то ли благоразумие заставили промолчать.

Они всё-таки завели Ниссу в ловушку?! Ведь… Карина снова выглянула из-за небесного. Да, так и есть. Комната – коридорный тупик.

- Не опускай факел, - услышала она шёпот Индара.

- Не оставляй меня! – всполошённо отозвалась она таким же шёпотом, испугавшись, что он пойдёт драться с демонами, оставив её у порога в коридор.

- Ни за что…

Он стоял и ничего не делал. Просто смотрел.

А может, и не просто.

В комнате ни одна фигура не шевельнулась.

Карина – бочком, бочком – встала рядом с небесным. В первую очередь её интересовало состояние Ниссы и детей. Пусть Индар думает, как справиться с демонами. Её дело, Карины, сообразить, что происходит с живыми.

Вспомнив приём направленного взгляда, который помогает выявить, жив человек или нет, она про себя прошептала заклинание, с холодком вспоминая, что это заклинание ей помогала разучить Нисса. И вперила сосредоточенный взгляд в юную ведьму.

В первые секунды чуть не впала в панику. Приём магической нити, воткнутой в человека, должен был показать, дышит ли он, нет ли. Но магический «щуп» уткнулся в холодное и сухое. Почудилось – Нисса давно умерла, и её тело превратилось в застывшую мумию. Но вскоре Карина разобралась со своими ощущениями. Выяснила, что «щуп» вошёл в одежду, а надо было его присоединить к телу. Копаясь в памяти, она одновременно лихорадочно размышляла: «Почему я это делаю, вместо того чтобы подбежать к девушке и помочь ей? Почему?! – И тут же отвечала на вопросы: - Потому что не хочу мешать Индару. Если подбегу к Ниссе, ему придётся выручать и меня, и девочку. А если я начну, типа, помогать ему, я сорвусь и начну орать от страха! Поэтому лучше заняться единственным делом, которое мне сейчас под силу – затем хотя бы, чтобы не психануть… Что же он медлит?! Почему медлит?! Не лезь! Он лучше знает! Смотри лучше на Ниссу!»

Внутренний монолог внезапно оборвался.

Индар резко сжал её ладонь, а потом так же резко расслабил свои пальцы – и исполнил ужаснувшее Карину предположение, что оставит её возле двери.

Правда, далеко он не ушёл – два шага, не больше.

Облизав пересохшие губы, Карина быстро огляделась и прижалась спиной к стене: в одной руке факел, в другой – судорожно вынутый из ножен меч. Спина защищена – посчитала она. Значит, случись что – защищаться можно будет, не думая о том, что позади… Индар не мешал её обзору, так что она, частя дыханием и уговаривая себя не сорваться, снова обратила внимание на Ниссу.

Показалось – нет? Девушка шевельнулась? Нет, положение тела не изменилось. Карина выдохнула: то, что ей почудилось движением – было магическим «щупом», дошедшим до тела и начавшим передавать бешеный стук сердца юной ведьмы.

Карина прижала руку с мечом к бедру. Чтобы эти гады не заметили, что рука трясётся от напряжения, от стресса. Ничего, она и из этого положения сумеет отбиться.

Индар сделал ещё один шаг – влево. К демону, застывшему в левом углу комнаты.

«А если… пока ты разбираешься с этим, - стискивая ляскающие зубы, мысленно говорила с ним Карина, - другие трое накинутся на Ниссу?»

Теперь, когда она убедилась, что Нисса жива, ей до боли захотелось магически видеть всё происходящее. Быть слепой в таком деле – сойти с ума легко. Поглядывая на невыносимо медленно идущего к демону Индара, она колебалась, ранить руку о меч или выждать-таки? Но чего ждать? Мешал лишь факел в левой руке. Как бы исхитриться, чтобы порезать кожу до крови? Дико не хотелось оставлять меч прислонённым к бедру даже на мгновение. Но иного выхода она не видела.

- Не смей!

Тягучий от напряжения голос небесного ударил в сердце, заставив заледенеть от неожиданности. Кому он это говорит?!

- Тебе!

«Ух ты… Мысли читает, что ли? А почему? Почему нельзя резать до крови?..»

«Дура, - задыхаясь от ужаса положения, в которое они все попали, ответила она себе. – Думаешь, он сейчас в состоянии обстоятельно объяснять тебе, почему нельзя, чтобы демоны знали о твоей силище? Жди – он же велел ждать, вот и послушайся его!»

То и дело поглядывая на небесного, она продолжала изучать состояние Ниссы. Под стуком её сердца она расслышала другой неровный лёгкий стук. Дети живы! Карина чуть не расплакалась от переживаний и злости и – жутко пожалела, что не может кинуть всю ту магическую силу, которой обладает, чтобы выручить подругу и её племянников.

Небесный уже стоял напротив демона, замерев так, словно превратился в статую.

Карина стремительно подняла перед собой меч и, торопливо прошептала заклинание пронизывающего взгляда – всё, что сумела в этой ситуации.

Теперь, видящая, она поняла, почему Нисса не могла встать.

Все четыре демона не просто смотрели на свою добычу, а стреножили её красными нитями, которыми продолжали стрелять в девушку. Нити вылетали из пустых глазниц – последнее Карину ввело чуть ли не в ступор: разве такое может быть? Пришла в себя от болезненно саркастичной мысли: а то ты знаешь анатомию демонов, чтобы рассуждать, может ли такое быть – нет ли. Чудо, вообще, что её собственная идентифицирующая нить сумела войти между демоническим плетением!

Разобравшись, что происходит с Ниссой, Карина обернулась к Индару.

Небесный стоял на пути выстреливающих красных нитей – и… вбирал их в себя. Если выстреливаемые в девушку демоническое нити связывали её, оплетали надёжной паутиной, то нити, которыми стрелял этот конкретный демон, утопали, пропадая из виду, в едва видимой сияющей оболочке Индара. В магической защите – вспомнила Карина уроки Оркены. И тут же испугалась за Индара. Небесный ради спасения юной ведьмы и её племянников выдал демонам своё местонахождение в старом замке!

Но небесный явно уже не думал о том, чтобы маскироваться. Вытянув из первого демона красные нити, он шагнул к нему – и внезапно в руках Индара оказались два меча! Откуда он только их достал!.. Оружие вспыхнуло ослепительно жёлтым светом – демон отшатнулся. Но за спиной – всего лишь угол, и смоляная фигура только и успела снова шарахнуться, как оба меча обрушились на него.

От первого демона осталась кучка чёрного пепла.

Трое других демонов не шелохнулись. Дрожащая от напряжения Карина сообразила для себя так: они настолько сосредоточены на оплетении Ниссы своими красными нитями, что не видят смерти – или простого исчезновения