Так что мне было не до разговоров, я подалась к нему и обняла его, прижимаясь к нему всем телом.

– Астрей, значит? – прошептала я ему на ухо. – Я запомню. Господи, если бы ты знал… Мне так жаль… Я даже не знаю, с чего начать!

– Извиняться точно не нужно, – успокоил меня он.

– Но я хочу!

– Не нужно. Прошлое не важно – или, по крайней мере, не так важно, как ты думаешь.

– Я наговорила тебе столько лишнего…

– Когда любишь кого-то, простить такие мелочи несложно. Возможно, ты когда-нибудь поймешь это.

– Кажется, я уже понимаю!

Я поцеловала его, и его губы, сухие, горячие, были мне в этот миг дороже всего на свете. Меня не волновало, что он не человек – и одно из самых страшных чудовищ, которых я когда-либо видела. Мне было важно, что он мой и я его больше не потеряю.

Мне хотелось так и стоять рядом с ним, чувствовать его и не думать ни о чем. Но жизнь напоминала о себе: нам всем нужно было разбираться с последствиями атаки Эрмина. Многие пациенты и врачи получили ранения, пусть и несущественные, они по-прежнему были напуганы, а те, кто успел бежать через портал, уже сеяли панику во внешнем мире.

Так что если мы не хотели вторжения солдат в Эпиону, нужно было срочно действовать.

К счастью, от меня никто ничего не требовал. Меня наконец-то оставили в покое и Астрея тоже: может, он и был могущественным монстром, но он только очнулся от долгой комы, ему нужно было вести себя осторожно.

Так непривычно было знать его имя и не называть его Локи – мне предстояло привыкнуть к этому. Еще более нереальным казалось то, что у него есть тело, а значит, у нас есть будущее.

Нам выделили одну из пустовавших семейных комнат в общежитии. Астрей принял душ, и поначалу он даже пытался затащить туда меня, но я мужественно отказалась. Не то чтобы мне не хотелось – очень хотелось! Но меня предупредили, что после внезапного пробуждения и битвы с титаном ему нужен покой. Я решила не рисковать.

После душа он переоделся в нормальную одежду и вернулся ко мне – и выглядел еще более жизнерадостным. Теперь, пока снаружи разгребали завалы и помогали раненым, мы с ним могли поговорить.

– Так кто же ты такой? – спросила я, глядя в знакомые мне серо-голубые глаза.

– Ты не поверишь, но герой.

Он и правда был героем – по профессии, не по призванию. Астрей Серпент работал наемником, он, как и любой василиск, был великолепным воином. А чтобы ни в одном из кластерных миров у него не было проблем с законом, он иногда брал задания, обеспечившие ему статус героя. Это было чем-то вроде дипломатической неприкосновенности: ему многое прощалось.

Одно из таких «героических» заданий и стало для него роковым: сообщество магов попросило его уничтожить демона и поклоняющийся ему культ. Миссия была непередаваемо опасной, поэтому многие воины просто отказались от нее, считая откровенным самоубийством. Однако Астрей увидел в этом вызов: он никогда еще не охотился на демонов.

Поединок был долгим и трудным, но он все же закончился победой василиска. Астрей, израненный и уставший, был уверен, что это конец. Культ демона, состоявший из одних лишь людей, он не воспринял всерьез – и напрасно.

Это были настоящие фанатики, готовые пожертвовать всем ради своего господина. Они принесли себя в жертву, чтобы наложить на Астрея сильнейшее проклятье. Там было больше сотни человек – это не шутки, их гибель породила такую темную энергию, что даже василиск не смог противиться ей.

– Тот демон потрепал меня, – признал он. – И это их проклятье стало последней каплей.

Он был уверен, что умрет, но культ приговорил его к гораздо худшей судьбе. Его яд обернулся против него, заставляя его тело растворяться. При этом здоровье василиска не стало хуже, и его организм успевал частично исцелить травмы до того, как они стали бы смертельными, но полностью заживить их не мог. Получился замкнутый круг боли и беспомощности, в котором теперь был заперт некогда гордый воин и герой.

Из-за постоянного расхода энергии на исцеление Астрей не мог проснуться. Но его душа рвалась на свободу – и проклятье отделило душу от тела. Он стал призраком, способным бродить по Эпионе, хотя и не был мертв. Это не сильно изменило его жизнь: его мало кто видел, он ни на что не мог повлиять. Каждый день становился для Астрея пыткой, которую и желали наслать на него прислужники демона.

Все изменилось, когда появилась я. Он и сам не мог сказать, почему. Он просто почувствовал, что меня окружает особая энергия, манившая его. Думаю, Астрей стал первым, кто распознал во мне ведьминские способности, хоть он и не понял их истинную природу. Он попробовал обратиться ко мне – и я неожиданно ответила.

– Вот небольшой подарок твоей гордости: ты меня сразу заворожила, ведьмочка, – улыбнулся он. – Я только заглянул в твои глаза – и уже попался.

– Да неужели? – подозрительно прищурилась я. – Помнится мне, ты сказал, что я не в твоем вкусе, и велел мне выметаться!

– Да по тебе сразу видно, что черта с два ты бы меня послушала! Я, если честно, не помню, что тебе тогда говорил. Это было не важно. Я не мог поверить, что кто-то наконец-то меня видит – и это ты!

Полагаю, именно уникальностью ситуации, в которую попал Астрей, и можно было объяснить его необычные способности. Призраки ведь не превращаются в полтергейстов – а он превратился. Он был рад этому, ему казалось, что он оживает.

Но наше знакомство принесло ему не только приятные сюрпризы. Чем больше времени мы проводили вместе, тем лучше он понимал, как велика пропасть между миром живых и мертвых. Да, мы могли разговаривать, мы узнавали друг друга все лучше, доверяли друг другу. А дальше что? Только один из нас мог позволить себе планы на будущее.

Потом была эта история с Андреасом, и Астрею стало намного хуже. Он понял, что рано или поздно ему придется отдать меня другому мужчине – и что он совсем не готов к этому. Мы с ним повздорили, он исчез, но все равно продолжил наблюдать за мной, оставаясь невидимым.

– Я прекрасно знал, что ты в опасности, – вздохнул он. – Никакие ссоры не могли заставить меня бросить тебя. Я ведь уже любил тебя, ты все поняла правильно.

Он ненадолго упустил меня из вида, когда я отправилась в кабинет Эрмина – он проверял, чем занят Андреас. Ревность, что ты будешь делать! Когда он снова нашел меня, ифрит уже напал. Тогда он и появился рядом, чтобы предупредить меня об опасности.

Сам того не зная и уж точно не желая, Хакир спас его. Он послал его душу обратно к плоти, разрушая эффект проклятья. Он-то думал, что призрак мертв! Кто на его месте мог предположить, что тело Астрея только этого заклинания и дожидалось?

Когда Астрей очнулся в отделении проклятых, заклятье исчезло, его способность к самоисцелению работала в полную силу, возвращая ему былые возможности. Однако первое время он был слишком слаб, чтобы подняться с кровати. Он пробовал позвать Иштру, но она уже ушла, привлеченная шумихой снаружи. Астрей сообразил, что случилось нечто очень серьезное.