На мгновение скрип половиц прекратился, затем снова возобновился. Теперь кто-то стоял у самой двери и, очевидно, тоже прислушивался к тому, что происходит внутри комнаты.

Взгляд Руты метался по комнате, и в какой-то момент она хотела уже закричать, чтобы Ярик проснулся и посмотрел, кто там разгуливает по ночам, как вдруг ручка двери медленно повернулась и дверь мягко потянули на себя. Кто-то хотел войти внутрь. Девушка с замершим сердцем мысленно перекрестилась – она вовремя успела закрыть дверь на задвижку. Ручка покрутилась еще несколько раз, после чего Рута отчетливо услышала сиплый вздох. Перед ее глазами отчетливо возник образ существа, пытающегося наклониться к замочной скважине и разглядеть, что происходит в комнате, и ей снова стало дурно. После этого снова раздались шаркающие шаги. И – о счастье! – эти шаги удалялись. В полубессознательном состоянии Рута съехала прямо на пол. Ей хотелось смеяться и рыдать одновременно, но у нее не получалось ни то, ни другое, из горла лишь вырывались какие-то хлюпающие звуки, глаза наполнились слезами.

«Ты забыла сказку…» – казалось, прошелестел в воздухе голос отчима, и голова девушки дернулась, как от пощечины. Конечно же, сказка. Страшная сказка, которую ты очень боялась в детстве.

Сказка про Пряничный Домик.

Тима выпрямился. В левой руке был пистолет, который он вытащил у Вахи. Правая рука, перебитая пулей Шмеля, бессильно болталась вдоль тела сломанной ветвью. От Шмеля его отделяло несколько метров, но ему казалось, что даже отсюда он чувствует исходящий от него запах мертвечины.

– Ты что, обиделся, Тимоша? – просипел Шмель. Он увидел в руке Тимы пистолет и нахмурился. – Э, нет, Тимоша. Мой тебе совет – забудь про это. Кроме того, ты даже не умеешь держать «пушку» как следует. – Шмель погрозил ему пистолетом. – Даже и не думай.

– А я все-таки подумываю об этом, – разжал губы Тима и вскинул руку. Прогремели выстрелы. Где-то вспорхнула встревоженная птица.

Тима упал сразу, но тут же вскочил, изрыгая проклятия, лицо исказила гримаса боли. Шмель несколько секунд неподвижно стоял, затем ноги его подкосились, и он упал в траву.

Пуля Тимы вошла ему чуть выше колена левой ноги. Он перекатился на четвереньки и попытался встать. Подняв голову, он увидел надвигающегося Тиму. Вид его был страшен – худое лицо с многодневной щетиной напоминало злобную морду шакала. Посреди живота расплывалось пятно крови.

– Да, Шмель, я обиделся… – Его рука с пистолетом дернулась, и лесной воздух вновь сотряс грохот выстрела. Шмель инстинктивно вжался в землю, и это спасло ему жизнь – пуля лишь чиркнула по его черепу, сорвав полоску кожи.

Зарычав, он бросился на Тиму, сбив его с ног. Шмель был уверен, что тот уже одной ногой стоит в могиле, но он недооценил его. Даже при падении, несмотря на ужасную рану, Тима удержал пистолет в руках, и, когда Шмель навис над ним, ему в лоб уставилось черное дуло.

– Двинешься – вышибу мозги, – сказал Тима, тяжело дыша.

Шмель замер, на лице появилось выражение изумления, граничащее с чуть ли ни детской обидой – как так? Он не может проиграть, это неправильно… Ведь все шло по плану, сначала Ваха, затем Тима…

Глядя в пустые глаза Шмеля, Тима отчетливо понял – это нападение не было спонтанным. Он давно хотел их убить…

– Встань. Руки за голову, – слова Тиме давались с трудом. Шмель отполз назад, его правая рука наткнулась на какой-то предмет в траве. Поднимаясь, он улучил момент и спрятал его в карман. Это нужный предмет, просто необходимый ему.

Тиме с огромным трудом удалось встать. Он прислонился к дереву и с ненавистью посмотрел на Шмеля.

– С удовольствием. Пришил бы тебя. Иди вперед.

– Куда? – спросил Шмель. Из головы текла кровь, деля струей пополам застывшее в ярости лицо.

– Для начала. К реке, – еле ворочая языком, проговорил Тима. Боже, какой же он идиот, что доверился Шмелю и в свое время не удосужился взглянуть на эту проклятую карту! Он понимал, что ранен, но не знал, насколько серьезно. Живот пока только нудно ныл, оправляясь от шока, и Тима тешил себя слабой надеждой, что его лишь слегка зацепило.

Шмель вытер лицо рукавом.

– К реке? Ты сдурел? – Он хрипло засмеялся. – Это почти день пути, а ты не выдержишь и часа. Тебя нужно перевязать. – Шмель впился глазами в мокрую от крови рубашку Тимы.

«Перевязать? Хор-р-рошая мысль», – подумал про себя Тима. Глядя на горящие от возбуждения глаза Шмеля, он подумал про вампира, который поднялся из гроба, чтобы заморить червячка.

– Зат… кнись и иди. Вперед… – Тима отлепился от дерева и неуверенно шагнул. Его мутило, перед глазами заплясали ярко-красные точки, как искры от большого костра.

Шмель пожал плечами: – Как хочешь, Тимоша.

Прихрамывая на простреленную ногу, он перешагнул труп Вахи и заковылял в лес. Планы временно изменились, но это ничего, ведь никогда нельзя предусмотреть все нюансы. Мысль об обнаруженном в траве предмете, который уютно устроился в кармане его куртки, ласкала его воображение. Скоро он им воспользуется, и Тима будет проклинать день, когда появился на свет.

– Господи, помоги мне, – прошептал Тима и побрел за Шмелем.

Машина Шипова с визгом затормозила у ворот городской больницы. Он быстрым шагом поднялся на второй этаж и поздоровался с медсестрой.

– Как мальчик? – спросил он.

Девушка вздохнула:

– Сейчас вроде бы нормально. Во всяком случае, с ним можно разговаривать. Только не долго, – предупредила она.

– Хорошо, – кивнул Шипов.

Он подошел к нужной палате, постучал в дверь и зашел внутрь.

– Привет, Гена, – с улыбкой поздоровался он с сидящим на кровати мальчиком. Гена оторвал взгляд от телевизора и настороженно посмотрел на мужчину.

– Вот, принес тебе кое-что, – чувствуя неловкость, сказал Шипов. Он поставил на стол пакет, вытащил из него пару огромных апельсинов, несколько упаковок йогурта и ананасовый сок. – Думаю, ты не откажешься.

Гена кивнул, что, видимо, означало благодарность, и принялся чистить апельсин.

– Да, и еще кое-что. – Шипов положил на стол две миниатюрные коробочки. Мальчик равнодушно посмотрел на них, но в следующую секунду глаза его загорелись. Еще бы, компьютерные игрушки, именно такие он все время клянчил у отца!

– Спасибо, – искренне поблагодарил Гена. Он распаковал одну игру и с интересом стал изучать небольшую инструкцию-гармошку. Глядя на светловолосую макушку Гены, Шипов с грустью думал о своих сыновьях. Он чувствовал необъяснимую нежность к этому несчастному мальчугану, который так рано лишился родителей и брата.

В этом Шипов уже не сомневался – в тот же вечер во время поисков в лесу недалеко от лагеря была найдена мужская одежда. Она была разбросана в радиусе нескольких метров, все вещи были изорваны в лоскуты и, самое страшное, залиты кровью. Дальнейшие поиски ни к чему не привели, после ужасной находки служебные собаки буквально сразу потеряли след.