— Сейчас объясню, но вначале выслушайте меня.Жанна осталась одна дома, редкая удача для девочки, обитающей в небольшойкомнате с тремя сестрами, вот она и решила оттянуться по полной программе:включила телик, поставила табуретку и начала делать педикюр. Процесс близился кзавершению, Жанне осталось докрасить один ноготь, когда дома появилась сестра.Уж не знаю, из-за чего возник спор, но, похоже, девчонки подрались, и однавытолкнула другую из окна. Когда Жанна очутилась на асфальте, втораязапаниковала и, понимая, что через короткое время в квартиру поднимутся либососеди, либо милиция, кинулась заметать следы. Она притащила тазик, губку, мылои убежала прочь, потеряв тапки. Думаю, у девчонки хватило ума не помчатьсявниз, наверное, она поднялась на чердак. И тут пришла Злата, увидела телодочери и заметила нечто, натолкнувшее ее на подозрение. Может, ее насторожилнедокрашенный ноготь, не знаю, но мать понеслась в квартиру, очевидно, ожидалаобнаружить там другую дочь и хотела ее быстро спрятать. Но в гостиной никого неоказалось, зато на столике стоял открытый лак. Злата поняла, что Жаннувытолкнули из окна, вероятно, она даже знала, кто убийца, схватила пузырек иупала с сердечным приступом. Дело было именно так. Вот тогда все сходится.Отсутствие письма, незакрытый лак, недокрашенный ноготь, незапертая дверь.Милиции не хотелось заводить дело, вот оперативники и «не заметили» нестыковок,списали смерть Жанны на несчастный случай. Их не насторожили даже две парытапок: новые розовые, которые педантичная Жанна аккуратно поместила у кресла, истарые темные шлепки, которые потеряла убийца, убегая из гостиной.

— Когда специалисты приехали, вторых тапок ужене было, — вдруг сказала Тельма, — и табурета, и пилок тоже.

— Куда же они подевались?

— Я унесла. Мебель на кухню, маникюрный наборв ванную, тапки в переднюю, — перечисляла Тельма. — Элька так перепугалась, чтокучу ошибок совершила. Я ведь за Златой шла, мы вместе в магазин ходили,продукты на месяц закупали. Денег было немного, потратить легко, вот и брали начетыре недели. У Златки короб на колесах был, она вперед успела, а я с сумкамив руках пару раз останавливалась, отдыхала, вхожу во двор…

Тельма схватилась руками за щеки, мне сталопонятно, что она ничего не забыла, в ее памяти жива каждая минута тогострашного дня.

Поняв, что случилось, Тельма бросила пакеты икинулась искать Злату. Жанне уже ничем не поможешь, а хозяйка нуждалась вподдержке. Нянька вбежала в квартиру, увидела Злату с кроваво-красными руками исоседку, весьма любопытную особу.

— Уходите, — приказала ей Тельма, бросаясь кЗлате.

— Это лак для ногтей, — зачастила соседка, — яперепугалась, а потом поняла…

— Убирайтесь, — зашипела нянька.

Как только любопытная бабенка умелась, Тельмапопыталась усадить Злату в кресло, но та опустилась на пол и зашептала:

— Теля! Скорей! Сейчас придет милиция! Уберитапки Эли, спрячь табуретку и… тазик! В нем нет воды… мыло… мыло поменяй!

И тут до Тельмы дошло: таз стоял у окнапустым, в нем не было воды, как же Жанна мыла окно? И еще, девочка была самойаккуратной и работящей из всех сестер, она никогда не ленилась, всегда перваябежала к плите или хваталась за тряпку. Несмотря на юный возраст, Жанна былахорошей хозяйкой, она никогда не взяла бы для мытья окна средство, котороепредназначено для посуды!

— Верно! — подскочила я. — Оно слишкомпенистое, стекло потом не отмыть! Ну как я сама не сообразила, ведь только чтопыталась постирать гелем балетки и не сумела их отполоскать! Для стеклаиспользуют специальный раствор.

— Или капают в воду нашатырь, — подхватилаТельма, — Жанна отлично это знала.

— И как развивались события дальше? — насела яна Тельму.

— Злата, лежа на полу, шептала: «Скорей, скорей,надо Элю спасать».

— Постойте, — напряглась я, — Эля и Светланабыли в лагере! В Москве оставалась Нина.

— Нинки в городе не было, — пояснила Тельма, —ее на два дня пригласила на дачу школьная подруга. Да и слабо ей сестру из окнапихнуть. Нинка дохлая, все Светке в рот глядела, а та и рада стараться,заставляла ее все за себя делать. Скажет Злата Свете коридор помыть и уйдет,вернется — чистота кругом. Мать давай девку хвалить:

«Умница, Света, постаралась».

А та стоит, хоть бы смутилась. Я-то знала, чтоне она мыла, а Нина. Четверо девчонок, воспитывались одинаково, а получилисьразными. Жанна замечательная была: отличница, красавица, на нее в школенахвалиться не могли, и дома она без работы не сидела, очень Злату любила, всеее желания упреждала.

А Нина глупая и трусливая. Один раз ее хотелиоставить на второй год, Сергей долго уламывал директрису, и в конце концов Нинуперевели в другой класс. Своего мнения Нина не имела, полностью подчиняласьСветлане. Света же была очень хитрой и жадной, про таких в народе говорят: «Закопейку удавится». В душе девочки жила просто патологическая ревность, онадотошно подсчитывала все знаки внимания и могла заявить:

«Папа, ты сегодня сказал два раза „доброеутро“ Эле, а меня не заметил, это нечестно».

Вдобавок к ревности и жадности Света обладалаталантом манипулятора. Тельма лишь поражалась, глядя, как девочка добиваетсясвоего. Светлана постоянно ссорила сестер, дружила то с одной, то с другой,иногда конфликтовала со всеми и извлекала из этого немалую выгоду. А еще Светаиногда впадала в агрессию или истерику. Но самой неприятной из сестер была Эля.

Внешность Элеоноре досталась ангельская, ктому же Господь одарил ее музыкальными способностями, она единственная из всехобладала хорошим голосом и слухом. Понимая, что Эля одаренная девочка, Злата иСергей отдали ее в музыкальную школу.

— Ты непременно станешь певицей, — обещаламать дочери, — будешь выступать в Большом театре, ездить по всему миру,разбогатеешь, прославишься.

— Да, да, — кивала честолюбивая Эля.

— Но для этого необходимо приложить многотруда, — напоминала Злата, — а ты прогуливаешь занятия. Вот Жанна даже больнаяв школу ходит!

Но Эля совершенно не хотела прилагать усилийради будущей блестящей карьеры.

— Вы знали, кто из них родная? — спросила я.

Тельма покачала головой.

— Неужели даже не догадывались? — поразиласья.

Бывшая няня встала и распахнула окно.