– Да.

Элор выдохнул:

– Рад, что ты не самоубийца. Но, возвращаясь к нашей теме, ты поможешь мне не погубить свою семью?

– Я не смогу тебя убить, – вырвалось как-то само, но… это были самые правильные слова.

– Технически или?..

– Или, – отозвалась я. – Хотя и по технической части есть вопросы.

Странно было обсуждать… такое. Ненормально. И всё же мы обсуждали.

– Неожиданно, – заключил Элор. – Не думал, что ты… считаешь меня настолько близким.

– Я не бесчувственный.

– Я всё равно умираю, – тихо и как-то смущённо признался Элор.

– Знаю. Но даже так не могу. Извини.

– Откуда знаешь? – изумился он и, наконец, оглянулся на меня.

– Когда Линарэн сказал, что ты поправишься, я по голосу понял, что он лжёт, – меня почему-то тянуло на откровенность, и, если учесть уже известное Элору, это просто мелочь.

– А ты умеешь различать ложь по голосу? – Элор всё смотрел на меня, и не скажу, что интонации у него были очень дружелюбными – в них появилась какая-то настороженность.

– Не всегда и не у всех. Иногда эмоции смазываются другими, порой у существ особая манера говорить, меня можно обмануть, если говорящий верит в сказанное. Но тех, с кем достаточно общаюсь, я обычно понимаю хорошо.

О том, что различаю не только ложь, я промолчала: для Элора и этого, судя по недовольству в голосе, достаточно. Наверное, в его глазах это слишком похоже на способности менталистов, причём от этого не спасёт даже щит правителя.

– Занятно, – протянул Элор после долгого молчания и снова отвернулся к общежитиям. – Но всё равно, если я стану опасен для семьи, ты должен меня убить.

– Я не смогу, – повторила настойчивее. – Ты просто не понимаешь: ты мой самый близкий… друг. Самый близкий мне дракон. Я… не смогу и всё.

– Но тебе придётся, если ты хочешь сохранить всё, чего достиг.

– Чего я достиг? Не смеши: если тебя не станет, император вышвырнет меня из дворца без права вернуться и занимать высокие должности, – горько признала я свою главную ошибку: свою маленькую власть я строила на Элоре.

Потому что так было проще.

Потому что он нравился мне больше императора.

Потому что так получалось само собой, и не будь неудачи на отборе, я бы решила, мы – пара.

А надо было и с императором Каритом отношения налаживать, и с принцем Арендаром найти общий язык.

– Именно поэтому, а не из-за симпатии, ты пойдёшь в Нарнбурн с Лерой, – с облегчение заговорил Элор. – Ты её обхаживаешь не в романтическом смысле, как я подумал, а как меня когда-то. Но, боюсь, Арен не поймёт, если она за тебя попросит.

– Она настолько упёртая, что если попросит за меня, не будет иметь значения, поймёт принц Арендар это или нет.

Фыркнув, Элор хлопнул ладонью по колену:

– О да, ты прав. Всё так и будет… – Он помедлил. – Странно это всё…

– Что?

– Наши… отношения. Лера… Она, конечно, забавная, внешне привлекательная, но… я её не люблю. Хочу, тянусь – да, но не люблю. Не представляю, что мог бы полюбить именно как женщину, она скорее Арена мне напоминает: этакая младшая сестричка. Я люблю тебя. Но инстинкты вынуждают тянуться к Лере. Я всегда воспринимал избранность как… величайший дар, благословение, счастье. Но на деле… это же самая страшная неволя. Это как… словно бы тебя порабощает менталист, вынуждая делать то, что ты не хочешь. Это как чужой приказ, довлеющий над тобой. И когда ты достаточно взрослый дракон, уже сформировавшийся, всё понимающий – эта тяга совсем не похожа на счастье. Это… мучительно. Наблюдать, как твоя воля, желания, мысли – всё разрушается. И при этом мне не так что бы очень плохо, потому что… я ведь хочу, чтобы у меня была избранная, и меня тянет.

Его дальнейшее молчание приглашало к диалогу, и я вспомнила свои давние мысли по этому поводу, тихо произнесла:

– Проблема в возрасте: чем ты старше, тем сложнее ломать себя под кого-то и слепо доверяться инстинктам. Чем больше существ ты знаешь, чем больше опыта общения имеешь, тем легче найти недостатки в объекте воздыхания.

– Пожалуй, ты прав… Я бы полжизни отдал за то, что бы ты был драконессой.

Я бы полжизни отдала, чтобы родиться драконом!

– В этом случае меня бы убили, – напомнила я об охоте на потенциальных избранных Аранских.

Помолчав, Элор вздохнул:

– Как же не вовремя эти чувства…

– Чувства не поддаются логике, контролю и расписанию. Это их главный недостаток.

Ветер коснулся лица, неуверенно дёрнул пряди. Я всё смотрела на книгу, а Элор сидел рядом.

Вечер накрывал Академию своим сумрачным покрывалом, по аллеям скоро зажгутся светильники, но пока день ещё не уступил свои права, солнце ещё боролось с темнотой…

* * *

Эту ночь я не спала из-за признания Элора, из-за того, что он столько обо мне знал. Даже Дариону неизвестна моя особая способность, а Элор… и ведь не убил, подпускал к себе. Потому что действительно любил… пока.

Не спала из-за Валерии, с которой завтра предстояло как-то общаться.

Пыталась понять, как Элор выследил меня, зачем и как много он узнал о моей жизни.

И эта его просьба…

Наверное, именно из-за неё я была не в духе, когда с утра ходила к декану магкаллиграфов выяснять личность рыжего спутника Валерии, узнавала о нём подробности, а потом возле общежития разглядывала дерево, ожидая её выхода.

Мне было чудовищно неловко и странно идти куда-то с двумя студентами.

И общаться с этим рыжим, хоть он и пытался завести разговор, я не стала.

Тарлон Довиль принадлежал к торговому роду (славящемуся своими авантюрами, кстати), был в хороши отношениях с семьёй соседки Валерии Никалаэды Штар, так что его интерес и близость к Валерии вполне объяснимы. Возможная избранная принца Арендара уже обрастала связями, так что если сейчас не подсуечусь, позже мне не войти в ближний круг.

Но даже так я не могла заставить себя действовать. Неловкость меня буквально парализовывала. И на моём отношении не могла не отразиться просьба Элора, то, что эта Валерия вклинивалась между нами, хотя мне и Элору давно пора установить границы и прекратить бессмысленное сближение.

«Убей меня», – звучал в памяти голос Элора, когда Валерия появилась под приветственный возглас Тарлона, и я оторвала взгляд от дерева, чтобы выслушать её приветствие. Ответ застрял в горле – я чувствовала: Элор рядом, наблюдает за нами. Я не хотела с ней говорить.

«Убей меня», – звучало в памяти, когда направилась к выходу, а Тарлон подлизывался и ворковал с магическим паразитом Валерии, даже не представляя всю чудовищную опасность этого мохнатого пухленького и внешне совершенно безобидного существа (вот бы он его тяпнул, и нам бы не пришлось никуда идти).