внимательно оглядел свисающие с его пояса засохшую мандариновую корку и связку цзунцзы*.

Цзунцзы — традиционное китайское блюдо из клейкого риса с различными начинками, завёрнутое в тростниковые, пальмовые или бамбуковые листья.

— То, что домоправитель Цзинь сошёл с ума, тоже странно… — пробормотал он.

— Ли Ляньхуа? — внимательно приглядевшись, вдруг воскликнул Хуа Жусюэ.

— Да, — поспешно отозвался Ли Ляньхуа.

Хуа Жусюэ бросил на него странный взгляд и продолжил:

— Поэтому непременно нужно выяснить, что произошло в усадьбе Юаньбао пять дней назад.

— Но тело хозяина Цзиня уже начало разлагаться. — Гуань Хэмэн уже шагнул за порог и внимательно осмотрел труп. — Боюсь, определить причину смерти будет затруднительно.

— Я осмотрел останки Дун Лина, — холодно произнёс Хуа Жусюэ. — На лице у него было выражение один в один как у Цзинь Маньтана, а с собой — вот эти вещи. — И он с грохотом кинул на пол котомку из серой ткани.

Гуань Хэмэн развязал котомку, внутри обнаружились: меч Дун Лина “Цзиньлин”, зонт, смена одежды, мешочек с деньгами, гребень — и всё. Все взгляды мгновенно сосредоточились на гребне — он был из нефрита, гладкого и прозрачного, и хотя два зубца сломались, выглядел ценным, к тому же, на нём было вырезано несколько желобков, что ещё больше отличало его от обычных гребней, которыми могли владеть Дун Лин и другие странники цзянху. Ли Ляньхуа всё ещё разглядывал вещи, а Гунъян Умэнь с Гуань Хэмэном уже подошли к останкам Цзинь Маньтана и начали их переворачивать.

— Ли Ляньхуа, что думаете? — вскоре спросил Гунъян Умэнь.

Фан Добин, вытянув шею и ломая голову, стоял за спиной старика, услышав эти слова, он со странной улыбкой на лице посмотрел на Ли Ляньхуа — тот застыл на месте, а потом неохотно подошёл и бросил взгляд на тело Цзинь Маньтана.

— А…

— Каково ваше мнение? — Глаза старика Гунъян Умэня были полуприкрыты.

— По-моему… — медленно начал Ли Ляньхуа.

Фан Добин про себя чуть не лопнул от смеха, но всё же забеспокоился: как-никак расследование смерти Цзинь Маньтана — дело нешуточное, если сейчас Ли Ляньхуа разоблачат как мошенника, будет совсем не смешно. Однако тот неторопливо продолжил:

— Хозяина Цзиня не убивали.

— Что? — переспросил Фан Добин, мысленно удивляясь.

Однако Гунъян Умэнь раскрыл глаза.

— Как и ожидалось от Ли Ляньхуа.

Гуань Хэмэн тоже кивнул.

— По моему скромному мнению, на теле Цзинь Маньтана никаких повреждений, его глаза широко раскрыты в ужасе, лицо посинело, руки прижаты к груди, проверка серебряной иглой показала, что это не отравление — должно быть, он умер от испуга.

Фан Добин покосился на друга и заметил, как тот с облегчением выдохнул и заговорил с улыбкой:

— Разве легко было бы кому-то добраться до хозяина Цзиня? Вот только что же его так сильно напугало?

Гуань Хэмэн покачал головой.

— Если верить словам начальника Хуа, Дун Лин умер точно так же, как Цзинь Маньтан, неужели его тоже что-то напугало до смерти? Цзинь Маньтану за пятьдесят, в боевых искусствах он не силён, да ещё и ослаблен болезнями — смерть от испуга можно понять. Но чтобы что-то до смерти испугало “Меча Цзиньлина” Дун Лина — в это сложно поверить.

Гунъян Умэнь фыркнул и произнёс своим раскатистым голосом:

— Если увидеть призрак женщины с разрисованной кожей, то неудивительна будет и смерть нескольких молодых людей.

— Но ведь призрак с разрисованной кожей — лишь сказка… — угодливо улыбнулся Гуань Хэмэн.

Гунъян Умэнь возвёл глаза к небу, не желая смотреть на него. Старик был с причудами, на удивление придавал значение репутации, хотел говорить только с Ли Ляньхуа, а обращать внимание на “Божественную иглу Жуянь” считал ниже своего достоинства.

— Я лишь сказал, что у Дун Лина в момент смерти было такое же выражение лица, — мрачно произнёс Хуа Жусюэ. — Врачеватель Гунъян осмотрел тело и заключил, что его повесили. Останки в соседнем доме.

— Цзинь Маньтан умер здесь? — спросил Фан Добин. — А где умер Дун Лин?

— Цзинь Маньтан умер в спальне, говорят, что упал возле окна — возможно увидел там что-то странное.

— А Дун Лин? — перебил Ли Ляньхуа.

— Дун Лина нашли в саду за окном, — ответил Хуа Жусюэ.

— Неужели они одновременно увидели призрака и тут же умерли от страха? — не удержался Фан Добин.

— Весьма возможно, — сумрачно отозвался Хуа Жусюэ.

Ли Ляньхуа уставился на друга — он не страшился ни бедности, ни грязи, зато больше всего боялся призраков. Фан Добин только фыркнул.

— По-моему, в усадьбе просто завелось какое-то жуткое чудище, напугало Цзинь Маньтана, повесило Дун Лина и свело с ума Цзинь Юаньбао, нам нужно только поймать этого монстра — и всё станет ясно.

Гуань Хэмэн и Гунъян Умэнь нахмурились.

— А если это призрак с раскрашенной кожей, сможете его поймать? — без тени радости мрачно спросил Хуа Жусюэ.

— С чего вы взяли, что не смогу? — возмущённо уставился на него Фан Добин.

Хуа Жусюэ нахмурился и холодно усмехнулся.

— Будь это призрак с разрисованной кожей, Демон белой кости* или лисица-оборотень, — медленно проговорил Ли Ляньхуа, — благородный господин Фан её поймает, можете не сомневаться.

Демон белой кости — страшный персонаж из романа «Путешествие на Запад», который оборачивался миловидной девушкой.

Гуань Хэмэн не сдержал улыбки.

— Ты снова мне льстишь, — сердито сказал Фан Добин.

— Что ты, что ты, как можно, — с серьёзным видом ответил Ли Ляньхуа.

Глава 39. Совет знаменитых врачевателей

Все ещё раз изучили каждый цунь останков Цзинь Маньтана, но не обнаружили ничего нового, лишь утвердились во мнении, что его не убивали, затем отправились в соседний дом проверить труп Дун Лина. Гунъян Умэнь уже проводил осмотр — на шее отчётливо виднелся след от удушения пеньковой верёвкой, шейный позвонок сломан, на налившемся кровью лице написан ужас, и никаких других повреждений, словно он сам повесился, одежда чистая, следов сопротивления не видно. Когда все вышли, Хуа Жусюэ запер спальню Цзинь Маньтана и повёл их в сад за окном.

Во дворе усадьбы Юаньбао благоухали цветы, возвышались деревья с густыми кронами — похоже, уход за всем этим требовал немало сил. У Фан Добина с самого приезда в душе зародились сомнения, теперь же они только усилились — в саду Цзинь Маньтана росли сплошь редкие цветы и невиданные травы, ему и половину не удалось узнать. Клан Фан в цзянху тоже считается богатым, как и Цзинь Маньтан, но до такой роскоши им всё ещё далеко.

Помимо множества неизвестных Фан Добину цветов и деревьев, во дворе вилась тропинка, вымощенная куньлуньской яшмой размером с гусиное яйцо; по обе