Тогда я развернулась и через соседний проход направилась к миссис Бобинс записать книги. Догонять меня Элор не стал. Самое плохое – я этого ждала, действительно ждала.

Похоже, я больше не самое близкое Элору существо, что бы он ни говорил.

* * *

В книге герой прорывался к окружённому врагами брату, когда рядом со мной заскрипела черепица. Я резко откатилась в сторону и наложила на себя щит.

– Это всего лишь я, – Элор примирительно поднял руки. Похоже, он специально шаркнул подошвой о черепицу, чтобы обратить на себя внимание. – Тебе не темно читать? Может, спустишься в дом?

Он выглядел несчастным.

Щит активно жрал магию, сейчас я ощущала это особенно остро, но убрала его неохотно. Мне потребовалось несколько часов, чтобы принять агрессию Элора ко мне и новый расклад наших отношений, принять и успокоиться достаточно, чтобы читать.

Ветер шелестел листами книги, норовя перевернуть.

– Мне и здесь неплохо, – отозвалась я, хотя уже вечерело, и читать не слишком удобно. Снова перекатившись на живот, я зажала трепещущий лист. Мне было неуютно от того, что Элор стоял надо мной, хотя это самое правильное поведение: знак подчинения и доверия. Он не должен его игнорировать. – Но спасибо за заботу.

Вздохнув, Элор присел рядом на скат крыши и уставился на далёкие общежития. Женское общежитие в том числе. На барабанные перепонки неприятно надавило – нас накрыл звукоизоляционный купол. Сразу исчез почти неуловимый шёпот ветра и отдалённые звуки студенческих голосов.

От Элора снова пахло корицей, но я расслабляющему аромату не доверяла, понимая: в любой момент это может обернуться опасностью раскалённого металла.

Дракон, получивший свою пару, как правило, становился жёстче с окружающими, а Элор, похоже, теперь именно из почти таких драконов. И мне даже думать страшно, чем это для нас всех может обернуться.

– Нам надо поговорить. – Облокотившись на колени, Элор сцепил пальцы. Он всё смотрел в сторону общежитий.

– Я слушаю. – Мои пальцы нервно скользили по плотной бумаге, по отпечатанным буквам.

– Мне всё больше кажется, что Лера и моя избранная тоже.

Я прикрыла глаза и продолжала гладить буквы, я старалась думать только об ощущениях на кончиках пальцев, о шероховатости листа и лёгкой неровности строк.

– Это… меня это пугает. – Элор судорожно вдохнул. Я отчётливо представила, как он зарывается пальцами в рыжие пряди. – И это… может погубить всю мою семью, если я переступлю черту. Меня тянет, очень тянет к Лере, я улавливаю её эмоции, и сейчас, когда Арен не может её защитить…

– Почему? – резко перебила я в надежде, что этот разговор прекратиться. Я не хотела слушать, как Элора тянет к этой девчонке или какой-то иной. Пусть он не мой дракон, но я не хотела выслушивать признание, что кто-то становится ему намного важнее меня. Это всё равно, что терять его. Ощущение, словно мне навсегда отрубили крыло и присыпали лечебным порошком. Вроде не сильно больно, но крыла нет, и тело с этим дефектом ещё более неполноценное, чем прежде.

– Когда яд собирали, Арен и Лин оказались на приёме у эльфов… Да неважно, но отец отправил Арена в Башню порядка на двадцать дней, а мне велел следить за Академией, и я… я один на один с Лерой, боюсь… себя.

– Не один на один, магический паразит у неё, – напомнила очевидное. Помедлив, добавила: – И вы планируете Изольду сделать избранной принца Арендара.

Можно долго ходить вокруг да около, гадать, осуществимо ли такое, а можно прямо заявить и по интонациям ответа Элора понять, права я или нет.

– Этот способ… может не сработать, – неожиданно Элор не стал отпираться. – Фламиры, конечно, считают, что всё предопределено, но на самом деле это теория Лина, практикой она не подтверждена. И Изольда не станет избранной, а лишь имитацией таковой. И Арен… останется таким же одиноким. А Фламиры смогут этим всем нас шантажировать. Это будет продажей трона империи за право дожить свой век спокойно. А Лера… Лера-Лера… – Голос на её имени приобретал чувственно-злые оттенки. – Если она избранная Арена – это спасение для Аранских. Это шанс продолжить род, честно удержать трон. Это шанс Арена не остаться одиноким, как я…

Элор замолчал. Я тоже молчала, глупо глядя на строчки книги.

– Я люблю Арена и не хочу ему такой судьбы. – Элор был честен. – Я не хочу, чтобы моя семья стала заложниками Фламиров, марионетками возле трона, зависящими от их милости.

Он опять умолк. Смотрел вдаль. И я понимала – он ждал от меня каких-нибудь слов. Утешения? Одобрения? Попыток отговорить?

– Ты сильный, думаю, справишься даже с влечением.

– Возможно, – голос Элора дрогнул. – Тем более я чувствую, что неприятен Лере, это помогает держать себя в лапах.

– Хорошо, – сдержанно отозвалась я, хотя моё сердце стучало слишком быстро, дёргалось в почти болезненных судорогах.

– Но если не получится, – голос Элора понизился, болезненно трепетал, хотя в нём оставалась твёрдая уверенность в своих словах, искренность. – Если вдруг я не смогу удержаться, попытаюсь причинить вред Арену, украсть у него Леру – убей меня.

Всё внутри упало в холодную бесконечность, сердце остановилось. Сглотнув, я неуверенно хмыкнула:

– Не говори ерунды, ты даже раненый – дракон правящего рода. И… и… даже если ты напишешь, что это было твоим желанием, меня же за твоё убийство… убьют.

Смотреть на него я не могла. Он тоже на меня не смотрел – я не чувствовала на себе его взгляда.

– А ты убей, чтобы никто не понял, что это ты. Ты ведь можешь. Словом.

Меня словно ледяными иглами прошило, дыхание остановилось, но я заставила себя вдохнуть и заявить спокойно:

– Не понимаю, о чём ты.

– О тренировках на скотобойне, когда говоришь животным «Умри», и они падают замертво.

Я не смотрела на него и не шевелилась. Молчала, хотя из горла рвался крик…

– Откуда я знаю? Ты это хотел спросить? – на этот раз в голосе Элора сквозило что-то вроде насмешки.

Да, именно это я хотела спросить.

И заодно: какие ещё мои секреты ты знаешь?

– Следил за тобой, – ничуть не стесняясь, признался Элор. – К счастью, лично, а то пришлось бы убить соглядатая за такую тайну. Зато теперь понимаю, что когда Эштран Сирин говорил об особой одарённости вашего рода, подразумевал вовсе не менталистику. И герб ваш становится понятнее: против такого голоса меч бессилен. Ужасает, если честно. Не понимаю только, как род с таким даром одолели, и почему вы не захватили власть. Не думаю, что ты упражняешься на скотине, чтобы потом убивать животных. У способности явно есть какие-то ограничения, но какие?

Я молчала.

– Это ведь действует на вампиров? – спросил Элор. – Поэтому ты считаешь, что справишься с Неспящими?