— Нельзя? Почему?

— Потому что он личный враг вашего высочества.

— Мой личный враг?

— Да.

— Но в чем причина этой вражды?

— В том, что он никогда не простит вашему высочеству обмана, жертвою которого был в Шантийи. О, кардинал Мазарини не так глуп, как вы думаете, хотя я беспрестанно твержу вам противное. И вот вам доказательство: он назначил на остров Сен-Жорж, то есть на лучшую здешнюю позицию, угадайте кого?..

— Я уже сказала вам, что ничего не знаю об этом человеке.

— Того капитана, над которым вы так посмеялись… который по непостижимой неловкости выпустил ваше высочество из Шантийи.

— Господина де Каноля? — воскликнула Клер.

— Да.

— Господин де Каноль — комендант на острове Сен-Жорж!

— Именно он.

— Не может быть! Я видела, как его арестовали, видела собственными глазами.

— Точно так. Но у него сильные покровители, и он опять попал в милость.

— А вы уже считали его умершим, бедная моя Клер, — сказала принцесса с улыбкой.

— Но точно ли вы в этом уверены? — спросила изумленная виконтесса.

Ленэ, по обыкновению, полез в свой знаменитый карман и вынул из него бумагу.

— Вот письмо от Ришона, — сказал он. — Он описывает подробно прием нового коменданта и очень жалеет, что ваше высочество не назначили его самого на остров Сен-Жорж.

— Но как могла принцесса назначить Ришона на остров Сен-Жорж? — воскликнула маркиза де Турвиль с торжествующим хохотом. — Разве мы можем назначать комендантов крепостей его величества?

— Мы можем назначить одного, сударыня, — ответил Ленэ, — и этого уже достаточно.

— Но каким образом?

Маркиза де Турвиль вздрогнула, увидав, что Ленэ опять полез в карман.

— Ах, бланк герцога д’Эпернона! — воскликнула принцесса. — Я совсем забыла про него.

— Ба, что это такое? — сказала маркиза презрительно. — Клочок бумаги, не больше!

— Этот клочок бумаги, маркиза, — возразил Ленэ, — даст нам возможность противостоять только что произведенному назначению. Это наш противовес острову Сен-Жорж, это наше спасение, словом, какая-нибудь крепость на Дордони, как Сен-Жорж — крепость на Гаронне.

— И вы уверены, — спросила Клер, ничего не слышавшая из всего разговора с той минуты, как ей сказали о новом коменданте, — вы уверены, что господин де Каноль, арестованный в Жольне, именно тот самый Каноль, который назначен теперь комендантом Сен-Жоржа, как утверждает Ришон?

— Совершенно уверен, сударыня.

— Странно же кардинал Мазарини отправляет своих комендантов к местам их назначений, — продолжала Клер.

— Да, — сказала принцесса, — тут, верно, что-нибудь да есть.

— Разумеется, есть, — отвечал Ленэ, — тут действует Нанон де Лартиг.

— Нанон де Лартиг! — воскликнула виконтесса, которую страшное воспоминание ужалило в самое сердце.

— Эта женщина… — с презрением пробормотала принцесса.

— Точно так, — сказал Ленэ, — та самая женщина, которую ваше высочество не хотели видеть, когда она просила чести быть вам представленной. Королева, менее строгая к правилам этикета, чем вы, уже принимала ее… Поэтому-то госпожа де Лартиг отвечала вашему камергеру, что принцесса Конде, может быть, гораздо более важная дама, чем королева Анна Австрийская, но, во всяком случае, Анна Австрийская гораздо благоразумнее принцессы Конде.

— Память изменяет вам, или вы хотите пощадить меня, Ленэ! — вскричала принцесса. — Дерзкая сказала совсем не то: она сказала, что Анна Австрийская не благоразумнее, а просто умнее меня.

— Может быть, — отвечал Ленэ с улыбкой. — Я выходил в это время в переднюю и поэтому не слышал окончания фразы.

— Но я слушала у дверей, — сказала принцесса, — и я слышала всю фразу.

— Так вы можете понять, что эта женщина будет особенно стараться вредить вашему высочеству. Королева вышлет против вас солдат, с которыми придется сражаться; Нанон вышлет против вас врагов, с которыми надо будет бороться.

— Может быть, — язвительно сказала маркиза де Турвиль Ленэ, — если б вы были на месте ее высочества, то приняли бы эту Нанон с глубокими поклонами.

— Нет, маркиза, я принял бы ее с улыбкой и подкупил бы.

— А если ее можно подкупить, так на это всегда есть время.

— Разумеется, всегда есть время; но теперь, вероятно, это дело уже не по нашим деньгам.

— Так сколько же она стоит? — спросила принцесса.

— До начала войны она стоила пятьсот тысяч.

— А теперь?

— Миллион.

— Но за эти деньги я куплю самого Мазарини!

— Возможно, — отвечал Ленэ. — Вещи, несколько раз продававшиеся, падают в цене.

— Но, — сказала маркиза, любившая строгие и насильственные меры, — если ее нельзя купить, так ее можно захватить.

— Вы оказали бы, маркиза, чрезвычайную услугу ее высочеству, если б сумели сделать это. Но трудно этого достигнуть, потому что совершенно неизвестно, где теперь находится Нанон. Но оставим этот разговор, прежде войдем в Бордо, а потом займем остров Сен-Жорж.

— Нет, нет, — воскликнула Клер, — прежде всего займем крепость Сен-Жорж!

Это восклицание, вырвавшееся из самого сердца виконтессы, заставило обеих дам обернуться к ней, а Ленэ посмотрел на нее так же внимательно, как и Ларошфуко, но только с явной благосклонностью.

— Ты просто сумасшедшая, — сказала ей принцесса. — Ведь Ленэ говорит, что крепость неприступна.

— Может быть, — возразила Клер, — но я думаю, что мы возьмем ее.

— Вы уже составили план? — спросила маркиза с видом женщины, которая боится возвышения новой соперницы.

— Может быть, — отвечала Клер.

— Но, — сказала принцесса с улыбкой, — если остров Сен-Жорж, по словам Ленэ, продается так дорого, то, может быть, мы не в состоянии купить его?

— Мы не купим его, — возразила виконтесса, — а все-таки он будет наш.

— Так мы возьмем его силой, — сказала маркиза, — значит, вы возвращаетесь к моему плану, дорогая.

— Именно так, — отвечала принцесса. — Мы прикажем Ришону напасть на Сен-Жорж; он здешний, знает местность, и если кто-нибудь может овладеть этой крепостью, которую вы считаете такой важной, так это он!

— Прежде чем прибегать к этому средству, — сказала Клер, — позвольте мне попробовать, не улажу ли я это дело. Если мне не удастся, так извольте предпринимать что вам угодно.

— Как? Ты поедешь на остров Сен-Жорж? — спросила принцесса с удивлением.

— Поеду.