от своего старца, он стал удаляться в лес… Получив благословение у… иеромонаха Исайи, он окончательно удалился в «пустыньку» и поселился в ней» [Ильин, Преподобный Серафим Саровский, 26, 31].

Но и этого показалось ему мало. Обуянный гордыней, он удалился в лесную землянку и стал жить в дубовом гробу. — «Он удалился…. в пустынь» [Портрет]. — Жизнь в гробу типична для ранних монахов и отшельников [см. Памятники византийской литературы]. В дубовом гробу-колоде, стоявшем в его келье, спал Серафим Саровский [В. Ильин, 57–58]. В гробу спит схимник у Гоголя [Страшная месть, гл. 15]. «Узкий ящик, короче его роста, служил ему постелью» [Души чистилища]…И показал мне гроб, в котором тридцать лет / Спит как мертвец он, саваном одет [А. Апухтин, Год в монастыре]. Впрочем, мотив гроба у Апухтина тут же снижается. Оказывается, что старец спит в нем только летом; / Теперь в гробу суровом этом / Хранятся овощи, картофель и грибы [ср. ЗТ 1//9]. Степан Касатский, оставив монастырь, уезжает в пустынь, поселяется в горной келье, где похоронен затворник Илларион. Религиозное чувство переплетается в нем с «чувством гордости и желанием первенства», и затворничество предпринято для того, «чтобы смирить гордыню» [Отец Сергий]. Герой цитированной поэмы Апухтина тоже одержим духом своеволья / И гордости, подобно сатане.

Подвиг схимника Евпла наполнил удивлением обитель. — Ср.: «Там строгостью жизни, неусыпным соблюдением всех монастырских правил он изумил всю братью» [Портрет]. «Добродетели отрока Смарагда наполняли благоуханием монастырь» [А. Франс, Святая Евфросиния, пер. Я. Лесюка, где замечателен точный синтаксический параллелизм с ДС].

Он ел только сухари, запас которых ему возобновляли раз в три месяца. — Пост, как и вериги, — непременный элемент житий: «Пропитание принимал он только от единственного друга: состояло оно из одного хлебца, коим он питался два дня….» [Памятники византийской литературы, 128]. У Гоголя: «Питался он одними кореньями» [Портрет].

Так прошло двадцать лет. Евпл считал свою жизнь мудрой, правильной и единственно верной. Жить ему стало необыкновенно легко, и мысли его были хрустальными… Однажды он с удивлением заметил… — Последовательность типа: (а) «Прошло столько-то лет»; (б) устойчивое, удовлетворенное состояние, в которое пришел герой в течение этих лет; (в) неожиданное событие, нарушающее ход жизни героя («Однажды…») — иногда с пропуском какого-нибудь из трех звеньев — характерна для жизнеописаний, притом не обязательно монашеских. Ср.: «Так прошло много лет. Щетинин дожил до той неприятной эпохи, где человек замечает, что он начинает стареть… Однажды (это было летом) на маленькой даче… был шумный холостой обед» [гр. В. А. Соллогуб, Большой свет, гл. 3]. «Уже несколько лет прошло, как дон Хуан, иначе говоря, брат Амбросьо, обитал в монастыре, и жизнь его была непрерывным рядом подвигов благочестия и уничижения… муки его совести смягчились от чувства удовлетворения, которое давала ему совершившаяся в нем перемена… Однажды после полудня… брат Амбросьо работал в саду…» [Мериме, Души чистилища]. «Смарагд уже пять лет исполнял обязанности привратника, и вот однажды некий чужестранец постучался в ворота монастыря» [А. Франс, Святая Евфросиния]. «Так прожил Касатский в первом монастыре, куда поступил, семь лет… Все то, чему надо было учиться, все то, чего надо было достигнуть, — он достиг, и больше желать было нечего… Это было уже на второй год пребывания его в новом монастыре. И случилось это вот как…» [Отец Сергий]. «Так прошло девять лет в монастыре и тринадцать в уединении. Отец Сергий имел вид старца…» [там же].

На пятый день пришел неизвестный ему старик в лаптях и сказал, что монахов выселили большевики и устроили из обители совхоз… Схимник не понял старика. — Об отшельнике, не ведающем о событиях во внешнем мире, ср. у Филдинга [Том Джонс, VIII] и А. К. Толстого — сцена со схимником [Смерть Иоанна Грозного].

Старик крестьянин продолжал носить сухари. — Простолюдины, приносящие еду отшельнику, — нередкий мотив в житийной литературе. «Так долгое время жил Антоний отшельником, только два раза в год принимая хлебы через ограду» [Памятники византийской литературы, 42]. Провизия, приносимая крестьянами анахорету, оставляется у дверей или привязывается к длинной веревке [St. Benoit // Voragine, La Legende doree, vol. I; А. Франс, Тайс, кн. 3; Лесков, Скоморох Памфалон].

Так прошло еще несколько никем не потревоженных лет. Однажды только дверь землянки растворилась… — Ср. выше: «Так прошло двадцать лет».

Старец лежал в гробу, вытянув руки, и смотрел на пришельцев лучезарным взглядом. — Ср. в «Отце Сергии»: «Он поднял на нее глаза, светившиеся тихим радостным светом». Какой-то радостью чудесной, неземною / Светился взор его [А. Апухтин, Год в монастыре].

…По углам его мрачной постели быстро перебегали вишневые клопы. — Борьба Евпла с клопами — пародия на рассказы об искушении святых отшельников полчищами бесов в форме отвратительных животных или насекомых, об их борьбе с наваждениями, феями и проч. «Однажды, когда он прятался в могиле, толпа демонов напала на него с такой силой, что приносивший ему пищу должен был вынести его полумертвого на своих плечах» [St. Antoine // Voragine, La Legende doree, vol. I]. «Пафнутий заметил в своей келье какое-то странное кишение… и понял, что это мириады крошечных шакалов» [А. Франс, Тайс, кн. 3]. Против надоедливых существ употребляется святая вода («Святая вода и Евангелие от Иоанна обращают фей в бегство» [А. Франс, Амикус и Целестин]), которой в пародийной истории Евпла соответствуют керосин и «Клопин». В рассказе Н. С. Лескова новоначального монаха мучат и лишают сна клопы, что выясняется после долгих расследований и попыток лечения [Удивительный случай всеобщего недоумения, в сб.: Заметки неизвестного; за указание благодарим А. Жолковского]. К клопам как инструменту сокрушения старых архетипов соавторы вернулись в рассказе «Победитель», где клопы кусают и мучат фамильное привидение, вынуждая его к паническому бегству [Кр 23.1932 и Ильф, Петров, Необыкновенные истории…].

Схимник просил привезти ему из города порошок «Арагац» против клопов… продукты бр. Глик… под названием «Клопин». — О средствах против клопов см. ДС 4//8.

Клопы умирали, но не сдавались. — «La garde meurt mais ne se rend pas», знаменитая фраза, приписываемая наполеоновскому генералу Камбронну в связи с битвой при Ватерлоо [справку см. в: Ашукин, Ашукина, Крылатые слова, 138]. Цитируется Л. Толстым в рассказе «Набег».

Тогда он понял, что ошибся… Жить телом на земле, а душой на небесах оказалось невозможным. — Признание своей ошибки, извлечение из нее урока — типичный момент произведений о несостоявшихся подвижниках. Ср. в «Отце Сергии»: «Так вот что значил мой сон… Я жил для людей под предлогом Бога… одно доброе дело, одна чашка воды, поданная без мысли о награде, дороже облагодетельствованных мною для людей» (т. е. напоказ), —