стороны от неё росла изумрудно-зелёная трава, тонкая, как женские волосы, нежная и сочная, высотой один чи и пять цуней — выглядело очень изысканно. В этом пышном, зелёном, благоухающем и изысканном саду Хуа Жусюэ ножнами меча начертил на траве овал. Завидев это, Фан Добин уже собирался высмеять его за излишние предосторожности, но приглядевшись, удивился.

— Что это такое?

Хуа Жусюэ, скрестив руки на груди, встал рядом с овалом и пропустил вопрос мимо ушей.

— Это… — ахнул Гуань Хэмэн. — Это ведь следы ног?

В пышной изумрудной траве что-то пропахало две странные борозды, словно от плуга, но лишь поломало стебли, не затронув землю, к тому же, нежные травинки переломились посередине, не так, будто на них наступили или чем-то придавили. Эти борозды не были похожи ни на отпечатки ног человека, ни на следы от колёс телеги — будто что-то пронеслось над травой, поверху но с силой, однако вряд ли это была птица или нетопырь — что-то гораздо тяжелее птицы, иначе они не были бы столь заметны.

— Не следы ног, — сказал Гунъян Умэнь. — Возможно, “летящий бег”?

У всех загорелись глаза — возможно, техника цингуна могла бы оставить на траве такие борозды. Гуань Хэмэн в ответ на это пронёсся “летящим бегом” по траве, приземлился на другой стороне двора и отряхнул грязь с одежды.

— Ну как?

Хуа Жусюэ только покачал головой и холодно произнёс:

— Я уже пробовал, сами посмотрите.

Гуань Хэмэн оглянулся — хотя “летящий бег” поломал стебли травы, но всё же оставил борозды, и гораздо шире, чем обведённые Хуа Жусюэ, те словно провели ровно по линейке, его же следы несколько смещались в сторону и были разной глубины.

— Видимо, борозды оставил не “летящий бег”, — сказал Фан Добин. — Действительно, несколько необычно.

— Вздор! — фыркнул Хуа Жусюэ.

Ли Ляньхуа поразглядывал старые и новые борозды, прошёл вдоль них — следы исчезали посреди травы, он поднял голову — в окружности двух чжанов перед ним не было ничего, кроме цветов и трав, позади — только дом покойного да большое дерево перед входом.

После обыска двора, кроме этих странных следов, ничего необычного больше не обнаружилось. Они несколько раз обошли усадьбу Юаньбао и снова вернулись в большую приёмную, разложили на столе вещи Дун Лина и расселись вокруг.

— Послушайте… у меня из головы не выходит… этот гребень… весьма необычный. — Ли Ляньхуа долго разглядывал нефритовый гребень. — Он выточен из нефрита, похоже, очень высокого качества…

— Целитель Ли, это жадеит, и такой чистый жадеит ярко-зелёного оттенка встречается очень редко, — вежливо подсказал Гуань Хэмэн.

— А? — растерянно отозвался Ли Ляньхуа. — Но жадеит очень прочный…

— Это верно, — пожал плечами Фан Добин. Его пояс украшали жадеитовые подвески — нефриту приписывают пять достоинств*, благородному человеку обязательно следует носить нефритовые подвески, поэтому молодой господин Фан никогда не расставался с ними, а жадеит был твёрже железа.

Пять достоинств нефрита соответствуют пяти душевным качествам человека: мягкий блеск камня соответствует доброте, прочность напоминает об умеренности и справедливости, звонкость при ударе говорит о значении науки, твердость говорит о мужестве, структура, не поддающаяся подделке, является эмблемой чистоты.

— Разве возможно выломать несколько зубцов просто расчёсывая волосы? — задумался Ли Ляньхуа.

— Если уронить на пол, сомнительно, чтобы у жадеитового гребня сломалось несколько зубцов, — хмыкнул Хуа Жусюэ.

Ли Ляньхуа указал на гребень.

— Это… не похоже…

Фан Добин схватил гребень и внимательно осмотрел: места слома двух зубцов были наклонены в противоположные стороны, а не в одну.

— Как будто отломили.

— Ага, — рассеянно отозвался Ли Ляньхуа. — Поэтому с ним что-то не то…

Гуань Хэмэн, как умный и осведомлённый человек, поинтересовался:

— Неужели целитель Ли полагает, что этот жадеитовый гребень вставили в какое-то отверстие и сломали зубцы с помощью внутренней силы?

— Нет, — покачав головой, неспешно ответил Ли Ляньхуа. Гуань Хэмэн растерялся, а Ли Ляньхуа вдруг широко улыбнулся. — Я хочу сказать, возможно, это не гребень, а ключ.

Сидевшие вокруг переменились в лице, Ли Ляньхуа забрал из рук Фан Добина гребень, легонько ощупал канавки и сделал движение, как будто вставляет его в скважину и поворачивает. Все тут же задумались: если зубцы сломались действительно таким образом, то кто и куда вставлял гребень? И правда похоже на ключ.

Но если жадеитовый гребень — не гребень, а ключ, то где же замок? Зачем Дун Лин взял его с собой? Из-за чего он умер? Фан Добин долго с изумлением смотрел на предполагаемый “ключ”.

— Ключ… Если есть ключ, значит, есть сокровища, книги о секретных боевых техниках, редкие произведения каллиграфии и живописи, а может, и невероятная красавица…

— Если есть ключ, — мрачно произнёс Хуа Жусюэ, — значит, есть тайник, есть дверь.

Остальные переглянулись: тайник? У Цзинь Маньтана в усадьбе Юаньбао на самом деле есть “тайник”? Наконец, Фан Добин хохотнул.

— Если этот гребень и правда ключ, то конечно, есть и тайник, иначе говоря, если тайника в усадьбе Юаньбао не найдётся, значит, гребень, скорее всего, никакой не ключ, а Ли Ляньхуа говорит ерунду.

Не успел Ли Ляньхуа ответить, Гунъян Умэнь пророкотал:

— Идём искать!

Хуа Жусюэ уже успел несколько раз тщательно обыскать усадьбу и теперь только слегка усмехнулся. Усадьбу Юаньбао не охраняли мастера боевых искусств, а ценностей хранилось много, однако построена она была весьма обстоятельно, все постройки усилены листовой сталью, внешние двери и окна тоже отлиты из нержавеющей стали, с глухими замками, которые запирались, стоило их захлопнуть — и некоторые места, в которых явно хранятся сокровища, без специального ключа не открыть ни при пожаре, ни при наводнении. Стальные листы тонкие, практически невозможно сделать в стенах тайник, чтобы его не заметили. И Хуа Жусюэ уже обошёл усадьбу со связкой ключей семьи Цзинь в руках, открыл и осмотрел каждую комнату, но так ничего и не нашёл. Фан Добин однако воодушевился и схватил Ли Ляньхуа.

— Скорей идём искать тайник!

Хотя сморщенное лицо Гунъян Умэня даже не дрогнуло, было очевидно, что тайник Цзинь Маньтана его очень заинтересовал. У Гуань Хэмэна тоже загорелись глаза, он рванулся к выходу и столкнулся в дверях с Ли Ляньхуа, они оба замерли, отступили на пару шагов назад, постояли — и двинулись каждый в своём направлении.

Фан Добин потащил Ли Ляньхуа на кухню со словами:

— Похоже, Цзинь Маньтан был таким алчным, что любил только деньги, даже не женился, сокровище точно в неожиданном месте. Думаю, не в амбаре, спальне или кабинете…

Ли Ляньхуа же смотрел лишь на ступени, кирпичи и пороги под ногами и морально приготовился, но Фан Добин тащил его так стремительно, что