Шок продолжался и следующий день, к вечеру смирилась со своим невезением, но решила сходить к Таньке. Она же больная, на всю голову тоже, ей же постоянная помощь нужна. Заодно хотела спросить ее, меня-то за что подставила, что я сделала ей плохого? Я-то, конечно, буду молчать, не враг же себе, но почему? Пришла, а у нее менты и этот… Феликс преподнес новость: убита Танюха, застрелена. Как тут не выпить? За базаром я следила, чтоб лишнего не наговорить, но меня такая обида взяла на Танюху, Ляльку… да всю их компашку вместе с королевой чардаша.

* * *

– А кто ее застрелил, я не знаю, – завершала свой рассказ Ирэна, вытирая то нос, то слезы. – Но благодарна ей, что прогнала меня. Выходит, Танька спасла мне жизнь, если б я с ней осталась, то и меня завалили бы, верно? А когда ко мне взломщик ломился, я поняла: смолчу – на кладбище отправлюсь. Решила Лабуха потрясти, он точно знает, что за охота началась на меня. Но когда его в морге нашла, а Ляльку прирезали, вот тут я твердо решила к вам прийти и все рассказать. Лучше в тюрьме сидеть, чем на кладбище лежать.

– Как состояние Никитиной? – осведомился Павел.

– Плохо, – безнадежно махнула Ирэна рукой. – Вообще-то, «скорая» вовремя приехала…

– Сначала ты вовремя пришла, а уж скорая потом, – заметил Феликс.

– Не, еще нож прошел удачно… м…

– Не задев жизненно важные органы? – подсказал Павел.

– Ага, кажется, так. Ну и то, что не вынут был, остался в животе, тоже полезным для нее оказалось, типа кровь не так хлещет, когда нож не вынули. И это при том, что с заточен с двух сторон. А знаете, что это означает?

– Подскажите, – на полном серьезе сказал Павел.

– Ляльку убивал настоящий убийца, который на жизнь зарабатывает тем, что крошит людей по заказу.

– Профессионал? – подсказал Феликс.

– Совершенно верно. Зачем затачивать с двух сторон, что им резать, колбасу? А вот людей в самый раз.

Достав из ящика стола целлофановый пакет, Павел, держа его в руке, поставил локоть на стол, чтобы лучше ей было видно. Сначала Ирэне показалось, что пакет пустой, потом рассмотрела маленький ключик внутри и подняла глаза на следователя с немым вопросом, мол, это еще зачем? Он пояснил:

– Этот ключик мы нашли при обыске у Лабуха (раз ей так удобней называть убитого Рябко). Но не нашли тот замок, который открывает этот маленький ключик. Вы не знаете, что им открывал ваш приятель?

Ирэна выпятила нижнюю губу, вспоминая, да так и не вспомнила, отрицательно покачала головой. Он кинул пакет в ящик стола, попутно задав еще вопрос, абсолютно незначимый:

– В его квартире, в шкафу – как ни странно, мы нашли аккуратно развешанные лохмотья, в целлофановом чехле… Не скажете, что это такое?

– Бизнес. Когда выдавались материальные трудности, Лабух напяливал на себя одежду нищих и шел попрошайничать. А в целлофане, чтобы нищенское барахло не пачкало другие вещи, и не воняло в шкафу.

Феликс, прикрыв лицо ладонью и ниже опустив голову, затрясся от беззвучного хохота, видимо, представил бизнесмена в лохмотьях с протянутой рукой. Однако Ирэна заметила и грубовато (почему-то к нему она не очень благоволила), осадила оперативника:

– Чего смеешься? Некоторые бешеные состояния делают, сшибая копейки, прикидываются инвалидами на все конечности, а сами на машинах дорогих ездят. У Лабуха все ж таки совесть была, только когда поджимало живот от голодухи шел просить.

– Вы искали Лабуха, зачем? Чем он мог помочь?

– Как же! Не понятно? – искренне изумилась Ирэна. – А мне сразу стало понятно, что во всем этом бедламе не последнюю роль играл плохой чел, которого искали девчата. Я не знаю, что он сделал для них, может, пистолет Танюхе достал, может, еще какую услугу оказал, а может, и Таньку пришил. А, как вам? Короче, я хотела, чтобы Лабух передал плохому челу: если со мной что случится, ну там, в подворотне нападут, случайно кирпич упадет и голову пробьет, да хоть шасси от самолета на меня свалится, к следователям полетит малява. Меня куда теперь?

– Домой, – сказал Павел.

Обалдевшая Ирэна вытаращила глаза, открыв рот и собираясь что-то сказать, да слов не находила. Смешная она. Терехов писал, Ирэна подалась к нему корпусом, переспросила:

– Домой – в смысле за вещами? Зубная паста, спортивный костюм? А потом куда приехать?

– Никуда, – ответил Павел. – Вы свободны.

– Вы не будете меня сажать?

– Сажает суд, – бросил ей Феликс-хохотун. – А тебя сейчас следователь отпускает домой.

– С подпиской о невыезде, – закончил его мысль Павел. – Вы, Ирэна, нам еще понадобитесь как свидетель.

По логике она должна была обрадоваться, ведь даже самый отъявленный преступник не хочет идти в колонию, но у Ирэны, умудренной богатым жизненным опытом, своя логика:

– А… а не могли бы вы меня посадить на чуть-чуть? Мне подойдет любая камера, я потерплю. Это же ненадолго, пока не найдете этого гада. Пожалуйста… Слушайте, из нашей компашки – угораздило же меня туда попасть – остались целыми я и оперетка.

– Горлинская имеет отношение к этой истории? – спросил Павел.

– Откуда мне знать! – всплеснула руками Ирэна. – Но Лабуха зарезали, Ляльку не до конца прирезали, Арика… не знаю, живой он или на том свете радуется за нас. Ко мне кто-то ночью ломился. Этого мало?

К сожалению, Павлу пришлось огорчить этот самородок:

– Мы не можем вас задержать, оснований нет.

– Совсем? – расстроилась она. – Я же чистосердечно…

– Нет оснований, – повторил он. – Подумайте, где вы можете пожить какое-то время? В вашей квартире и у Ляли не стоит…

– Тогда, – перебила Ирэна, – только в больнице.

Не смог удержаться от смешка Феликс:

– Да кто тебя там оставит?

Одарив его презрительным взглядом, Ирэна ухмыльнулась:

– Ну, пусть попробуют выгнать, а я посмотрю, как у них это получится. За Лялькой буду смотреть и никуда не денутся, видно, она моя карма. Слушай, следак, вижу, хороший ты мужик, хоть и молодой, помоги девушке, мне то есть, домой съездить. Переодеться, вещички собрать, а то боюсь одна туда…

– Вениамин! – повернулся к нему Павел.

И вдруг робкий протест от Вени последовал, видно, у Сорина научился:

– Почему я? Вон брутал ваш пускай везет.

– Веня, разговорчики в строю, – захихикал Феликс.

Без дополнительных уговоров Павел закивал, поддерживая Феликса, потом попросил свидетельницу оставить автографы на страницах протокола, после чего Ирэна в сопровождении Вениамина отправилась домой. Когда за ними захлопнулась дверь, Феликс пересел на место несравненной Ирэны, Павел, просматривая протокол, полюбопытствовал:

– Что думаешь по сему поводу? Идеи есть?

– Нет. В моей голове