Брайс Карлсон — единственный известный мне человек, который дважды приблизился к этой черте в совершенно разных видах спорта. Он и все участники гонки по всей Северной Америке достигли этого предела, когда бежали через весь континент, и он почти добился этого снова, когда греб на лодке Люсиль через Северную Атлантику.

Вскоре после того, как мы объединили показатели гонки по США и другие результаты исследований высокой выносливости, я представил наше открытие пределов метаболизма человека на конференции в Швейцарии. Джон Спикмен, пионер в области метаболической физиологии, был доволен, но не впечатлен. Он провел ряд исследований, выискивая физиологические механизмы, которые ограничивают максимальные затраты энергии у млекопитающих. Джон считал терморегуляцию критической проблемой: если скорость обмена веществ становится слишком высокой, организм перегревается. В одном знаменитом исследовании он побрил кормящих мышей, чтобы показать, что они могут сжигать больше калорий и производить больше молока, когда быстрее теряют тепло. Может быть, я и наметил границы человеческой выносливости, но Джон хотел найти физиологический механизм, который ее формирует.

Я не придавал этому особого значения, но терморегуляторный предел казался маловероятным. В конце концов, в нашей разнообразной выборке исследований были люди, участвующие в триатлоне на Гавайях, ездящие на велосипеде по Европе в жару и путешествующие по холодной Антарктиде. У всех них был один предел выносливости. Если перегрев был главным препятствием, то антарктические путешественники — как бритые мыши Спикмена — должны быть в состоянии выйти за пределы человеческой выносливости.

Мы с Джоном изучили полученные данные и нашли более убедительное объяснение. Когда мы построили график потери веса и расхода энергии выносливых спортсменов, то начала вырисовываться четкая закономерность. Ежедневная потеря веса увеличивалась пропорционально энергозатратам. Эти спортсмены не пытались похудеть — напротив, они съедали все самые высококалорийные продукты, которые попадались на глаза. Но, несмотря на старания, им не удавалось получать топливо достаточно быстро, чтобы удовлетворить потребности, и по мере роста расхода энергии дефицит только усиливался.

Затем еще один кусочек головоломки встал на место. Когда мы сопоставили ежедневные измерения затрат энергии с данными о потере веса, то обнаружили, что каждый спортсмен (и беременная мать) получал одинаковое количество энергии в день. Все испытуемые, от антарктических путешественников до профессиональных бегунов на длинные дистанции, поглощали примерно в два с половиной раза больше энергии, чем их скорость основного обмена (точно так же мы поступали с расходом энергии: рассчитывали потребление энергии как кратное СОО, чтобы учесть различия в массе тела). Энергия, превышающая кратный лимит потребления СОО в 2,5 раза, исходила из жировых запасов, и именно поэтому спортсмены, у которых расход был выше этого уровня, теряли вес.

Чтобы проверить, действительно ли тело не может поглощать больше энергии, мы включили в анализ исследования по принудительному перееданию. В этих экспериментах люди должны были каждый день потреблять больше калорий, чем сжигали. Получился похожий результат: когда мы подсчитали общее количество калорий, поглощенных организмом, у всех участников показатели скорости основного обмена были примерно в 2,5 раза выше. Если выражать это в других терминах, то можно сказать так: независимо от события или обстоятельств, максимальное количество энергии, которое может потребить организм, составляет около 4000–5000 ккал в день. Кроме того, если вы будете съедать больше, то окажетесь в отрицательном энергетическом балансе, то есть будете сжигать больше жира и гликогена, чем можете пополнять каждый день, и таким образом вы постепенно будете умирать.

Конечно, вы можете поддерживать отрицательный энергетический баланс в течение нескольких дней или даже месяцев — это оборотная сторона человеческой выносливости. Однако так не может продолжаться вечно. Для поистине безграничной выдержки вы должны быть в состоянии сохранять вес, а для этого нужно поддерживать ежедневный расход энергии на уровне примерно 2,5 СОО (от 4000 до 5000 ккал) или ниже. Тело просто не может переваривать и поглощать калории быстрее. Во время длительных событий нас поддерживают не мышцы, а храбрость и мужество.

Мы еще не знаем, как организм интерпретирует потерю веса во время многодневных и многонедельных событий и как он подает сигнал об усталости и потери выдержки. Довольно очевидно, что мозг координирует этот ответ, как во время марафонов и коротких забегов. В конце концов, велосипедисты «Тур де Франс» останавливаются не потому, что голодны, а потому, что истощены — ощущение, полностью сформированное в мозге.

Кажется, однако, что сигнал о потере веса играет решающую роль. Как мы уже говорили в Главе 5, мозг очень точно отслеживает изменения массы тела и реагирует на этот процесс соответствующим образом. Следовательно, высокая скорость похудения, по-видимому, является для него критическим сигналом, поскольку он регулирует выносливость и интенсивность усилий. И наоборот, найти какой-то метод улучшения способности усваивать калории может быть эффективным способом повышения выносливости при участии в многодневных и многонедельных спортивных мероприятиях. Велосипедисты «Тур де Франс» — или, во всяком случае, врачи их команд — похоже, согласились бы с этим. В 1980-х и 90-х годах некоторые спортсмены начали внутривенно вводить липиды и глюкозу ночью, между этапами гонок. Поступая напрямую в кровоток, эти вещества обходят пищеварительную систему и ограничения на поглощение энергии. Может быть, именно поэтому велосипедисты на «Тур де Франс» (результаты которых, как следует четко понимать, мы получили во время гонки в 1980-х годах) потеряли меньше веса, чем ожидалось. По сравнению с другими спортсменами в нашей базе данных, они были аутсайдерами и потеряли менее 1,5 кг в течение гонки. Жиры и сахар не запрещены в спорте на выносливость (нужно же что-то есть), но ночные капельницы не одобряются. Преследование внутривенной доставки энергии в 1990-х годах, похоже, отменило эту практику, но, как и другие незаконные усилители производительности, она, возможно, просто ушла в подполье.

Метаболические ограничения важны не только во время пешего туризма по Антарктиде или жульничества на «Тур де Франс». Они на самом деле определяют нашу повседневную жизнь. Так, например, эти ограничения предотвращают слишком длительную беременность. Во время вынашивания мать должна поглощать больше энергии, чем сжигает, чтобы плод рос и хорошо развивался. Это основное правило беременности: женщина должна набрать вес. Но по мере того как масса тела увеличивается, растет и ежедневный расход энергии. На девятом месяце (продолжительность типичной беременности) мать оказывается на грани. Если ребенок станет еще больше, то она просто не сможет потреблять достаточно калорий, чтобы поддерживать и себя, и его. Мы считаем, что сигналы метаболического стресса, которые усиливаются по мере того, как беременные женщины приближаются к пределам обмена веществ, помогают запустить процесс рождения.