадьба Уэйкфилд была олицетворением богатства и власти. Импозантная. Величественная. Она воплощала то эпичное богатство, которое представляют на страницах журнала «Форбс». Ника догадывалась, что Квинну должно быть неловко из-за этой роскоши.

Они прождали двадцать минут, прежде чем им представился удобный случай, и прокрались за фургоном поставщика продуктов, медленно въезжавшим в главные ворота. Гравий хрустел под их ногами. Они едва избежали встречи с охранником, свернули круто влево и, обогнув дом, проскользнули на задний двор.

Тогда-то Ника увидела его.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы сдержаться и не броситься к нему бегом. Его волосы были такими же черными, как его солнцезащитные очки, черты лица – бритвенно острыми. Он с царственным видом возлежал в шезлонге. Рядом с ним, в соседнем шезлонге, тоже кто-то лежал.

Зак провел пальцем по плоскому животу Вайолет, затем наклонился и поцеловал ее.

Сердце Ники разбилось на миллион острых кровоточащих осколков из-за того, как элегантно они сочетались друг с другом в этих шезлонгах.

Вайолет что-то сказала Заку, встала, натянула топик поверх своего бикини и исчезла в доме. Зак лениво посмотрел ей вслед, затем взгляд его скользнул по газону и… остановился на Нике.

Когда он посмотрел на нее, Ника внезапно почувствовала себя грязной, словно пятно в этом безупречном саду. Ее ноги задрожали.

Зак все смотрел на нее. Он не двигался. Выражение его лица было далеким и мечтательным, как будто он принимал ее за плод своего воображения, галлюцинацию. Он снял солнцезащитные очки.

– Ника, – произнес он ее имя как молитву.

Зак медленно встал, немного пошатываясь. Ника пересекла разделявшую их лужайку.

Подойдя достаточно близко, Ника влепила ему пощечину.

Меньше всего Зака заботила жгучая боль в области скулы. Она лишь подтверждала реальность Ники, словно материализовавшейся из сна. Ее лицо, которое являлось ему в полусне-полубодрствовании, когда он застревал между этими состояниями. Он хотел рассказать ей, как скучал по ней, но сейчас у них были зрители, а ее красивое лицо было искажено яростью.

– Я не ожидал тебя увидеть, – ледяной тон дяди просочился в его голосе как защитный механизм.

– Понятно, – отозвалась Ника с гневом, пронзившим его измученное сердце.

Она обратила свои синие глаза в сторону дома. Зак понял, что ее так разозлило. Вайолет. Ника только что видела, как он ее целовал. Он проклинал ту часть себя, которая радовалась ревности Ники.

– Я надеялся, что с тобой все в порядке, – произнес Зак и мгновенно понял, как неубедительно это прозвучало.

– Мы пришли, чтобы спасти тебя, – сердито сказала Ника. – Я вытащила их всех сюда ради тебя, но… – Она покачала головой. – Похоже, тебя спасать нет необходимости.

Зак обратил внимание на ее спутников: злой Квинн, смущенный Интеграл, болезненно выглядящая Эмбер. Щеки Ники покраснели, глаза сделались влажными. Больше всего Зак хотел бы дотронуться до нее.

Интеграл шагнул вперед.

– Мы рады, что ты в порядке, Зак, правда; просто мы столько всего… – Он замялся, виновато взглянув на Эмбер. – Пережили…

– И видеть тебя здесь целехоньким, когда ты нежишься у своего олимпийского бассейна, это немного как… пощечина, – добавил Квинн.

«Целехонький» – это слово почти развеселило Зака. «Я получил свою долю тумаков», – хотел он сказать, но понял, насколько глупо это прозвучит, учитывая, что у него действительно бассейн и особняк за спиной, а рядом с ним на столике – бутылка шампанского в ведерке со льдом.

Его взгляд устремился на Нику: Зак надеялся, она видит глубже, достигая взглядом той боли, что терзала его изнутри. Но Ника выглядела смущенной, обиженной и – хуже всего – разочарованной.

Квинн наблюдал за ней, взвешивая ее реакцию на происходящее. Идиот. Ударив его, Зак почувствовал бы себя немного лучше, но Квинн и без того выглядел здорово потрепанным. Они все были покрыты грязью, одежда в жирных пятнах и траве. «Что вообще за фигня с ними произошла?» – спрашивал себя Зак.

– Куда пошла Вайолет? – спросила Эмбер.

– Она пошла домой.

Зак не отрывал взгляда от Ники.

«Посмотри на меня, – хотелось ему сказать. – Пожалуйста, посмотри на меня».

– Давайте обсудим все в доме… Я принесу вам свежую одежду и что-нибудь поесть, – пригласил их Зак.

Это предложение, наверное, было слишком хорошим, чтобы отказаться от него, поскольку, несмотря на их обиду, все последовали за ним. Митчем был на конференции, и его возвращение ожидалось через несколько часов.

Мокасины Зака шлепали по мрамору – шлеп, шлеп, шлеп.

Его спутники следовали молчаливо – немного обиженные, немного напуганные, как и большинство посетителей не-богачей, впервые попавших в Уэйкфилд. Интеграл благодарно вздохнул, когда они проходили мимо большой кухни.

В тишине Зак задумался о том, что значит пребывание Ники в его доме. Она была в опасности. Если Митчем вернется раньше, чем ожидалось, и увидит ее, он будет настаивать на пересадке. И все же Зак продолжал идти.

Зак подумал о девочке-доноре, с ее прядями золотых волос и детской невинностью. Это была цена, которую он должен был заплатить, чтобы спасти Нику, спасти себя и снова увидеть свою мать.

Она умрет, как Кэтрин? Заболеет, как – по всей видимости – Эмбер? Или сойдет с ума?

Он представил себе, как эта крошечная девочка царапает себе голову, пытаясь выяснить, что у нее украли. Качает головой из стороны в сторону, пытаясь почувствовать знакомую погремушку воспоминаний и обнаруживая, что голова пуста.

Зак не был уверен, что сможет сделать это с ребенком. И все же такова была цена, которую он должен заплатить, чтобы снова увидеться с матерью, если только частный сыщик не обнаружил ее местонахождение.

Он должен был снова увидеть свою маму.

Он не мог потерять ее во второй раз.

Зак повернулся к лестнице.

– Я должен вам кое-что показать, – сказал он.

Он повел их вниз по лестнице, в подвал. Он услышал кашель Эмбер – ужасный лающий кашель. Он слышал, как становились все тяжелее шаги Интеграла, поддерживавшего ее. Зак набрал код, который, как он видел, набирала миссис Смит, когда он добровольно пошел на пересадку. Стена отодвинулась, открывая лабораторию.

– Что это? – зачарованно спросил Интеграл.

– Я слонялся по дому и набрел на это место. Я думаю, оно связано с делами Вилдвуда, – объяснил Зак.